Александр Бушков - Самый далекий берег
И подождал, когда Кирьянов зайдет внутрь, хотя ему, видно было, не терпится шмыгнуть в соседнюю кабину.
Кирьянов закрыл дверь на кругленькую никелированную щеколду, огляделся растерянно. Квадратная комнатка метра три на четыре была пуста, если не считать неяркой лампы на потолке, пуста, как лунная поверхность, тот же кафель на стенах, та же плитка на полу, белоснежный потолок, и ничего более…
Неизвестно откуда – то ли сверху, то ли сбоку, а очень может оказаться, что со всех сторон сразу, – послышался приятный женский голос, вроде бы тот же самый, что приглашал «Волгу» проехать в соседний отсек:
– После принятия душа вы получите совершенно новую одежду. Ваша старая одежда будет храниться на складе в ожидании вашего возвращения. Поэтому выньте, пожалуйста, из карманов все, что вы считаете нужным взять с собой, и положите в лоток справа от вас.
Вышеозначенный лоток совершенно бесшумно в мгновение ока выдвинулся из стены, одна из плиток оказалась торцевой стенкой белоснежной, чистейшей внутри коробки.
Не мудрствуя лукаво, Кирьянов попросту вывернул поочередно все до единого карманы и все, что в них нашлось, сложил в коробку. Связка ключей громко брякнула, и он, отчего-то смутившись, застыл на миг в неловкой позе.
Женский голос сообщил:
– Убедитесь, пожалуйста, что вы ничего не забыли. В случае, если вам нечего более положить в лоток, скажите: «Семь».
Кирьянов убедился. И негромко сказал:
– Семь.
Лоток столь же мгновенно втянулся в стену, не осталось ни малейшего зазора. Голос продолжал:
– Пожалуйста, снимите абсолютно всю вашу одежду и сложите вещи внутрь очерченного синей линией круга.
«Это куда же?» – удивился было Кирьянов, но справа от него, прямо на керамических плитах, и в самом деле возникла синяя окружность диаметром метра полтора. Непонятно было, что это за линия, чем начерчена – если краска, то как она возникла в секунду, а если свет, то где источник?
Сердито фыркнув от полнейшей невозможности понять фокус, он принялся раздеваться, складывая все в центр круга. Оставшись в немудреном наряде Адама, неловко переступил с ноги на ногу – последний раз ванну он принимал не далее как сегодня утром, но все равно посреди этой стерильной белизны даже чисто вымытое человеческое тело поневоле представлялось шматом грязи на белой скатерти.
Прошло не менее минуты, прежде чем голос зазвучал:
– Пожалуйста, не вступайте в пределы очерченного синим круга.
Хлоп!
Кирьянов форменным образом выпучил глаза.
Он не уловил ни движения, не услышал звуков. Нечто произошло бесшумно и столь молниеносно, что человеческий глаз оказался к этому не готов: что-то мелькнуло, и на полу не стало ни вещей, ни синего круга…
Он выругался про себя – ничего другого просто не оставалось.
– Пройдите в центр начерченного красным круга.
Помянутый круг уже алел у стены. Ну что тут было делать? Кирьянов прошел, куда приказывали, встал в центре, а голос деловито наставлял:
– Пожалуйста, закройте глаза и примите свободную позу. Не трогайтесь с места, не меняйте позы, не открывайте глаз до дальнейших указаний.
Он зажмурился и опустил руки, расслабив все мускулы, какие смог.
Сверху обрушился странный, ни на что не похожий поток – то ли струи нежнейшей пены, то ли ливень теплой воды, перемешанной с дуновением прохладного ветерка. Это было странно и дико, но он был не в силах отделаться от ощущения, что загадочный поток пронизывал его насквозь, от макушки до пят, не обтекал, а вертикально пронизал сквозь легкие и печенку, кости и мозг… Кирьянов так и не успел понять, приятное это ощущение или совсем наоборот – так быстро оно исчезло.
Женский голос:
– Процедура закончена, можете открыть глаза и одеваться. Всего вам наилучшего.
Красного круга уже не было – один белоснежный кафель. Дальнейшее загадок не являло – лоток с его мелочовкой вновь появился из стены, а из открывшегося в стене проема размером с дверь платяного шкафа выехали вешалка с мундиром и лоток, где рядом с черными начищенными туфлями лежала фуражка.
Кирьянов задумчиво покрутил головой. Теперь он был совершенно уверен, что это не Чечня – ну к чему перед полетом за Терек такие вот душевые? Ох, эта душевая…
Он слышал о чем-то подобном за семнадцать лет службы – не столь технически совершенном, но как раз подобном. Современный санпропускник, дезинфекция, обработка… всегда связанная с атомными секретами или чем-то похожим. А что, логично. Атомный объект и опытный пожарный – вполне возможное сочетание…
На миг ему стало… нет, не страшно, просто не по себе. Вспомнил все, что было наворочено вокруг Чернобыля в свое время и какими оттуда возвращались ликвидаторы, еще ни черта о себе не зная…
Стоп, стоп! Не стоит паниковать раньше времени. Логично было бы ожидать суперспецдуша перед самым входом на некий засекреченный объект, связанный то ли с мирным, то ли с военным атомом или еще чем-то не менее душевредным, но ведь они пока что в аэропорту и никуда еще не летят. А в то, что под летным полем аэропорта и расположено, оказывается, хранилище чего-то жуткого, уж позвольте не поверить, поскольку это из разряда кинотрилогии о Фантомасе…
Та-ак, а это как прикажете понимать?
Снявши с никелированной вешалки китель, Кирьянов уставился на него в тягостном недоумении.
Это был самый обыкновенный офицерский китель нового образца, покроем, цветом и материалом неотличимый от его собственного, только что пропавшего неведомо куда из синего круга. Вот только погоны были совершенно неправильные. Черные, несомненно, офицерские, однако три золотистых просвета располагались на них поперек, в подражание сержантским лычкам, хоть и были, конечно же, именно просветами, а не лычками. И на среднем просвете красовался странный металлический цветок, золотистый. На другом погоне в точности та же картина…
Воровато оглядевшись, Кирьянов поскреб цветок ногтем. Точно, металл. Он не силен был в ботанике и потому не смог определить, что это за цветок – то ли экзотический из дальних стран, то ли какой-нибудь прозаический вьюнок, никак не достойный Красной книги. Шесть лепестков, усики тычинок… Металл хороший, качественный, уж точно не алюминий… но ведь и не золото, хотя похоже по цвету и характерному маслянистому блеску. Никак не золото. Неоткуда взяться в современной армии такой роскоши…
Нашивка на левом рукаве была правильная – привычной формы, с надписью вверху «Россия», а внизу – «Вооруженные силы». Вот только меж этими двумя надписями помещалось нечто столь же загадочное – черный прямоугольник с золотой каймой и восьмиконечной звездой посередине: четыре лучика подлиннее, четыре покороче. Чуть похожа на эмчеэсовскую, но там другая… А на правом рукаве…
