Майк Резник - Семь взглядов на Олдувайское ущелье
— Входи, Джозеф Меромо, — произнес оттуда хриплый голос.
Меромо открыл дверь, шагнул внутрь и растерянно замигал.
На рваном коврике сидел старик, одетый только в красного цвета ткань, собранную в складки на его плече. Стены были покрыты тростниковыми циновками, в камине стоял котел, в котором кипело что-то неприятно пахнущее.
Единственное освещение в комнате давал висевший на стене факел.
— Что это такое, — спросил Меромо, готовый отступить обратно в коридор, если старик окажется таким же странным, как и все, что его окружало.
— Подойди и сядь рядом со мной, Джозеф Меромо, — сказал старик. — Это наверняка не так страшно, как твои кошмары.
— Что вы знаете о моих кошмарах? — требовательно спросил Меромо.
— Я знаю, что они у тебя есть. Я знаю о том, что зарыто на дне Олдувайского ущелья.
Меромо быстро прикрыл дверь.
— Кто вам сказал?
— Никто мне не говорил. Я посмотрел в твои сны и тщательно их исследовал, пока не нашел правду. Подойди и сядь.
Меромо приблизился туда, куда указывал старик, и аккуратно сел, стараясь не собрать слишком много грязи на свой свежевыглаженный костюм.
— Вы Мулево? — спросил он.
Старик кивнул:
— Я Мулево.
— Откуда вы узнали все эти вещи обо мне?
— Я лайбон, — сказал Мулево.
— Колдун?
— Это искусство умирает, — ответил Мулево. — Я последний, кто его применяет на практике.
— Я думал, что лайбоны накладывают заклинания и проклятия.
— Они и снимают проклятия тоже, а твои ночи — и дни тоже — прокляты, не так ли?
— Кажется, вы знаете об этом все.
— Я знаю, что ты совершил ужасную вещь, и что тебя преследуют не только духи содеянного тобой, но и духи будущего.
— И вы можете положить конец этим снам?
— Именно для этого я тебя сюда вызвал.
— Но раз я совершил такую жуткую вещь, почему вы хотите мне помочь?
— Я не занимаюсь делами морали. Я здесь только для того, чтобы помочь масаи.
— А как насчет тех масаи, которые живут в ущелье? — спросил Меромо. — Тех, что преследуют меня в моих снах?
— Когда они попросят о помощи, я помогу и им.
— Вы можете сделать так, чтобы то вещество, которое зарыто на дне ущелья, исчезло?
Мулево покачал головой:
— Я не могу изменить уже сделанное. Я не могу даже смягчить твое чувство вины, так как это просто вина. Все, что я могу сделать — это изгнать духов из твоих снов.
— Я расплачусь за это.
Наступила неловкая тишина.
— Что я теперь должен делать? — спросил Меромо.
— Принеси мне награду, соответствующую значимости той услуги, которую я тебе окажу.
— Я могу вам выписать чек прямо сейчас, или перевести деньги со своего счета на ваш.
— У меня и так гораздо больше денег, чем мне нужно. Мне нужна награда.
— Но…
— Принеси мне ее завтра ночью, — сказал Мулево.
Меромо уставился на старого лайбона и смотрел на него целую минуту, затем встал и, не сказав больше ни слова, вышел.
На следующее утро он позвонил на работу и сказал, что болен, после чего отправился в два лучших в Додоме антикварных магазина. Наконец он нашел то, что искал, записал это на свой личный счет и унес домой. Он боялся заснуть перед обедом, поэтому все оставшееся время читал книгу. Затем он быстро поел и вернулся в апартаменты Мулево.
— Что ты мне принес? — спроси Мулево.
Меромо положил сверток перед стариком.
— Головной убор, сделанный из шкуры льва, — ответил он. — Мне сказали, что его носил сам Сендайо, величайший из всех лайбонов.
— Он его не носил, — сказал Мулево, даже не развернув упаковку. — Тем не менее этой награды мне достаточно. — Он запустил руку под свое красное одеяние, вытащил маленькое ожерелье и надел его на Меромо.
