Люциус Шепард - Жизнь во время войны
Часов около одиннадцати Минголла стоял, прислонившись к розовой штукатурке, и высматривал Бейлора в сгущавшейся толпе. Рядом росла банановая пальма, ветер трепал ее пожухлые от солнца листья, и она трещала всякий раз, когда порыв прижимал ее обратно к стене. У бара напротив ремонтировали крышу: полоски свежей жести перемежались узкими заплатами ржавчины, и все вместе напоминало распластанные па сковородке огромные куски бекона. Временами Минголла косился на недостроенный мост: великолепный, загнутый в синеву росчерк магической белизны возвышался над городком, джунглями и войной. Даже рябь горячего воздуха над железными крышами не могла покоробить его изящества. Мост словно соединял всю эту вонь, бормотание толпы и музыку автоматов в некое уравновешенное единство, он вбирал в себя энергию, очищал ее, обогащал и возвращал обратно. Минголла подумал, что, если смотреть на мост достаточно долго, тот заговорит с ним, произнесет белое магическое слово и все желания сразу исполнятся.
Два резких щелчка – пистолетные выстрелы – оторвали Минголлу от стены, сердце забилось. Они ударили в голову двумя слогами – Бейлор. Дети и нищие тут же пропали. Солдаты замерли и повернулись в сторону выстрелов: зомби услышали голос хозяина.
Еще выстрел.
Из боковой улочки, возбужденно переговариваясь, выскочили еще солдаты.
– Совсем охуел! – воскликнул один, а второй ответил:
– Это самми, старик! Видал глаза?
Протолкавшись сквозь солдат, Минголла рванул в переулок. В конце квартала кордон военной полиции перекрывал поворот, и патрульный приказал Минголле валить куда подальше.
– Что случилось? – спросил Минголла.– Кто-то перебрал самми?
– Отвали, – беззлобно буркнул патрульный.
– Послушай, – сказал Минголла. – Это, наверное, мой друг. Высокий такой, тощий. Черные волосы. Может, я его уговорю.
Патрульный переглянулся с другими полицейскими, те пожали плечами, как бы давая понять, что им без разницы.
– Ладно,– сказал солдат. Подтянув Минголлу к себе, он показал ему на противоположном углу бар с бирюзовыми стенами. – Иди вон туда, спросишь капитана.
Еще два выстрела, потом третий.
– И пошевеливайся, – добавил патрульный.– Старый кэп Хэйнесворт не большой любитель переговоров.
В баре было темно и прохладно, к стене рядом с выходившим на поперечную улицу окном прижимались две неясные фигуры. Минголла заметил, что в руках у них поблескивают автоматические пистолеты. И тут он увидал через окно, как из-за подпорной стены выглядывает Бейлор; стена была сложена из глиняных кирпичей в три фута высотой и тянулась между травяной аптекой и другим баром. Бейлор был без рубашки, голую грудь покрывали красно-коричневые разводы запекшейся крови, стоял он беспечно, сунув большие пальцы в карманы штанов. Человек у окна выстрелил. Выстрел откликнулся оглушительным эхом, Минголла вздрогнул и закрыл глаза. Когда он снова посмотрел в окно, Бейлора там не было.
– Мудак играет с огнем, – сказал стрелявший. – Быстрый сегодня самми.
– Ага. Но вроде бы уже не так. – Ленивый голос прозвучал из темноты на другом конце бара. – Вроде завод кончается.
– Эй! – окликнул их Минголла. – Не убивайте его! Я его знаю. Я с ним поговорю.
– Поговорю? – повторил ленивый голос– Говори, пока жопа не позеленеет. Самми не слушают.
Минголла вгляделся в полумрак. Огромный неряшливый мужчина опирался на стойку, кокарда на его берете отливала золотом.
– Вы капитан? – спросил Минголла. – Мне сказали, чтобы я поговорил с капитаном.
– А кто ж еще,– ответил мужчина.– И я прям счастлив, сынок, что ты сюда заявился. О чем будем разговаривать?
Остальные рассмеялись.
– Зачем вам его убивать? – спросил Минголла и сам услыхал в своем голосе отчаянные ноты. – Убивать же необязательно. Можно же транкоружьем.
– Сейчас принесут,– сказал капитан.– Однако за этой стенкой у твоего дружка два заложника, и если получится снять его до того, то ждать я не намерен.
– Но... – начал Минголла.
– Не перебивай, сынок. – Капитан поправил портупею, подошел у Минголле и обнял его за плечи, обдав ароматом тела и дыханием виски,– Как видишь,– продолжил он,– у нас все под контролем. Этот самми...
– Бейлор! – гневно поправил Минголла.– Его зовут Бейлор.
Капитан убрал руку с Минголлиного плеча и с изумлением вгляделся ему в лицо. Несмотря на полумрак, Минголла рассмотрел сетку лопнувших капилляров на капитанских щеках, обрюзгшее лицо алкоголика.
– Правильно, – сказал капитан. – Я ж тебе говорю, сыпок, твой добрый друг – мистер Бейлор – никому ничего плохого не делал. Только болтал и бегал. Но тут на беду подвернулись два морячка. Вроде бы показывали бобикам новую модель боекомплекта; и вот идут они, понимаешь, с этого показа, видят такое дело и решают поиграть в героев. Короче говоря, мистер Бейлор их уделал. Растоптал честь мундира, можно сказать. А после оттащил за стену и теперь играется с винтовкой. И...
Два выстрела.
– Бля! – сказал солдат у окна.
– Так там и сидит, – продолжил капитан. – И выебывается. То ли патронов нет, то ли стрелять не умеет... Если не умеет, а потом научится... – Капитан скорбно покачал головой, очевидно представив страшные последствия. – Вот и подумай, чего еще остается делать.
– Я попробую его уговорить, – сказал Минголла. – Хуже ведь не будет.
– Если тебя убьют, это твоя жизнь, сынок. Однако мою старую жопу потащат под трибунал.– Капитан подвел Минголлу к двери и подтолкнул к полицейскому кордону. – Спасибо на добром слове, сынок.
Потом уже Минголла сообразил, что в его выходке не было ни грана смысла, поскольку – живому или мертвому – Бейлору все равно уже не вернуться на Муравьиную Ферму. Но в тот момент Минголла с таким отчаянием боролся за ритуал, что эта мысль просто не пришла ему в голову. Он свернул за угол и направился к подпорной стенке. Во рту было сухо, сердце колотилось. Зато руку больше не трясло, и он сообразил, как нужно идти, чтобы перекрыть патрульным линию огня. Примерно в двадцати футах от стенки он крикнул:
– Эй, Бейлор! Старик, это Минголла!
Будто подброшенный пружиной, Бейлор подпрыгнул и уставился на приятеля. Взгляд был жутким. Глаза как стеклянные шары – белки вокруг всей радужки, из ноздрей струйки крови, желваки дергаются с постоянством часового механизма. Засохшая кровь на груди вытекла из двух глубоких царапин; они немного затянулись, но еще сочились сукровицей. Секунду Бейлор не шевелился. Затем наклонился, достал из-за стены двуствольную винтовку с тянувшимся от приклада кабелем и направил ее на Минголлу.
