Наталья Литвинова - Плаза Лей
— Вы думаете?
— Данные моей проверки вы получите в зале Совета, а так же можете проверить визуально.
— Спасибо, капитан. Я думаю, вы сделали всё, что могли.
Голограмма Карпенко исчезла вместе с зардевшейся улыбкой.
— Было бы кому производить осмотр, — пробурчала Анна ему в след, — придётся вызывать бригаду со станции "Слава".
После короткого сигнала в дверях появилась Антонина, заслоняя собой весь проём.
— Уважаемая, вам не сильно докучал Вася? — поздоровавшись, спросила она.
— Что вы, спокойней ребёнка я не видела.
Стоило Анне проговорить эти слова, из спальной вприпрыжку выбежал Вася и завопил:
— Бабушка Тоня, можно я ещё поживу в гостинице?
— Сам подумай, Василий, тёте Анне совсем некогда с тобой здесь.
— А кто её кормить будет? — не унимался Вася.
Повернувшись к улыбающейся Анне, Антонина спросила:
— А может, Уважаемая, отобедаете у меня?
— Не стоит беспокоиться за меня, Антонина, а за вчерашний ужин, я вам благодарна.
— За ужин, скажите спасибо Васе. Это его инициатива. И вообще, он у нас личность самостоятельная. Нет на станции уголка, который бы он не знал.
— Ну, если так, то вам тем более нечего беспокоиться. Пока дед Тимофей в больнице, Вася поживёт у меня.
— Вот и ладно, а то он вчера замучил меня своими вопросами. Только вы сможете держать его в курсе событий.
В столовой зашумел кухонный процессор, и Анна нарочито Громко крикнула:
— А что, разве кухня работает?
— Работает, — крикнул из кухни Вася, — здесь просто мусоринка попала.
— Весь в деда, — похвалилась Антонина, — ну уж он вас сейчас замучает своей заботой. Кстати, вы обязательно сводите его в больницу к деду, ведь они не могут друг без друга.
— Это я уже поняла.
Наконец, распрощавшись, Антонина ушла, и Анна принялась пробовать Васин завтрак.
— Вася, а где настоящие твои бабушка с дедушкой?
— Бабушки у меня нет, а дедушка в больнице.
— А я слышала, что дед Тимофей твой прадед, а где же дедушка?
— Не знаю, мне дедуля про него ничего не рассказывал.
Вася нахмурился, и Анна поругала себя в мыслях.
— Ладно, не расстраивайся. Мы попробуем сами что-нибудь о нём узнать.
Перво-наперво, после завтрака Анна вызвала из окружной станции "Слава" специализированную ремонтную бригаду. После, приказала Панину встретить эту бригаду и заняться организацией ремонта оболочки станции.
— Вечером, в зале Совета будем подводить итоги.
— А моя должность всё ещё на волоске?
— Я не отменяю своих приказов.
— А что, есть кандидатура? — усмехнулся Андрей.
— Да, но он пока в коме.
— Кто?
— Леднёв.
— Вы шутите?
— Нисколько. Вот, только он выздоровеет, вы передадите ему свои полномочия.
— Не получится.
— Это, почему же?
— Не вы первая пытаетесь посадить его в кресло правления.
— Мы всё решим на совете, — отмахнулась Анна.
— Только зря потратите время. Дед Тимофей никогда не примет дела станции, это ясно, как то, что я мужчина, а вы женщина.
— На этот раз ему придётся их принять, — упрямо произнесла Анна, и прервала связь. "С ума можно сойти, — подумала она, — прямо, детский сад, какой-то! Вот ещё! Нет, я усажу его в это кресло, иначе, грош мне цена. Ну-ка, что у нас там с его прошлым?" Только Анна уселась в кресло перед элкомом, из кухни прибежал Вася.
— А можно, я буду вам помогать? Я всегда дедуле помогал.
Анне пришлось потесниться. Она вспомнила свой ночной визит к Леднёвым и пожалела о том, что не прихватила оттуда парочку блоков памяти, видимо, вчера ещё, что-то держало её. Итак, Тимофей Леднёв. Его Родиной оказалась далёкая станция "Полюс", скопления "Дельта". Так-так — понятно. И профессия соответствующая — разведка космического пространства. Выходит, на "Полюсе" и все его корни. И дед, и отец занимались тем же ремеслом.
— Понял, Вася, оказывается ты вовсе не ткач, ты потомственный разведчик, чего не скажешь о твоём отце и дедушке, пожелавшими стать монтажниками станций. А ты Вася кем будешь?
— Не знаю. Наверно пилотом, как мой дедуля.
— Он был пилотом?
Непринуждённо разговаривая, Анна продолжала выуживать информацию одну за другой.
— Нет, Вася, твой прадед был разведчиком и при чём, целых пять лет. Ну-ка, посмотрим на его послужной список: Лейтенант Тимофей Леднёв. Да сам Бог велел ему быть командиром станции. Смотри, сколько наград.
И вдруг, Анна замолчала, пристально, вглядываясь в кристалики-буквы. После последней записи о награде было написано: "посмертно". Наконец она выдохнула, это могла быть опечатка. Хотя, конечно, это же документ.
По профессиональной привычке она запросила центральный архив, где нашла следующее: "место проживания Леднёва станция "Удача"" и никаких данных о смерти.
— И ещё мы хотим, чтобы был порядок на какой-то захудалой станции.
Она ещё раз взглянула на слово "посмертно" и задумалась покрепче. Давнее дело. Прошло семьдесят лет.
— Вася, а кем сейчас работает твой дедуля?
— Ни кем. Он на пенсии. Он же старенький.
— Да уж, — задумчиво произнесла Анна, — вот и посади, попробуй пенсионера за командирский пульт.
"А что же у нас с "Полюсом"? Помнится, когда-то там была крупнейшая авария или мощный метеоритный дождь. Да, так и есть, — нашла она подтверждение своим словам. — Вот это да! Восемнадцатого августа,33 года станция "Полюс" скопления "Дельта", попав под метеоритный поток, потерпела аварию. Почти треть станции было разрушено. Погибло полторы тысячи человек, в основном военных". Дальше шёл официальный отчёт о погибших. Анна внимательно прошлась по списку. Тимофея Леднёва среди них не было. Анна поджала губы. " Естественно, а ты что думала?" Придётся вновь поднять личное дело Леднёва: Жена погибла. Взяв с собой уцелевшего ребёнка, Леднёв отбыл на станцию " Салют". И уже оттуда перебрался на "Удачу". Анна вновь поджала губы. Нормальный жизненный путь и мотивы понятны. Но что-то держало её на списке погибших.
Неожиданно прозвучал сигнал ви-фона, и перед ней предстал образ медсестры Веры:
— Госпожа Листвинская, вы просили предупредить вас, если больной Леднёв очнётся.
— Что-то быстро он очнулся, — подивилась Анна и поблагодарила Веру.
"Надо, как-то реабилитировать себя перед этой девочкой, второй раз, ради Анны она идёт на нарушение инструкции".
— Собирайся Вася, едем в больницу.
— Ура!
* * *Облачённые в белое, Анна и Вася осторожно двигались вдоль, сверкающей голубизной палате. Их силуэты отражались на полу, на стенах, и в искажённом виде на приборах. Там, в глубине ниши, под реанимационным колпаком лежал дед Тимофей. Его тело было прикрыто простынёй, и лишь лысая голова бросалась в глаза, к её глянцевой поверхности присосались разноцветные датчики. Как обычно, при ожогах, лицо Тимофея было покрыто красными пятнами.
