Уэн Спенсер - Глазами Чужака
— Ну и?..
— А эти двое стояли там, где я не мог их видеть, и говорили обо мне. — Он пересказал их разговор. — И я вернулся в Шенли-парк взглянуть на их следы. Ты знаешь, они бежали сквозь густой подлесок под дождем и в темноте, и их никто не заметил.
— Все страннее и страннее, — заметил Макс, запуская воспроизведение с оптического диска. — Когда ты упал, я перестал смотреть на твою камеру — прилип к системе навигации. Утром я смотрел запись, но выключил после того, как Хейз упала. А там может оказаться твой приятель.
Экран зашипел помехами, затем на нем показались полицейские машины, стоявшие около дома убитых девушек.
— Это Укия, проверка связи. — Собственный голос в записи всегда удивлял Укию: тембр оказывался выше, чем он ожидал. — Раз, два, три. Ну как?
Голос Макса в записи не изменился.
— Нормально, прием четкий, канал держит хорошо. Пошли.
Укия первый раз смотрел запись со своей камеры. Обычно память его сохраняла больше информации, но сейчас в ней зияли провалы. Вот он вместе с камерой вошел в дом. Несмотря на хитроумные устройства стабилизации, картинка все равно дергалась и была немного растянута. Отсутствие вкусов и запахов, ограниченное поле зрения и приглушенный звук все больше раздражали Укию. Наконец он включил перемотку и стал просматривать изображение на увеличенной скорости. Возможно, позже он изучит запись, чтобы избавиться от надоевших провалов в памяти, но снова переживать все это сейчас ему не хотелось. Наконец Укия нашел тот момент, когда стал стрелять, и включил нормальное воспроизведение. Теперь камера показывала только неподвижную ногу Дженет, а единственным звуком на переднем плане был шум дождя. На фоне дождя раздавался голос Макса:
— Укия! Укия!.. Крэйнак, Укия ранен и не отвечает. Чертова девчонка порезала его мечом, похоже, сильно. Я еду.
Начался спор между Максом и Крэйнаком, Укия постарался его не слушать. Он сопоставил угол обзора с расположением следов в грязи. Таинственный мужчина должен появиться в правом верхнем углу экрана.
— Когда я вернулся на место, следы вели сюда. — Юноша ткнул в экран, и в этот миг парк осветила молния. — Вот он! Ты видел?
— Я веду машину! На экран я не смотрел. Укия включил покадровую перемотку назад.
Мужчина появился только в одном кадре, при вспышке молнии; он стоял лицом к камере, но начинал поворачиваться.
Рост незнакомца оценить было сложно. Худой — мама Джо говорила про таких «поджарый», — со спутанными седеющими волосами и темными глазами. Вспышка лишила его лицо цветов, оно выглядело как скопище углов и теней. На вид Укия дал мужчине лет двадцать пять — тридцать.
Макс взглянул на экран и покачал головой.
— Никогда его не видел. Среди полиции вчера таких не было, среди журналистов тоже. — Он съехал на обочину. — Веди машину.
Они поменялись местами, и Макс слегка сморщился, когда Укия резко тронул с места. Старший детектив старательно вырезал кадр из записи и бормотал;
— Надо чаще сажать тебя за руль, иначе ты вообще водить не научишься.
— Могу поехать в школу вождения и самозащиты. Реклама мне понравилась.
Макс рассмеялся.
— Она в Калифорнии. Два дня назад мамы разрешили бы тебе поехать, но сегодня — вряд ли.
— Когда я наконец смогу быть взрослым и меня перестанут считать ребенком?
— Для родителей ты всегда ребенок, — пожал плечами Макс. — Есть вещи, которые я и сейчас своему отцу не говорю, чтобы он на меня не орал.
— Не может же он запретить тебе делать все по-своему.
— Не может... Ага, вот! Есть один чистый кадр. Так, дадим твое личико в сеть...
Укия съехал с шоссе I-79 на въезде в Эванс-сити и погнал по 528-му к городу. В маленьком, всего два квартала, городке все было спокойно. Они уже съехали на извилистую дорогу, ведущую к ферме, когда Макс вдруг выругался.
— Вот черт! Остановись, послушай, что я нашел. Нашего друга из парка зовут Ренни Шоу, и ходить ему надо в нашивках: «Вооружен и очень опасен. Сообщать о контактах с ним в ФБР». Его подозревают в поджоге, краже со взломом, ограблении и угоне машин, провозе и продаже наркотиков, не предумышленном и умышленном убийстве... Да тут весь уголовный кодекс. А сколько ордеров на арест! И вызовов на допрос: по делу о смерти агентов ФБР, о пропаже агентов ФБР, по другим делам...
— Сколько арестов и приговоров? Макс прокрутил текст дальше.
— Его ни разу не задерживали. — Внезапно он закрыл поисковое окно и начал набирать какой-то текст. — Будем надеяться, что у меня паранойя.
— Что такое?
— Этот скверный человек интересуется тобой и знает твою фамилию. Я сделаю поиск по твоему имени: хочу понять, что ему о тебе известно.
В пенсильванской базе данных по автомобилям нашлась его фотография. Имя: Укия Орегон. Адрес: Питтсбург, Мэриленд-авеню, 145.
Укия поморгал и вытащил бумажник — проверить.
— Адрес нашей конторы? — Он просматривал документы: лицензия частного детектива, разрешение на ношение оружия, права на мотоцикл... — Все зарегистрированы на адрес конторы.
То есть на мой дом... Хвала паранойе! Когда мы взялись тебя регистрировать, как раз начинался суд по делу о похищении Энни Крюлер. Я хотел оградить тебя от всяких идиотов, поэтому в документах мы писали, что живешь ты в моем доме. Если возникли бы вопросы, мы могли бы сказать, что живем вместе.
Три года назад Укия был так наивен, что даже не заметил этой характерной детали. Теперь он знал, где в такой защите могут возникнуть дыры.
— Ближайшие родственники? Кому звонить при несчастных случаях? Специалист по договорам о страховании жизни?
— Мы все предусмотрели. Я и ближайший родственник, и специалист.
— И мама Джо согласилась?
— Ей это очень не понравилось. Можно было подумать, что я хочу украсть тебя у них, прикрываясь всякими бумажками. Но Лара объяснила ей, что это ради твоей с Келли безопасности.
— Значит, до фермы ему не добраться? — Укия включил первую передачу.
Макс кивнул, хотя безмятежный вид ему не удался.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вторник, 16 июня 2004 года
Эванс-Сити. Пенсильвания
Пятилетняя сестра Укии Келли играла в песочнице с куклами Барби и машинками. Увидев «хаммер», она вскочила на ноги и бросилась к нему с криком:
— Укия дома! И Макс приехал!
Девочка врезалась в ноги Укии и крепко обняла их, смеясь так радостно, словно была сейчас счастливее всех в мире.
— Ты дома! Дома! Мама сказала, что ты болеешь и не сможешь приехать.
Старший брат погладил ее по кудрявым черным волосам, мягким, как мех щенка.
— Я поправился, и Макс привез меня домой.
— Я так рада! Я молилась за тебя прошлой ночью. Думаешь, Бог меня услышал и помог тебе?
