Ната Чернышева - Это был просто сон...
— Проклятье! — выдохнула женщина, на первых же строчках. — Проклятье!!!
На какое-то время она утратила дар речи, шокированная открывшейся правдой.
— Вы по-прежнему желаете провести со мной ночь любви? — с усмешкой поинтересовался Фарго.
— Суррогатное материнство — зло, с которым невозможно бороться, — задумчиво произнес Фарго. — Всегда найдутся те, кто заплатит чужой женщине за вынашивание ребенка, и те, кто захочет продать свое дитя. Поэтому галактические законы четко определяют права и обязанности каждой из сторон в договоре на услуги подобного рода. Кстати говоря, именно с этой целью преступники похищают женщин из закрытых миров. Их держат в специализированных лабораториях в качестве живых инкубаторов для выращивания детей. Это проще, чем платить добровольцам, а, кроме того, открывает массу возможностей в сфере производства различных препаратов на основе абортного материала с поздних сроков беременности.
— Боже мой! — в ужасе прошептала Ирина. — Какой ужас!
— Ненавижу этих ублюдков! — выдохнул Фарго, непроизвольно сжимая кулаки. — В прошлом году разразился грандиознейший скандал с крупнейшей корпарацией Дармреа, лидером в области биоинженерии. Они неоднократно пользовались услугами преступных лабораторий, что позволяло им оставлять за бортом конкурентов, вынужденных вести исследования в рамках закона…
— А почему нельзя вырастить ребенка в… ну, в машине, в аппарате искусственной утробы? Наверняка такие аппараты у вас есть, при ваших-то технологиях в области биомедицины!
— Так в том-то и дело, Ирина. Животное можно вырастить в искуте. А разумное существо — не получается. Все дети рождаются с глубокой степенью умственной отсталости, независимо от расовой принадлежности и структуры генома. Ученые объясняют этот феномен массой специализированных терминов, которые, кроме них, никому не понятны. Но суть от этого не меняется. Ребенку просто нужна мать. Лишенная материнского инстинкта или одурманенная психотропными средствами, — неважно.
Ирина молчала, переваривая услышанное. Да-а. Этот мир казался сказкой лишь поначалу. Темные стороны человеческого характера высокие технологии искоренить не способны. Для этого нужно нечто большее, чем антигравитация, полеты в космос и социальная инженерия.
Даже в самой светлой и красивой сказке всегда будет присутствовать боль.
Ирина думала об этом примитивно, на уровне эмоций. Спроси кто, она не сумела бы облечь свои чувства в слова.
Ей очень хотелось вернуться домой, в родной город Ставрополь, к Игорьку и Рустаму, лечь в свою постель, накрыться одеялом и убедить себя, что все, что сейчас с нею происходит — это всего лишь странный сон.
Но это, к сожалению, оставалось лишь мечтой из разряда нереальных…
ГЛАВА 4. РАЗНЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Туман.
Синий, липкий, тошнотворный.
Сердце заходится беспредельным ужасом.
Страшно.
Мерзко.
Холодно.
Не надо!
Ирина со всхлипом разлепила веки. Свет оказался слишком ярок. Брызнули слезы, в глазах вновь помутилось.
— Приходит в себя, — знакомый голос.
Бэлен лиданум?
Кто-то ответил ей, слов было не разобрать. Сознание вновь уплыло в туман.
Очнувшись, Ирина поняла, что лежит в постели в квартире, которую предоставила ей Клаемь. Клаемь, кстати, сидела рядом.
— Вам уже лучше? — спросила она.
— Да.
Слегка подташнивало, но, в общем, состояние было нормальным.
— Что случилось?
— Разве Бэлен лиданум не говорила вам, что после курса психорелакивной терапии не следует пользоваться гипнолигаторами как минимум семнадцать дней?
— Нет. А она была здесь?
— Была, — лицо Клаемь отразило неприязнь. — Бэлен лиданум — врач общей практики, у нее много пациентов, это так. Но она относится к своей работе без души. Халатно относится, я бы сказала. Проклятье, она должна была вас предупредить! Ну, я этого так не оставлю.
Ирина сообразила, что Бэлен лиданум ждут крупные неприятности.
— Не надо! — быстро сказала она.
— Жалеете ее? — поняла Клаемь. — И совершенно зря. Ведь это не первый подобный случай. Никто пока еще не умер, правда. Но это только пока. Вот Раласву Ди-Тонкэ, кстати говоря, такого не допустила бы, несмотря на весь свой мерзкий, мелочный, склочный нрав!
— А почему вы вспомнили Раласву Ди-Тонкэ? — неприязненно спросила Ирина.
— Потому, что раньше отделением общей практики заведовала она, и при ней подобной безответственности вообще не случалось. Ни единого разу!
— Это верно, — согалсилась другая, не знакомая Ирине женщина.
Она была черной, чем неприятно напоминала бедную Лилому Рах-Сомкэ. Вот только волосы были не алыми, а ярко голубыми, как весеннее небо. И глаза в тон прическе имели такой же пронзительный цвет. Выглядело это в сочетании с антрацитово-черной кожей жутенько.
— Реханон Лакэмри, психолог, — назвалась она сама, в ответ на вопрошающий взгляд Ирины.
Больше она ничего не прибавила. Молчание затянулось. Ирину так и тянуло спросить: 'И что дальше?' Но интуитивно она чувствовала, что такой вопрос добра не принесет.
— Расскажите Ирине, — попросила Клаемь.
Лакэмри с сомнением посмотрела на нее.
— Расскажите. Я ведь тоже смотрела ее психопрофили. Знаю, как будет лучше.
— Как хотите, — пожала плечами психолог. — Вы — опекун.
— А в чем дело? — не выдержала Ирина.
— Видите ли, — сухо проговорила Лакэмри, — я изучала ваши ментограммы. И вот что могу сказать. Поскольку исходные ваши психопрофили у нас отсутствуют, мы не можем сравнить их с нынешними и определить, насколько повлияло органическое поражение мозга на вашу личностную матрицу. Равно как и свести нанесенный вред к минимуму. Но в общих чертах можно определить следующее. Базовые точки самосознания, скорее всего, не пострадали. Но наблюдается определенный эмоциональный регресс. То есть ваша эмоциональная целостность находится сейчас на подростковом уровне. Ваши психоэмоциональные реакции не соответсвуют статусу полноправного гражданина.
— И что? — не понимала Ирина.
— Ограничение в правах, — объяснила Клаемь.
— Да? — Ирина совсем запуталась. — И что?
— Не слишком приятно, — согласилась Лакэмри. — Но не фатально. Ограничение временное. После соответствующего лечения оно, скорее всего, будет снято.
— Это что? — занервничала Ирина. — Это меня в больницу сейчас отправят, да? Не хочу!
Вот уж не было печали!
— Хм, — задумалась Лакэмри.
— Не надо, — сказала Клаемь, и, в ответ на взгляд психолога, заявила:- Под мою ответственность.
