Георгий Попов - За тридевять планет
- Такое время, когда день год кормит, а они...И медленно подался к выходу.
Мы были смущены, даже не то чтобы совсем смущены - иной реакции никто из нас от Ивана Павлыча не ожидал, а как-то, скорее, обескуражены в высшей степени. Все-таки руководитель... А руководитель, какой бы пост он ни занимал, должен быть если не лучше, то во всяком случае и не хуже того, как и что мы о нем думаем.
- Не понял старик. Эх-ха-ха, ничего не понял, - с сожалением заметил Шишкин.
Нам тоже было жаль Ивана Павлыча. Но мы ничего не сказали. Только потоптались, повздыхали и занялись каждый своим делом.
IV
Но читатель, должно быть, рвется в космос... По правде сказать, я и сам испытываю нетерпение. И то взять в расчет - земные дела известны каждому, от них у нас бока не перестают болеть, а вот космос... Э-э, космос великая штука, читатель, в чем ты сам убедишься, если у тебя хватит терпения прочитать еще хотя бы десяток-другой страниц.
Скоро нам сообщили, что корабль почти готов и лампы приделаны, да не одна, а две или три, значит, насчет скорости и прочих удобств можно было не сомневаться, оставалось поехать туда, занять место в кабине, последний раз глянуть в иллюминатор и нажать на пусковой механизм. Так все и было, без каких-либо отклонений в сторону, но случилось это гораздо, гораздо позже... А пока я жил на Земле, встречался с людьми, работал, словом, занимался обычными, так сказать, земными делами.
Между прочим, статью Эриха Деникена (хлопцы все-таки упорно произносили его фамилию на русский манер) передали по местному радио. Ну, скажу вам, это была настоящая сенсация. После этого вряд ли у кого осталось сомнение, что мы, земляне, далеко, далеко не одиноки. Пошли прения. То тот, то другой так и рвутся к микрофону. Мне проходу не дают. "Как ты, Эдя? Скоро ли в космос, Эдя? Не задавайся, Эдя!" - подобные вопросы и советы сыпались со всех сторон.
Тренировки, особенно пробежки, прерывались буквально на каждом шагу. Бывало, только выбежишь за ворота, кто-нибудь уже поджидает тебя в переулке. Чаще всего это были огольцы во главе с Федькой, братом моего соседа и друга Семена.
- Бежит!
- Аж пятки сверкают!
- А далеко-то, я думаю, и не пробежит. Кишка тонка!
- Как же тонка, когда человек на другую планету летит! Эх ты-ы, голова!
И все в этом роде.
От приглашений отбою не было. Если бы я увлекался этим делом, то каждый день ходил бы пьян и нос в табаке. Но к спиртному я сызмальства не приучен.
Придешь, посидишь, ну выпьешь граммов двести-триста, и все, точка.
Впрочем, однажды все-таки засиделся. На проводах капитана Соколова, брата Фроси. Уезжал он, помнится, в первых числах августа. По этому поводу, то есть по случаю отъезда, тетка Пелагея устроила небольшой сабантуй. Пригласила Ивана Павлыча, его жену Макаровну, деда Макара, инженера Шишкина, моего соседа и друга Семена, механика Кузьму Петровича, ну и меня, разумеется. Без меня теперь какой сабантуй.
Когда я пришел, все были в сборе. И стол был уже накрыт. Капитан Соколов ходил по двору (стол накрыли на веранде) и потирал руки, как бы предвкушая что-то страшно забавное. Взгляды всех остальных были обращены на репродуктор, стоявший на подоконнике.
- Ну-ну, послушаем! - подмигнул мне капитан Соколов.
- Сейчас... Сию минуту...- Дед Макар, нарядный и торжественный, в рубахе-косоворотке, подпоясанной тоненьким витым пояском, приблизился к репродуктору, примостился рядышком и навострил уши.
И правда, не прошло и минуты, как из репродуктора посыпались знакомые слова. Передачу вел Андрюха, наш брат, тракторист, увлекавшийся всякой художественной самодеятельностью.
- Внимание, внимание! Передаем интервью с дедом Макаром. Не бойся, дед, это микрофон, он не кусается.
- А что его бояться? Мы, слава богу, и не такое видывали, и ничего... Ну иногда, конечно, случалось, чего греха таить. Жизнь - она ведь и есть жизнь, тут, что ни говори, а всяко бывает.
- А как насчет космоса, дед? Как, по-твоему, есть там что-нибудь или так, одна видимость?
- Да как сказать... Наверно, есть, коли все туда рвутся. И ученый этот... видать, голова!
- Какой ученый? Их много.
- Ученых много, а голова - одна! - Дед кашлянул - для солидности, должно быть, и продолжал: - Я так понимаю, там перво-наперво надо, это самое, правильную жизнь учредить. Когда я здоровкался за ручку с Михаилом, значит, Ивановичем, он так и сказал: "Перво-наперво, это самое...".
В репродукторе что-то заскреблось, потом засипело, и он умолк. Каждому, кто знаком с техникой, стало ясно, что заговорит он не скоро.
- Ну, отец, ты и даешь! - заметил Иван Павлыч.
- Так они ж, кобели, как пристанут, не отобьешься. Гур-гур, только и слышишь.
- Все верно, дед,- поддержал деда Макара капитан Соколов.
- Особенно насчет жизни... Ну, вылитый секретарь! - вставила словцо Фрося. Она как раз внесла бутылки, запотевшие в погребе, три или четыре, не помню сейчас, кажется, четыре.
- А что? Полетел, так давай, это самое...
- А если они не хотят?
- Как это не хотят?
- Да так, не хотят, и все тут! - уставила руки в боки ехидная Фрося.
- Не может этого быть! - возмутился капитан.
Дед обрадовался поддержке с фланга.
- Не может быть, верно, потому как правильной жизни должны хотеть все.
Но Фросю и это не убедило.
- А если все-таки не хотят? - сказала она с вызовом.
Дед Макар задумался. Думал он не долго, но както мучительно, потом сказал: - Если не хотят... Что ж, сперва не хотят, потому как глупые, не понимают, а потом поймут... Телок сперва тоже не хочет сиську сосать.
Все засмеялись.
- Молодец, дед, вывернулся! - похвалил капитан.
- Наш дед хоть куда! Мы его скоро в замы к Громыко двинем, так он, вот увидите, в этой ООН живо порядок наведет! - и тут не удержалась, съехидничала Фрося. Но это было уж слишком - задевать личности,- и она поспешила перевести разговор на другую тему: -И что у тебя, братик, за работа такая? Приехал, и на тебе - уже обратно! - И - опять деду Макару: Садись, дед, за стол, так-то лучше. Тетка Лиза, мама, где вы там? Идите сюда.
- Есть, пить - не дрова рубить,- со значением сказал Иван Павлыч и, не дожидаясь, когда его пригласят персонально, водрузил свое тело во главе стола.
- Садись, братик, здесь... Тетка Лиза, что стоишь? В ногах правды нет.
- Только встретили и уже провожать,- вздохнула Пелагея.
- Служба! - крякнул дед, подмигивая капитану.
- Служба, служба! Что ты понимаешь в службе? - усмехнулась Макаровна.
- Я, бывалыча, в девятнадцатом...
Фрося опять не удержалась:
- У нас удивительный дед! Он всех видел и все помнит.- Она посмотрела на него пристально и вдруг спросила: - Дед, а дед, а тебе, случаем, Карла Маркса не доводилось встречать?
Но деда Макара это не смутило.
