Борис Батыршин - Третий Меморандум
Гитара замолкла. Круг постоял ещё несколько секунд, потом люди зашуршали, завозились, освобождая руки, плечи… Видно было, что некоторые удивлены и даже смущены своим внезапным порывом; другие же наоборот, присаживаются к костру, радуясь новым соседям, как обретённым друзьям. Давешний «котёнок» вогнал на место затвор, щёлкнул крышкой ствольной коробки. Стась искоса наблюдал, припоминая последовательность сборки. Вот – поставил автомат стоймя на приклад, лязгнул затвором, потом звякнул спуск, и рожок на место, «до характерного щелчка»… А ведь Голубев, пожалуй, ничуть не покривил душой – мальчуган всё делает правильно, его на самом деле учили…
Хозяйственно прибрав жестянку со смазкой, «котёнок» подвинулся, впуская на обрубок бревна девчонку лет пятнадцати, в экономной юбочке. АК он пристроил между ног, не переставая коситься на круглые коленки соседки.
«Вот ещё им занятие – усмехнулся своим мыслям Стась. – Да, теперь они точно до утра не вспомнят ни о Переносе, ни о других наших заботах. Кстати, и криков из леса больше не слыхать. И хорошо, и ладно…»
– Стась! Простева! – голос Крапивки бесцеремонно вторгся в идиллию. – Вы где там? Саня всех собирает на совет – вон в том коттедже, пошли…
V
Теперь попросим на трибуну начальника
транспортного цеха. Пусть доложит об
изыскании внутренних резервов. Доложьте нам!
М. Жванецкий.– В-общем, так или иначе, разместили всех. – Высокий, широкоплечий парень с круглым лицом и слегка сбитым набок носом боксёра, аккуратно сложил листок и убрал его в карман куртки-стройотрядовки. Куртка была новой, ещё необмятой – успел позаимствовать на складе. Поверх неё талию перетягивал новенький офицерский ремень, на котором ладно висела кобура с ТТ и армейская фляга в брезентовом чехле. Докладывал обстоятельно, неторопливо, то и дело сверяясь с записями, сделанными мелким, бисерным почерком.
– Часть народу пока переночует в спортивном и актовом залах интерната – в основном, те, кто помладше, ну и некоторые девицы возжелали. Остальные – в палатках, благо погоды стоят теплые. А там видно будет. Здание позади пятиэтажки- это, если кто не в курсе, УПК, учебно-производственный комбинат при том же НПО «Энергомаш», что и сам интернат, – пока решили не трогать. Я его открыл, пробежался по помещениям – полно оборудования, станки, приборы, учебные классы. Лучше, покамест, народ туда не запускать, а то растащат, перепортят; а в нашем положении этому УПК цены нет, можно сказать, основа будущей промышленной базы. Я наскоро глянул – там только по металлообработке раз в пять больше чем на складах, во всяком случае, если судить по спискам, что дал Саня. По дереву – пилорама во внешней подсобке. Там вообще много чего имеется, я толком не успел…
Александр довольно кивнул. Этот кандидат встал на место временного начхоза лагеря-колонии в самый раз, тютелька в тютельку – как штатный патрон входит в казённик винтовки. Студент четвёртого курса техникума авиационного приборостроения Николай Маркелов попал в казаковско-простевскую компанию любителей фантастики случайно; звёзд с неба не хватал, натурой отличался куркулеватой, хозяйственной, что и пригодилось теперь чрезвычайно. Сразу после подавления бунта «техникумных», Николай принял у Колосова полномочия завскладом и, мобилизовав с десяток добровольцев, принялся за организацию лагеря – прежде всего, за распределение палаток, спальников, одеял и прочего походного имущества. Две комнаты, доверху набитые одна разобранными панцирными кроватями, другая полосатыми, в комках ваты, матрацами нашлись в интернате; было решено употребить это добро на первичное обустройство быта обитателей больших армейских, на двадцать рыл, шатров, взятых со складов. Туда поместилась примерно половина тех, кому не нашлось места в интернате; остальные довольствовались спальными мешками и шестиместными туристическими палатками. Назавтра Маркелов обещал наладить организовать изготовление дощатых поддонов для палаток – на случай дождя. Идею это Казаков приветствовал с ходу, припомнив организацию быта в армейских летних полевых лагерях.
– …короче, корпус УПК я пока запер. – подвёл итог Маркелов. – Там пока караул, двое при оружии; имеют строжайший приказ ночью делать обходы снаружи, проверять, не забрался ли кто в окна. Завтра Толик – кивок на Танеева, – проведёт полную ревизию. Да, за корпусом, хоздвор – гараж с ямой, правда, без машин; кое-какие мастерские, подсобка, будка с трансформатором, сварочный пост… да, ещё, под рубероидом – штабель пиломатериалов. На глаз, не меньше вагона: доски, брус, вагонка, фанера даже – это кроме того, что по спискам должно быть в ангарах. Я это добро велел особо охранять, чтобы не растащили на дрова. Ну и сам хоздвор, понятное дело, тоже… Ключи от здания и помещений вот. – и Николай выложил на стол тяжело звякнувшую связку.
– Пусть Толик и возьмёт. – отмахнулся Казаков. – Раз уж будет завтра осматривать… и вообще – вы двое и Димка среди нас самые твёрдые технари. Вот и займётесь в перспективе строительством и промышленностью, ну и всем, что с этим связано. Транспорт там, топливо, стройматериалы… лады?
Танеев, Маркелов и Колосов синхронно кивнули. Довольный Толик сгрёб со стола связку ключей от УПК.
– Лады, Сань. Тогда, если ты не против, я там и переночую, с караульными. Своим глазом пригляжу, а то мало ли…
Пригляди, пригляди… – ворчливо отозвался Казаков. – Теперь ты, Стась…
– У пирса стоят два судна. – начал Крайновский. – Большой мореходный катер и крейсерская парусно-моторная яхта. Катер, кстати, паровой… и вообще, никакой это не катер! Я тут бумаги просмотрел наскоро – оказывается, нам дали тральщик типа «Альбатрос», специальной постройки судёнышко, ещё дореволюционное, 1910-го года. Не такая мелкая посудина – сто десять тонн, два котла, угля берёт на шесть сотен миль экономическим. Судёнышко вполне мореходное, по Чёрному морю такие хорошо бегали…
– Тральщик? Военный, значит. корабль? – подобрался Голубев. – А как у него…
– Только тумбы под лёгкую пушку и пару пулемётов. – разочаровал главнокомандующего Стась. – Но ты не расстраивайся – судя по описи, вооружение всё на складе. К яхте тоже, к стати, кое-что прилагается, вот… – и он протянул Голубеву бумажку, тот немедленно принялся черкать что-то в своём блокноте.
– На складе оно… – буркнул Казаков, заглянув в своё листок. – Стеллаж номер… впрочем, неважно. Продолжай.
– Да, так о яхте. На вид – посудина вполне мореходная, вооружена как йол.. нет-нет, Андрей, это я про паруса… На глаз, тонн двадцать пять-тридцать. Дизель, как и было сказано, на консервации, и сколько с ними надо му… возиться, чтобы привести в рабочий вид – сказать не могу. Пока. На песке, под брезентами, четыре шлюпки – два яла-шестёрки и два барказа. Снабжения… ну, вёсел, мачт, парусов, такелажа, мелочёвки всякой – нет. Моторов подвесных тоже.
