Сергей Жемайтис - Остров забытых роботов (сборник)
— Уборка. В нашу честь! — опять изрек Антон и спросил:
— Ты не находишь, что это роботы?
У меня давно мелькала такая мысль и гасла под наплывом необычных впечатлений, да мне и не хотелось расставаться с иллюзией, что мы встретили живых людей. Выдавала скованность движений. Кроме того, я вспомнил, что в разных города мы не раз находили «мертвых» человекоподобных роботов. Наши хозяева, видимо, принадлежали к высшему разряду. На фресках по внешнему виду такого рода механические существа ничем не отличались от людей, кроме костюма, да еще почти всегда изображались за каким-нибудь занятием. Подлинные эридане не отягощали себя физическим трудом, по крайней мере, их изобразительное искусство не отражало этого рода их деятельности. Цивилизация, следы котором мы застали, отличалась предельным насыщением жизни всевозможными техническими приспособлениями, все изготовляли гигантские комплексы машин, многочисленные механизмы с программным устройством различных назначений. Человекоподобные роботы занимали особое положение.
Антон сказал:
— Роботы говорят. А может, это киборги? И они помогут нам найти ключ к языку эридан.
Вашата тревожно спросил:
— Что вы там шепчетесь? Что случилось?
— Ничего особенного, это, видно, не настоящие эридане, а роботы или киборги.
— Говорящие?
— Да. Поют. Разве не слышал?
— Слышал, но не поверил. Принял за вой ветра, а вас уже хотел взгреть за фиглярничанье. Вы все идете?
— Идем. Большие комнаты. Очень чисто. Роботы смахивают пыль. Это не жилище эридан, а какое-то их учреждение, судя по всему, научное: непонятное оборудование, какие-то хранилища вроде сейфов. Вошли в зал. Посредине большой цилиндр из блестящего черного материала. Вдоль стен такая же черная панель с множеством приборов, как в первом разрушенном городе. Робот предлагает нам сесть…
— Садитесь! — разрешил Вашата и спросил: — Что еще в вашем зале?
— Ничего. Даже стены без росписи, однотонные, с множеством закрытых дверей, одна стена — желтоватая, напоминает экран.
Мы сели в большие мягкие кресла, они появились как из-под пола, а может быть, стояли возле черного куба, да мы их не заметили, хотя трудно было их не заметить: они оранжевые.
Тогда мы просто не раздумывали о таких мелочах: перед нами были копии подлинных эридан. В зал вошли еще восемь роботов и стали в разных местах у панели. Первый робот, видимо главный, находился возле нас, стоя лицом к экрану. Мы также стали глядеть на экран, и опять я почувствовал нервный холодок на спине. Антон с силой выдохнул воздух. Зингер нетерпеливо спросил:
— Ну что там у вас?
Антон ответил:
— Сейчас, по-видимому, начнется киносеанс. Все верно! На экране — пейзаж Эридана с высоты. Вот город — вернее, огромный, сверкающий на солнце купол. К нему ведет канал и несколько дорог, обсаженных бурым кустарником. По каналам движутся суда, те, что мы видели на фресках, на дорогах только пешеходы, здесь не было наземных транспортных машин, только аэролеты различных конструкций…
Антон нетерпеливо пояснял Вашате и Зингеру главное, что мы видели на гигантском экране.
Неожиданно кресла поднялись, и мы, ухватившись за подлокотники, поплыли над экваториальной равниной, вероятно, в пору наивысшего благоденствия эридан. Судя по солнцу, мы летели параллельно экватору.
Антон сказал:
— Похоже на Египет.
Я согласился с ним, что сеть каналов, поля между ними напоминают египетские, к западу от Каира, за Асуанской плотиной, но только при беглом взгляде, здесь не было земной теплоты в пейзаже, не тот рисунок оросительной сети, иные краски полей, иные города, поселки, все не то. Ведь мы на Эридане!
Робот-гид исчез. Иногда сбоку повисала авиетка, и на нас из-за ее прозрачных стенок смотрели большеглазые существа, все, казалось, одного возраста, не было совершенно детей. Не заметили мы их и на суше, на улицах городов. Словом, иллюзия полета и встреч с эриданами была полной. Вначале путешествие протекало в полной тишине, затем хлынули звуки: певучий говор, шум воды на плотинах, свист ветра. Мы забыли про Вашату и Зингера. Но скоро они напомнили о себе, появившись рядом в таких же оранжевых креслах.
Вашата сказал:
— Полная фантасмагория! Непонятно, как они это делают?
Зингер молчал, глядя вниз: мы летели над водохранилищем, и на голубовато-фиолетовой воде виднелось множество судов с необыкновенно высокими мачтами и разноцветными, непомерно большими парусами, конечно, по нашим земным масштабам.
— Гонки! — сказал Вашата. — Все-таки как они это…
Я не услышал конца фразы. Мы опять очутились в зале возле черного цилиндра, в креслах перед гигантским пустым экраном. Вашата и Зингер исчезли. Робот сказал по-русски:
— Сеанс прекратим. После еще. Более важное.
— Уже научился! — сказал Антон. — Способный парень.
Робот-эриданин ответил:
— Научился немного. Говорите, думайте больше, быстро — научусь мгновенно.
Антон аж подпрыгнул в кресле и обратился к роботу:
— Извините, друг, мы вам не представились, мы люди Земли.
Антон остановился пораженный: на экране возник необыкновенно четкий снимок нашей планеты, голубой, теплой, в мантии облаков, между которыми проглядывали синь океанов и контуры Африки.
Эриданин (после всего происшедшего я не могу называть роботом это необыкновенное существо) сказал:
— Мы знаем. Мы ждали. Долго. Очень…
В шлеме загудел взволнованный голос Вашаты:
— Ив, Антон!.. Кто с вами сейчас разговаривает?
— Все в порядке, Костя, — ответил Антон. — Это наш друг эриданин. Как видишь, начал говорить по-русски. Потрясающая встреча! Здесь ключ ко всему!
У нашего гида оказалось длинное певучее имя:
— Рожденный в день великой красной бури, в мгновение умирающей надежды.
Он представился нам вечером, когда у него возрос словарный запас, но мы тут же стали звать его Артаксерксом, а для краткости — Артом, — на большее у нас не хватило фантазии, и действительно в нем было что-то царственное, и борода напоминала древнего ассирийца.
В этот день, а вернее, — уже в ночь, сеанс длился несколько часов, больше не было никаких потрясений. Арт проводил нас до дверей, попросив называть все, что мы видим.
Только сейчас мы заметили, что в коридоре, ведущем к выходу, в стене находились еще четыре выдвижные двери. Да, я еще не сказал о температуре в помещении: как зафиксировал термометр на шлеме, там было на сто пятьдесят градусов ниже, чем в городе, где в полдень термометр показывал плюс восемь.
Поскрипывая, закрылась последняя дверь. Мы очутились на улице, в кромешной темноте. Ветер стих. Странно было видеть в этом чужом мире знакомые земные созвездия.
