Олег Дивов - Дама с собачкой
– Можно ли ускорить процесс?
– К сожалению, нет. Придется ждать шесть лет.
– Очень жаль. Спасибо, мистер Долорин, я ценю ваше участие. Надеюсь, вы не осудите меня, если я не захочу принимать такой подарок.
– Разумеется, я с пониманием отношусь к вашему решению. Князь просил передать вам кое-что еще. – Он положил на мой стол темно-синий бархатный кубик. – И насчет ячейки в Банке…
– Благодарю вас, – перебила я, – мои обстоятельства не позволяют.
– О, – кивнул адвокат. – Впрочем, если вы передумаете, я всегда буду рад помочь вам.
– Да, конечно, – преувеличенно оживленно согласилась я, – возможно, обстоятельства переменятся, пять лет – срок большой…
Он добился, чтобы я завизировала факт передачи документов, и ушел. Я не стала провожать его до машины, перепоручив задачу Теду. Август уперся в монитор и никак не выдавал своего присутствия в этой реальности.
– Когда этот паскудник запомнит, что мое второе имя – Гвиневера, а не Гвиневра?! – взорвалась я. – К черту! Завтра же сменю имя. Официально. Пусть у меня везде и всюду будет написано: Делла Берг.
– Офелия – очень красивое имя, – сообщил Август монитору.
– Только меня от него уже тошнит! У-у, как иногда хочется набить морду папочке… и дядюшке… Два козла напились по случаю моего рождения… Блеснули начитанностью! Один за всю жизнь прочитал две книги: Устав и «Гамлета»! Второму в детстве мама про короля Артура рассказывала! Ага. Получи, фашист, гранату от советского солдата! Почему я не Татьяна, не Ирина, не какая-нибудь Ольга, которых пруд пруди?! Почему я не Наташа? Да хоть Никита! Нет, выпендриться решили, назвали младенца Офелией Гвиневерой! Даже имя правильно написать не смогли! А я теперь объясняй всем и каждому, что я не Гвиневра, у меня другое имя… Воспользовались, придурки, что суточный младенец им даже в рожу плюнуть не в состоянии, чтобы отомстить за такое издевательство…
– Гвиневера – это не ошибка, – поправил Август. – Есть и такой вариант написания.
Тут я окончательно взбесилась:
– А твое занудство – это, конечно, именно то, что мне нужно!!!
– А что тебе нужно?
– Мне нужно, чтобы ты прекратил лезть в мою личную жизнь! Я твой сотрудник, а не…
– Это ты уже говорила, – бесстрастно перебил Август. – Вчера. И две недели назад. У меня хорошая память. Или тебе кажется, что от повторения изменится смысл? Хорошо, давай начнем сначала. Совершим еще один круг. С чего мы тогда стартовали? С твоей фразы, что ты хочешь расчет. Я ответил, что перебьешься. Ты сказала, что я полный мудак и конченый кретин, даже бабу себе выбрать не в состоянии. Я точно процитировал? Ну и какие претензии? Ты первая начала.
– А ты заставил меня разойтись с Максом!
Август отодвинулся от стола.
– Делла, мне напомнить все, сказанное тобой за три года, о моей личной жизни? Все твои отзывы о моих гостьях, все твои шпильки и издевки?
– Знаешь, одна выходка твоей бывшей, обстрелявшей нас, искупает все шпильки, издевки и занозы!
– У меня – Кэрол, у тебя – Берг. Он тоже отнюдь не ягненочек.
– Он хотя бы не расстреливал нас!
– Да, он не хотел заодно со мной убить тебя. Поэтому отношения мы выясняли один на один. Делла, хватит. Квиты. В личную жизнь друг друга мы вмешиваемся оба, причем давно и привычно. Сомневаюсь, что это обратимый процесс.
– Ну конечно, – ядовито процедила я, – потому что ты так и будешь таскать меня на свои светские развлекушки. Наше взаимное вмешательство с этого и началось? С того, что ты потребовал, чтобы я ходила с тобой? Ты ж боялся, что иначе тебя изнасилуют прямо у какого-нибудь бассейна или в кустах на заднем дворе.
Кажется, я хватила лишку. Август тяжело оперся локтями о стол, оглядел рабочее место, словно искал, чем бы заткнуть мне рот.
– Делла, ты можешь сказать прямо, чем недовольна? Или тебе непременно надо пару месяцев по женской привычке походить вокруг да около? И через пару месяцев нервотрепки я внезапно узнаю, что, оказывается, ты хотела какую-нибудь чепуху вроде новых сережек, на которые не хватает денег?
Я опешила. Какой неожиданный поворот, однако.
– И что ты сделал бы?
– Через два месяца нервотрепки? Боюсь, что выгнал бы тебя. Под дождь, – уточнил он. – Чтоб остыла и пришла в рассудок. Потом, конечно, подарил бы тебе чертовы сережки.
Я хохотнула:
– Нет, спасибо. Мне абсолютно точно не нужны сережки. Если ты уже запасся, подари их своей очередной подружке. А я твой оперативник, а не женщина.
– Вот эту фразу ты произнесла двадцать третий раз за две недели, – удовлетворенно сказал Август. – Ты зачем-то твердишь одно и то же, причем очевидное. Ты действительно не женщина. Будь ты женщиной, ты не носила бы одни и те же серьги полтора года, причем как в офисе, так и вечером.
Кровь плеснула мне в голову. Я вскочила и выпалила:
– А ты, конечно, определяешь женственность по количеству украшений?! Так женись на арабской новогодней елке: больше, чем на ней, бриллиантов ни на ком не бывает!
– Делла…
Я метнулась к двери, дернула за ручку – и чуть не вырвала себе руку из плеча. От боли посыпались искры из глаз, я схватилась за сустав и заскрипела зубами. Да еще струпья на спине зацепились за одежду, спину опалило кипятком.
– Открой дверь! – потребовала я.
– Не открою, – бесстрастно ответил Август. Судя по звуку, он находился отнюдь не за рабочим столом, а максимум в полутора метрах за моей спиной. Обычно меня восхищало это умение громадного мужчины перемещаться абсолютно бесшумно, но сейчас взбесило как еще одно доказательство его превосходства надо мной. – Разговор закончим – тогда иди.
– Пош-шел ты…
– Не буду напоминать, какой раз по счету ты произносишь эту фразу. Мне допросить тебя, чтобы ты наконец объяснила, в чем дело? Или хочешь, чтобы причину твоей злости назвал я? Хорошо, я назову. Ты не слепая и не дура, знаешь себе цену. И тебе, такой замечательной, предпочли другую женщину. Так?
– Да, я знаю себе цену. И знаю, как людей меряешь ты. Я для тебя хоть замечательная, хоть нет – не человек вообще. Я – быдлота. А эта дрянь – она тебе равна.
– Фиона?! С какой радости она мне равна?!
– В любом случае, Август, если ты думаешь, что я хоть на секунду задумалась о самой возможности каких-то отношений между нами, ты дурак. Я не ревную и не жду, что ты наконец посмотришь на меня, такую замечательную. И не надо мне приписывать такие мотивы. Ты не можешь предпочесть мне кого бы то ни было просто потому, что я в этой системе координат отсутствую в принципе! Меня в ней нет!
– Но уж не потому, что я считаю тебя недостойной. Это ты себе выдумала, чтобы оправдать собственное ко мне отношение. Делла, это ты не считаешь меня ни человеком, ни мужчиной. Ты как решила семь лет назад, что я принц и, значит, внимания не заслуживаю, так и до сих пор думаешь.
