Дино Динаев - Тотальная угроза
— Нет. У меня своя кандидатура.
— Что моим не доверяешь? Зря.
— Почему не доверяю, доверяю. Наоборот. Хочу их поберечь.
— А кто же тогда пойдет? — генерал что-то начал подозревать и нахмурился.
Картазаев не дал ему возможности прозреть до конца.
— Заключенный пойдет. У него пожизненное, все на добровольных началах.
Генерал только крякнул. Живо блестящие глаза померкли, налились холодом. Даже презрительность мелькнула.
— Эх, Контора! — шумно выдохнул он. — Я погляжу, вы не меняетесь. "Заключенный". "Добровольно пойдет". Знаю я ваше добровольно, — он шумно хлопнул ладонищей по столу. — Я хочу на него посмотреть.
— Само собой. Он же здесь пойдет.
— Я хочу лично!
— Не вижу необходимости, — он увидел, как генерал наливается багровостью, и добавил. — Впрочем, как прикажете.
— Вот именно прикажу! — уже с полным высокомерием произнес Поляков, хотя приказывать ему не имел права.
А что Картазаеву жалко?
Он достал сотовый и, разузнав обстановку, объяснил куда подъезжать. Вскоре им позвонили с поста.
За забором стояла длинная легковушка с наглухо тонированными стеклами — машина принадлежала Загорскому управлению ФСБ, но экипаж был полностью из ОПУ.
Машина мотора не глушила, рядом прогуливался лейтенант Назаров.
— Где заключенный? — спросил генерал. — Почему не выводите?
— Мы подчиняемся только полковнику Картазаеву.
Картазаев слегка кивнул, пока генерал окончательно не вышел из себя, и лейтенант, приоткрыв дверцу, велел выводить. Сначала показался сопровождающий, реальный гоблин под два метра в высь и чуть уже вширь. Потом зэк, и, наконец, еще один сопровождающий. Вдвоем они так вздернули зэка, что тот стал едва ли не раком.
Ну, это уже лишнее, поморщился Картазаев. Оказывается, он всего не знал.
Зек оказался настолько накачан транквилизаторами, что когда его выровняли и отпустили, то едва не грохнулся. Сопровождающие поддержали его. Все это вкупе смотрелось дико, словно кадр из 37 года, что генерал коротко ругнувшись, пошел прочь, а часовые демонстративно захлопнули калитку.
— Салям! — поздоровался Картазаев, зэк был сумитом.
— Пошел на кутаг, дунгыз! — проговорил сумит точно пьяный.
— На фига так надо было накачивать? — возмутился полковник.
— Вкололи стандарт, а он наркоман со стажем, улетел сразу.
— Ладно. Эй, джигит, знаешь, зачем тебя сюда привели?
Сумит кое-как сфокусировал гляделки, зашипел:
— Ненавижю!
Полковник спокойно переждал и спросил:
— В тюрьму хочешь?
— Умирать хочу!
— Договорились. Сделай, что я тебе скажу, и я подарю тебе легкую смерть.
— Врешь!
— Как хочешь. Можешь вернуться. Сколько тебе лет. Тридцать. Значит, еще лет сорок протянешь, горцы долго живут. И все за четырьмя стенами. 40 лет. По 365 дней. Или лучше сразу к Аллаху? Выбирай. Да или нет?
— Да, ищак!
— Я тоже рад, что мы договорились.
Они кое-как разместились в машине, зэка усадили на грязный пол, и подъехали к кордону. Дорогу перегораживал шлагбаум, по бокам укрепленные огневые точки. Бойцы в белых халатах и респираторах. Хоть случая заражения больше не было, береженого Аллах бережет.
Сумита вывели и освободили от наручников. Полковник объяснил задачу. Надо было пройти мимо автобусной остановки, бензоколонки и дальше по улице.
— Никуда не сворачивай, а то снайпер за углом не видит, — пояснил Картазаев. — Вернешься, получишь, что обещал. Вздумаешь финтить, пулю в ногу. И остальные 40 лет без ноги по камере прыгать.
— Шакалы! — сумит косился на них, потирая затекшие руки.
— Таким ты нравишься мне больше! — заметил Картазаев. — А тогда перед генералом спектакль разыгрывал? Ну ладно. Топай, давай!
Назаров достал из кабины СВД.
Плетущийся по пыльной дороге сумит вызывал неосознанную жалость. Солдаты из охранения бросали на них косые взгляды и глухо ругались в респираторы.
Сумит доплелся до остановки, огляделся. Картазаев наизусть знал, что там. Старик, на пиджаке медаль 60 лет Победы. Девочка-школьница с портфелем. Женщина, возраст 40–60 лет. Точно определить не удалось. Жара.
Зэк подошел, пошарил у трупа, нашел сигареты, закурил.
— Не останавливайся! — крикнул Картазаев, благо тот был не далеко.
Сумит отреагировал неожиданным образом. Сорвал со старика медаль и швырнул в их сторону.
— Пугани! — велел полковник.
СВД смачно вдарила, взметнув фонтанчик у ног разбушевавшегося "мяса". Сумит пошел дальше, гораздо энергичнее.
— Ищет нору! — сделал предположение Назаров. — Куда нырнуть.
— Вряд ли, — не согласился Картазаев. — Что он там забыл. Гиблое место.
Сумит отходил все дальше. Полковник взял бинокль.
— Сколько инкубационный период? — спросил Назаров.
— Был 30 минут.
— Он уже 20 минут гуляет.
— Пусть еще погуляет. Может, мощность упала.
— Мощность чего?
— А хрен его знает, чего? Он погуляет полчаса, да на своих вернется, а разведка потом накроется полным составом!
Картазаев прогонял сумита 3 часа. Они возили его и запускали в город с разных сторон. Наконец, зэк сел и сказал, что устал и никуда не пойдет.
— Жрать хочешь? — спросил полковник, стараясь оттянуть неизбежное.
— Косячок бы перед смертью.
— Перебьешься.
— Владимир Петрович, давайте я! — предложил Назаров.
Тот лишь помотал головой, а сумиту сказал "Пошли!"
Отведя его от поста в кусты, чтобы не видела молодежь, Картазаев передал ему пистолет и сказал.
— Здесь 1 патрон, как я и обещал. Слово свое помнишь?
— Конечно, этот патрон мой!
С этими словами сумит поднял пистолет и почти в упор спустил курок в Картазаева. Громко щелкнул боек.
— Дунгыз! — с яростью заорал сумит.
— Хорош бы я был, если бы вам верил! — проговорил Картазаев.
На грянувший выстрел прибежал Назаров.
— Как вы догадались? — он пытался скрыть удивление.
— Самоубийцы в рай не попадают! — пожал тот плечами. — Коран надо читать, молодой человек!
Сержант сидел рядом с поникшим шлагбаумом с почерневшим давно остывшим "бычком" в руке, из которого ветерок выдул холодный пепел. Рядом привалились плечами друг к другу двое "молодых", судя по выбритым черепам и оттопыренным ушам, которые еще не успели обклевать птицы. Под всеми троими на сухой земле темные расползшиеся пятна.
Первый Кордон. Мертвый.
Поехали на "Волге", хотя Поляков предлагал БТР и взвод десантников. От кого тут отбиваться? Картазаев так и сказал.
Водителя звали Коля, и полковник был вынужден сесть рядом с ним, хотя спереди никогда не садился. Во-первых, переднего пассажира заваливают первым. Во-вторых, не любил. На заднем сиденье всегда подмечается больше деталей. Но теперь сзади сидели гоблины, теснотища. Нехай, Назаров потеснится. Молодой.
