Урсула Ле Гуин - Город иллюзий
Он вернулся к лестнице, сел на этот раз на нижнюю ступеньку и некоторое время не двигался. Его начали мучить голод и жажда, поклажа была у него забрана, ему ничего не оставили.
«Это моя собственная вина», — горько признался себе Фальк, и в его мозгу зазвучало что-то вроде диалога.
Что я такого сделал? Почему они напали на меня?
Зоув ведь говорил тебе: никому не доверяй. Они вот никому не доверяют и, пожалуй, правы.
Даже если бы к ним кто-нибудь пришел, прося о помощи?
С твоим лицом и твоими глазами? С первого взгляда ясно, что ты не являешься обычным человеческим существом!
Но ведь все равно они могли хотя бы дать мне выпить воды, произнесла детская и поэтому не ведавшая страха часть его мозга.
Тебе чертовски повезло, что они не убили тебя, едва завидя, отвечал интеллект, и возразить на это было нечем.
Все обитатели Дома Зоува, конечно, давно привыкли к его внешности, а гости были очень редки и осторожны, и поэтому ему никогда не приходилось сознавать свои физические отличия от человеческой нормы. Казалось, что эти отличия играют гораздо меньшую роль по сравнению с его невежеством и потерей памяти. Теперь же он впервые понял, что незнакомые люди, взглянув на его лицо, не видят в нем человека.
Тот из его мучителей, которого звали Ареннем, особенно боялся его. Он только потому бил его, что болезненно боялся всего чужого и питал к нему отвращение, считая Фалька непонятным чудовищем.
Именно это пытался растолковать ему Зоув, когда давал серьезное и почти нежное напутствие: «Ты должен идти один, и только один ты сможешь пройти весь свой путь!»
Теперь уже ничего нельзя было сделать и оставалось только одно — заснуть и постараться хорошенько отдохнуть. Он как можно удобнее устроился на нижней ступеньке, потому что пол был серым и грязным, и постарался уснуть.
Через некоторое время, утратив реальное чувство времени, он проснулся.
Совсем рядом с ним сновали мыши, издавая слабые скребущие звуки и писк.
— Нехорошо отбирать чужую жизнь, не убивай нас…
— Я буду! — взревел Фальк.
Мыши тотчас стихли.
Снова уснуть оказалось делом трудным, или, вероятно, трудно было с уверенностью сказать, спит он или бодрствует. Он лежал, размышляя, что сейчас снаружи: день или ночь? Сколько времени его здесь продержат, и намереваются ли чужаки убить его и с помощью наркотического воздействия теперь уже не просто вторгнуться в его мозг, а в конце концов уничтожить его. Сколько времени пройдет До того момента, когда жажда и неудобства превратятся в муку? Как можно ловить в темноте мышей без мышеловки, и сколько времени можно продержаться в живых на диете из серых мышей.
Несколько раз, чтобы отвлечься от этих мыслей, он вставал и производил обследование подвала. Он нашел какую-то большую бочку, и сердце его учащенно забилось в надежде, по бочка оказалась пустой. В его пальцы вонзилось несколько заноз, пока он шарил по ее дну. Обследуя вслепую нескончаемые невидимые стены, он так и не нашел другой лестницы или двери.
В конце концов он заблудился и больше уже не мог отыскать лестницу, по которой спустился в этот подвал. Он сел на землю в сплошной темноте и представил себе, что он в лесу под дождем продолжает свое одинокое путешествие под звуки нескончаемого дождя. Он мысленно перебрал все, что только был в состоянии вспомнить из Старого Канона:
«Путь, который может быть пройден,
Не является вечным путем…»
Во рту у него настолько пересохло, что для того, чтобы остудить его, он даже попытался лизать сырую грязь пола, но к языку прилипала лишь пыль. Мыши временами суетились совсем близко от него и что-то пищали.
Где-то в дальних темных коридорах послышался лязг засовов, и мелькнул яркий отблеск света.
Свет…
Вокруг него возникла тусклая реальность мутных очертаний и теней сводов, арок, бочек, перегородок и проемов. Он с трудом поднялся и нетвердой походкой двинулся на свет.
Он исходил из низкого дверного проема, через который, пройдя ближе, он мог увидеть земляную насыпь, верхушки деревьев и багровое то ли утреннее, то ли вечернее небо, которое ослепило его так, как будто на дворе был летний полдень. Он встал в дверном проеме не в силах сдвинуться с места, так как был ослеплен, кроме того, путь ему преградила неподвижная фигура.
— Выходи! — раздался голос Аргарда.
— Минутку. Я еще ничего не вижу.
— Выходи и иди, не останавливаясь! Не оборачивайся, а не то сразу срежу лазером твою идиотскую башку!
Фальк сделал несколько шагов вперед и в нерешительности остановился. Мысли, пришедшие в его голову там, в темноте подвала, теперь сослужили ему добрую службу.
Он решил, что если они отпускают его, то боятся его убить.
— Живее!
Он решил воспользоваться этой мыслью.
— Только со своей поклажей, — твердо произнес он.
Из-за страшной сухости во рту голос его звучал как-то пискляво.
— У меня в руке лазер, желтоглазый, не забывай этого, когда разговариваешь со мной.
— Ну так давай, пускай его в ход. Я не могу тронуться в путь через весь континент без своего собственного пистолета.
Теперь уже заколебался Аргард. Через мгновение он завопил:
— Греттен, принеси сюда хлам этого засранца!
Прошло несколько минут. Фальк стоял и неотрывно смотрел на Аргарда, который, ухмыляясь, играл своим оружием в нескольких шагах от него. По поросшему травой склону сбежал мальчик, швырнул на землю мешок Фалька и исчез.
— Забирай! — приказал Аргард.
Фальк поднял свой скарб и выпрямился.
— А теперь ступай.
— Подожди, — пробормотал Фальк. — Одну минуту.
Он опустился на колени, положил мешок на землю, развязал тесемки и стал рыться в содержимом.
— Где моя книга? — вскричал он через мгновение.
— Что? Книга?
— Старый Канон! Книга для чтения, а не справочник по электронике…
— Ты считаешь, что мы отпустили бы тебя с ней? — перебил его Аргард.
Фальк недоуменно пожал плечами и поднялся на ноги.
— Разве вы не чтите Каноны, по которым следует жить людям? Зачем вы отняли у меня эту книгу?
— Ты не знаешь и никогда не будешь знать того, что известно нам. Если ты не уйдешь сейчас по-хорошему, мне придется подпалить тебе руку.
Фальк скривился.
Аргард удовлетворенно заржал.
— Вот то-то! Поэтому топай-ка прямо, не останавливаясь!
В последних словах снова зазвучали визгливые потки, и Фальк понял, что шутки кончились. Ненависть и страх, которые сейчас особенно ясно проступали на широком умном лице Аргарда, заставили его поспешно завязать мешок и взвалить его на плечи. Он быстро прошел мимо великана и начал подниматься по травянистому склону, который шел от подвальной двери. Теперь Фальк понял, что опустился вечер, так как солнце уже почти скрылось за горизонтом. Он двинулся вслед за солнцем.
