Николай Басов - Проблема выживания
– Все-таки, Савелий Прохорович, я полагаю, нужна разведка. Нужен выход за периметр. Иначе мы не сумеем вовремя подготовиться к следующим сюрпризам.
Это было продолжение разговора, в котором основные аргументы уже прозвучали. Дондик просто «дожимал» оппонента.
И дожал. Борщагов провел ладонью по лицу, по великолепно выбритым щекам.
– Ладно, попробуем. Когда?
– Как можно скорее.
– Где?
– Тут активнее всего, тут и поедем.
– Один собираешься или?..
Дондик вдруг сверкнувшими глазами оглядел Ростика и остальных, по порядку.
– Вот эти глазастые орлы мне подойдут.
Борщагов словно только сейчас заметил ребят и посмотрел на них удивленно.
– Молоды. Может, возьмешь кого повернее?
Но теперь, получив шанс, Дондик не собирался его упускать. Он посмотрел на Достальского в упор.
– Как они, лейтенант?
– Вы правы, товарищ капитан, самые глазастые из тех, с кем я тут служу.
Дондик кивнул, словно именно такого ответа и ждал. Потом посмотрел на Борщагова:
– Тогда сделаем так – пригоним БМП, и… Если вы, конечно, не возражаете?
Разумеется, Борщагов не возражал. Ростику показалось, ему было все равно. Он думал о чем-то совсем другом, далеком от реальных проблем и надобностей попавшего в непонятную ситуацию Боловска.
Часть II
В Чужом городе
Глава 7
Чернобровый водила, о котором Ростик думал как о персональном шофере Борщагова, оказался и водителем БМП. Машина эта была полностью на ходу и даже снаряжена к походу, наверное, Дондик все подготовил заранее. Осталось только сесть и отправиться в путь.
Но возникла одна трудность – в оборонительных рядах не было сделано ни одного прохода, поэтому пришлось выводить вперед десятка три людей, чтобы они расчистили ограждение. Поэтому только часа за два до полудня все, кто оказался в окопе и попался на глаза Дондику, загрузились в открытую машину.
Когда они въехали в проделанный для них проход, небольшой отряд кузнечиков попытался преградить им путь, но трех гранат хватило, чтобы насекомые отошли. Кроме того, чернобровый с хрустом сбил одного из богомолов, и остальные уже не столь решительно кидались под колеса.
Ехали с ветерком. Блестящие, неизношенные покрышки машины бодро давили красную почву с невысокими растеньицами. Пестель, словно пришпиленный, стоял рядом с кронштейном для пулемета и смотрел по сторонам. Эдик пристроился рядом с ним, представляя, вероятно, себя настоящим фронтовым корреспондентом. Ким и Антон сидели на лавочках, мирно прикемарив.
Ростик попытался было тоже подремать, тем более что покачивания машины очень этому способствовали, но не выдержал и тоже стал смотреть вперед, схватившись за Пестеля. Сначала это показалось делом нелегким – ветер бил в глаза, пыль мешала, да и вообще удержаться на ногах стоило труда. Но потом он привык, и удовольствие от быстрой езды скоро вытеснило даже новизну окружающего ландшафта.
Тем более что лесостепь вокруг оказалась почти привычной, в которой Ростик вырос и прожил всю свою жизнь. Примерно те же рощицы, перебитые полями и луговинами, примерно те же холмы, овражки, речушки и буераки. Только на Земле было меньше странных деревьев и всякой необычной живности.
А тут ее в самом деле хватало. Из-под колес машины то и дело прыскали в разные стороны какие-то существа, от которых даже у далекого от биологии Ростика иной раз глаза лезли на лоб, как, например, от мыши размером с небольшую косулю. Внезапно Пестель сказал:
– Ты заметил, насекомых тут нет и в помине?
Верно, богомолов и кузнецов, ни прозрачных, ни каких-либо других, тут не было, они скопились только вокруг городского заграждения.
– Знаешь, мне кажется, поверхность тут очень похожа на ту, что была у нас дома, на Земле.
– Как это? – не понял Пестель.
– Вот там, – Ростик указал рукой, наклоняясь к другу, чтобы легче было перекричать рев мотора и свист ветра, – дома есть овраг. Мы мальчишками еще с того откоса катались. И тут тоже что-то очень похожее, хотя земля уже красная, не наша. А вон там – озерцо, из него течет ручей. Здесь посуше, но и тут, я заметил, что-то вроде русла наметилось.
Пестель кивнул.
– Понимаю, такое впечатление, что схожесть поверхности явилась кодом, который перенес Боловск со всеми обитателями в это… В эту…
Он не знал, как закончить.
– Вот только там у нас, – Рост указал на здоровенную низину, – железнодорожный вокзал. А тут…
– Там сделали насыпь под рельсы, а раньше тоже было что-то вроде естественного котлована, – пояснил Пестель. – Мне дед рассказывал.
– Насыпь? Что ж, пожалуй.
Внезапно между ними вклинился Антон. Он вежливо раздвинул их своими тяжелыми плечами, не заметив, что прижал всех троих к бортам машины с силой кузнечного пресса. Впрочем, никто ничего не сказал, смотреть вперед в самом деле было интересно.
Они миновали небольшой взгорок, и из-за его округлого бока появилась рощица с красно-коричневыми, как осенью, круглыми деревьями. В Версале садовники могли позавидовать такой аккуратности.
– Как пудели, – сказал Антон со смехом. – Ну, только красные, конечно.
Ассоциация была слишком далекой, Пестель вздохнул.
– Жаль, я не ботаник.
– Ботаники должны быть в универе, – подсказал Ростик.
– Ведущие погибли во время трагедии на станции, а остальные… Как и я – студенты.
Плохо, решил Ростик, очень плохо. Почему-то ему показалось, что они сумеют тут выжить, приспособиться и использовать этот мир себе на пользу, а не во вред, если каталогизируют, опишут, обмыслят его. И сделать это должны были самые умные из них, самые обученные. Потеря навыков мышления, умения накапливать знания должна была обернуться неминуемой катастрофой.
Вдруг они выкатили на огромную проплешину, покрытую мелкими трещинками, совершенно красную, как несвежее мясо. Антон поерзал, все-таки стоять гурьбой было неудобно, но машина пошла по естественному шоссе ровнее, поэтому стало как бы легче. Он спросил:
– Ребята, а мы не на Марсе, а?
Пестель даже хрюкнул от досады.
– Не валяй дурака, там то же Солнце. А тут…
– Да что тут? – Никто Антону не ответил. – И где это – тут?
– Чтобы это понять, нужен Перегуда, – ответил Ростик. – А он не торопится обсуждать свои гипотезы.
– Нет, в нем просто осторожность серьезного ученого говорит, – попытался защитить астронома Пестель.
Внезапно Дондик, который до этого мирно сидел на сиденье рядом с водителем, полуобернулся и, перекрикивая шум двигателя, спросил из низкой дверки кабины:
– Кто такой Перегуда?
Он все слышал. Для ребят это оказалось открытием, им-то казалось, что они полностью изолированы. Это впечатление создавалось давлением ветра в лицо, свистом в ушах, пылью, летевшей в глаза. Ростик пояснил:
