Raptor - Тенебрариум
— Поняла.
— Итак, вопрос. Что у меня под брюками. Вариант „А“ — трусы в горошек, вариант „Б“ — стринги, вариант „В“ — ничего у меня там нет! Вот так вот. Совсем ничего! Твой ответ?
— Ну-у…
— Ну-у, давай-давай, думай. Трусы в этот самый, в горошек, эти, стринги, или вообще ничего.
— Ну-у, наверное, хи-хи, вообще ничего.
— Эх, Маша-Маша, как тебе не стыдно? Вот вроде взрослая девушка, а… Э-эх. Нет! Правильный ответ — „трусы в горошек“! И ты не получаешь сегодня модное полотенце, увы! А я напоминаю, что спонсор игры „Один раз не Гондурас“ — средство от геморроя „Несидит“. „Несидит“ — и никакого геморроя!»
Ловлю себя на мысли, что покраснел. Никто из пассажиров, судя по виду, не обращает внимания на эту скабрезную галиматью. А мне почему-то неловко, что им приходится её слушать. Стараюсь абстрагироваться от всего этого, погружаясь в собственные размышления. Тоже сомнительное удовольствие, потому как рано или поздно, из этих мыслей начнут всплывать вопросы, на которые я не знаю ответа.
Один из таких вопросов — зачем я это делаю? Зачем поднимаюсь каждое утро, и прусь через десяток остановок, слушая радиочушь в автобусе, и толкаясь с такими же полусонными людьми, каждый раз боящимися опоздать на работу, или учёбу, и, тем не менее, всё равно опаздывающими из-за каждодневной пробки, к которой уже пора бы привыкнуть.
Ответ вроде бы очевиден. Работа — это деньги, а деньги — это жизнь. Вполне разумная логическая цепочка, не правда ли? Но меня почему-то всегда тянет заглянуть за край этой простой последовательности. А что же тогда жизнь? На ум приходят только определения: «радость», «покой» и «польза». Но почему же тогда я не испытываю ни одного из этих чувств. И если отсутствие радости и покоя ещё как-то можно перетерпеть, найдя причины в самом себе, то вот собственная бесполезность гнетёт меня, и сводит с ума. Я — бесполезен. Что может быть хуже беспощадно возникающего определения «жизнь — это работа», закольцовывающего логическую цепь нашего бренного бытия. Но ведь бывают же случаи, когда работа приносит радость, душевный покой… Пользу для окружающих, в конце концов. Бывают. Значит, я просто не нашёл свою нишу, и упорно ползу по какому-то заведомо ложном пути. Обычно, на этом я заканчиваю копаться в собственных мыслях, и с грустью возвращаюсь в реальность.
Напротив меня какой-то набычившийся парень так и ловит мой взгляд, словно мечтает дать мне в морду, но никак не найдёт повода для этого. Судя по помятости, молодой человек пережил нелёгкий вечер. А то и большую части ночи. Наверное, похмелье его очень злит. А может эта маска стала его обыденной личиной, вне зависимости от внутреннего состояния. Как невротическая корча, зафиксировавшая лицевые мускулы в одной неизменной форме.
Я стараюсь не смотреть на него, чтобы не провоцировать на агрессию, и смещаю взор чуть в сторону — на окно. Тяжёлый взгляд парня ещё пару мгновений щекочет мой лоб, но оставшись без ответа, уходит. Сосед отворачивается, и начинает рассматривать девушку, играющую в мобильник. А я продолжаю смотреть через пыльное стекло, обклеенное рекламой, на проплывающие мимо нас здания, столбы и деревья, уже выученные наизусть. Автобус рывками скользит в вялотекущем потоке транспорта. А я думаю о том, что это — настоящее воровство. Воровство времени. Потому что к концу своей жизни я непременно осознаю тот факт, что большую её часть я провёл в этом чёртовом автобусе, мотаясь туда-сюда, туда-сюда, как неприкаянный…
Нет, ну, конечно же, в эти долгие минуты украденной жизни тоже можно совершать маленькие открытия. Например, я теперь знаю, что зимой держаться за верхний поручень лучше голой рукой. Рука в перчатке постоянно скользит, поэтому требуется сильнее сжимать пальцы. А это выматывает суставы. Уже через пятнадцать минут висения на поручне кисть начнёт побаливать. Ещё через пятнадцать — откровенно болеть. А ещё через пятнадцать, её будет сводить судорогой. Ох, что за вздор я несу? Автобус действительно сводит с ума.
Остановка. Открылась передняя дверь, и среди плотной толпы толкающихся тел образовалась относительно упорядоченная очередь. Люди лезли через людей, продираясь и протискиваясь через туловища, руки, ноги и сумки. «Поосторожнее нельзя?!» «Женщина, ну что Вы так толкаетесь?!» «Не выходят, и стоят-молчат!» Каждый раз одни и те же фразы. Хоть бы что-нибудь новенькое придумали. Почему люди так друг друга ненавидят? В этой ситуации лучше всего держаться по возможности дальше от выходящего потока, иначе поочерёдные выплески негатива, вкупе с ударами локтей не поспособствуют в дальнейшем хорошему настроению. Сила выходящей толпы способна оторвать тебя от поручня, и вытащить вместе с собой на улицу, точно напор воды под давлением. Поэтому я стараюсь не вставать у неё на пути.
Наконец-то и задние двери открылись, немного разбавив уличной свежестью спёртую атмосферу переполненного салона. В слегка поредевшую толпу на средней площадке вминается новая орава с остановки. Двери закрываются позади вновьприбывших, и автобус трогается с места.
— От дверей отходим! Проходим в салон! — зычно вопит водитель, хотя прекрасно видит что в салон протиснуться нереально.
Пассажиры вяло реагируют. Переталкиваются. Цепляются за ближайшие поручни.
По радио начинают передавать новую песню. Хит этого сезона.
Выхожу я из подъезда
В лето офуфенное.
Все в натуре, без наезда,
Граблю жмут конкретно мне.
Я пацанчик офуфенный,
Фуфень нефуфлыжный я!
Офуфенная девчонка,
Двигай ко мне лыжи, мля!
Сидящая рядом с водителем молодая кондукторша сделала музыку погромче. Очевидно, песня ей нравится, и её не заботит тот факт, что у подавляющего большинства пассажиров она может вызвать тошноту. Теперь уже спрятаться в собственных мыслях от навязчивого звука не представляется возможным. «Офуфенный фуфень» разъедает мозг, как серная кислота. Но деваться некуда. Приходится мириться с неизбежностью, и слушать.
В безуспешных попытках хоть как-то отвлечься от этой акустической пытки, я начинаю вертеть головой, и практически сразу натыкаюсь взглядом на новую девушку, которая только что вошла. Я заприметил её, когда она ещё только входила в автобус, но заострил на ней внимание, почему-то, только сейчас. Что-то в её облике неуловимо притягивало мой взор. Странная живинка в глазах, подогретая искорками откровенного интереса. Интереса, по отношению ко мне. Она действительно задержала на мне свой взгляд, и за этот короткий период успела поменять его с рассеянного любопытства на искреннюю заинтересованность, прежде чем её глаза, встретившись с моими, стеснительно ушли в сторону. Готов поклясться, что я ей понравился. Невероятно. Я способен кому-то нравиться. Да ещё и таким симпатичным девушкам. Отрадно. Весьма, весьма.
