Сергей Соболев - Скриптер
Последнее, что извлек сотрудник из внутреннего бокового отделения кейса, была плоская батарея питания. Аналогом которой – опять же, сравнение весьма условное – является элемент питания для ноутбуков.
С того момента, как они вошли в «рубку» и до полной готовности всей аппаратуры к работе миновало ровно пять минут. Фрагмент стены, за которым находится сейф, встал на место. Николай, как, впрочем, и Часовщик, старался не смотреть на четвертую стену, возле которой почти все это время, сложив руки на груди, простоял в задумчивом ожидании Редактор. Она, в отличие от трех других стен и черного матового покрытия потолка и пола – белого цвета. И не просто белого, но ослепительно белого, сверкающего почище снежных кристаллов на вершинах самых высоких гор в самую солнечную погоду… Эти кристаллики некоего вещества, входящего в состав краски, которой покрыта эта четвертая стена, поглощают волны любой частоты и практически любой интенсивности оптического диапазона.
Стена «рубки», обработанная спецсоставом, служит рабочей поверхностью. Это экран Канала. Или, выражаясь иначе, проекция пространственно-временного канала определенного уровня. В данном случае – Третьего.
Часовщик – он сидит в кресле за столом, установленным вплотную к левой от входа «черной» стене, спиной к редактору – надел свой наголовный шлем. Включил фонарик. Повертев головой, убедился, что концентрированный пучок света послушен движениям его головы, что трехсантиметрового диаметра лучик перемещается так и туда, как и куда требуется.
Самый молодой член их небольшой команды уселся возле входной двери, в полуметре от установленного проектора. И тоже, подобно Часовщику, спиной к «экрану» и Редактору. Николай надел «консервы»; поправил подмышечную кобуру, еще раз проверил наличие в нагрудном кармане двухкнопочного пульта. Вход в Систему по одному из существующих каналов всегда таит в себе некую долю неизвестности, всегда содержит в себе определенные риски. Даже в тех случаях, когда работа идет планово, в рубке обязан находиться кроме Редактора и Часовщика еще и третий. Тот, кто в случае возникновения нештатной ситуации способен подстраховать своего Редактора, и/или подать сигнал тревоги на диспетчерский пульт.
Редактор надел пару специальных перчаток, взятых в одной из ячеек сейфа. Материал, из которого они сделаны, столь тонок и эластичен, что само их наличие не ощущается. По сути, это вторая кожа.
Павел погладил кончиками пальцев прохладную и чуточку шероховатую поверхность «белой» стены. Он никогда не молился перед тем, как войти в «ленту». Потому что знал твердо: редактор во время рабочего сеанса, в те секунды, минуты или часы, когда и пока он взаимодействует со временем и пространством в подотчетном канале, есть никто иной как Творец. Молиться же самому себе занятие не только нескромное, но пустое и даже глупое.
– Часовщик, местное физическое время?
– Месяц Май, Второе число, двадцать один час пятьдесят минут ровно.
– Время зафиксировано. Редакция Третьего канала приступает к работе.
Глава 4
Объективное местное время:
месяц Май, Второе число, 21.50–23.59.
Третья редакция
Часовщик запустил свой метроном; в помещении рубки теперь слышались ритмичные щелчки. Тик-так. Тик-так. Время сеанса пошло.
Редактор пересек комнату. Остановился возле проектора, положив руку в перчатке сверху на кожух прибора. За те несколько лет, что он проработал замом Главного на Втором канале, Павел Алексеевич успел отвыкнуть от используемых на здешнем уровне старомодных технологий. Отвык иметь дело с подобными – порядком устаревшими – приборами. В принципе, он не нуждался сейчас в ПС для того, чтобы войти в канал, чтобы получить доступ к ленте. Он не сомневался, как и прежде, в себе; не сомневался в том, что и без этого источника «света» способен увидеть как сам пространственно-временной экран, так и свою рабочую панель.
Но он сейчас должен действовать строго по регламенту, в соответствии с должностной инструкцией своего уровня, своей редакции. Его ведь потому и понизили в должности, – с переводом на Третий – что он время от времени позволял себе лишнее. За то, что позволял себе вольно трактовать существующие правила или же делать вид, что некоторые из пунктов и положений писаны не для него.
– Внимание всем присутствующим, – разнесся по рубке сухой голос Редактора. – Николай, выключайте пакетник! Готово? Включаю проектор!
Он прислонил палку к тыльной стороне проектора (она служила теперь как бы четвертой «ногой», помимо штатной треноги). Отвинтил крышку, блокирующую излучатель проектора; положил ее сверху на кожух. Затем нащупал пальцами рычажок и перевел его в положение «ВКЛ».
Редактор пересек комнату в обратном направлении; остановился в полуметре от стены, практически по центру.
В данный момент его нисколько не заботило то обстоятельство, что он сам находится между источником и экраном. Это никак не мешало рабочему процессу; не могло навредить ни ему самому, ни тому делу, которым он здесь намерен заняться. Как и многие другие приборы или же технологии, используемые Каналами и Редакциями, тот, что находится у него сейчас за спиной, имеет название скорее знаковое, формальное, нежели существенное, содержательное.
Дело в том, что свет, излучаемый данным прибором, представляет собой не совсем обычный свет.
Более того, он не является таковым вообще, если судить о его природе с позиции современной науки. Хотя совершенно точно не является и его противоположностью (а такую версию то и дело выдвигали некоторые из его коллег). Даже термин «невидимый свет» – в том понимании, что человеческий глаз способен улавливать лишь незначительную часть спектра лучистой энергии, или, формулируя иначе, электромагнитные колебания в определённом диапазоне волн – не является точным и исчерпывающим в данном случае.
Редактор снял очки; неспешно сложив дужки, сунул во внутренний карман легкой куртки, которую он снимать не стал, но лишь расстегнул.
Если бы в помещении рубки вдруг оказался посторонний, – обычный человек, наделенный присущими хомо сапиенсу органами чувств – то этот некто заметил бы, ощутил, почувствовал, отследил лишь самые поверхностные следы некоего процесса, некоей локальной трансформации. Он увидел бы, как экранирующая стена – дотоле девственно белая, белизна и сияние которой, кстати, столь же вредны, столь же опасны для сетчатки глаза, как сварочная дуга или солнце для незащищенного светофильтром глаза – спустя несколько мгновений после включения ПС стала менять свой цвет. Края потускнели; затем начали быстро темнеть, пройдя все оттенки от серого, до фиолетового и черного. А вот весь центральный сегмент этой противоположной входу стены, квадрат размерами примерно два на два метра, – нижняя кромка его отстоит на полметра от пола – наоборот, вначале несколько высветлился.