— Для чего это? — спросил Меромо, изучая ожерелье. Оно было сделано из маленьких косточек, соединенных проволокой.
— Когда ты сегодня ночью ляжешь спать, обязательно надень его, — объяснил старик. — Оно вберет в себя все твои видения. Потом, завтра, ты должен отправиться в Олдувайское ущелье и бросить это ожерелье вниз, на дно, чтобы видения смогли лечь рядом с реальностью.
— И это все?
— Это все.
Меромо вернулся к себе, надел ожерелье и лег спать. В эту ночь видения оказались еще страшнее, чем бывали до сих пор.
Утром он положил ожерелье в карман и улетел на правительственном самолете в Арушу. Там он нанял наземную повозку, и двумя часами позже стоял на краю ущелья. Ни одного признака захоронения веществ не было видно.
Меромо взял ожерелье в руку и швырнул его с края ущелья вниз.
На следующую ночь кошмары исчезли.
* * *
Через 134 года могучая Килиманджаро содрогнулась, дремавший долгие годы вулкан вновь вернулся к жизни.
В сотне миль от него земля на дне Олдувайского ущелья разверзлась, и три освинцованных контейнера разрушились.
К этому времени Джозеф Меромо был уже давно мертв и, к великому сожалению, на свете не осталось ни одного лайбона, который мог бы помочь всем тем, кто теперь вынужден был жить с кошмарами Джозефа Меромо.
* * *
Я изучал ожерелье в своей комнате, а когда вышел из нее, то обнаружил, что в лагере царит суматоха.
— Что случилось? — спросил я Беллидора.
— Экзобиолог не вернулась из ущелья, — ответил он.
— Как долго ее нет?
— Она ушла прошлой ночью, на закате. Сейчас уже утро, и она до сих пор не вернулась и не попыталась связаться с нами по коммуникатору.
— Мы боимся…
— …что она могла…
— …упасть и — …утратить подвижность. Или даже…
— …потерять сознание… — сказали Близнецы Звездная Пыль.
— Я отправил на ее поиски Историка и Оценщика, — сказал Беллидор.
— Я тоже могу помочь, — предложил я.
— Нет, ты должен исследовать последний артефакт, — сказал он. — Когда проснется Морити, я пошлю его.
— А как насчет Мистика? — спросил я.
Беллидор посмотрел на Мистика и вздохнул:
— С того момента, как мы приземлились на эту планету, она не сказала ни слова. По правде говоря, я не понимаю, в чем заключается ее функция. Во всяком случае, я не знаю, как с ней общаться.
Близнецы Звездная Пыль вместе топнули ногами, подняв два облачка красноватой пыли.
— Это кажется нелепым… — сказал один из них.
— …что мы смогли обнаружить самый маленький артефакт… — продолжил второй.
— …но не можем найти…
— …целого Экзобиолога.
— Почему вы не помогаете ее искать? — спросил я.
— У них закружились головы, — объяснил Беллидор.
— Мы обыскали…
— …весь лагерь, — защищаясь, произнесли они.
— Я могу отложить впитывание последнего предмета до завтра и помочь в поисках, — вызвался я.
— Нет, — ответил Беллидор. — Я послал за кораблем. Завтра мы покинем это место, и я хочу, чтобы все наши основные находки к этому времени были изучены. Это моя работа — найти Экзобиолога; а твоя работа — прочесть историю последнего артефакта.
— Ну, раз ты этого желаешь, — сдался я. — Где артефакт?
Он подвел меня к столу, за которым сидели Историк и Оценщик, изучавшие какой-то предмет.
— Даже я знаю, что это такое, — сказал Беллидор. — Неиспользованный патрон. — Он сделал паузу. — Помимо того факта, что мы не нашли никаких человеческих артефактов в более поздних слоях, я могу сказать, что этот предмет уникален, пуля, которой человек решил не стрелять.
— Когда ты говоришь такими словами, это уже возбуждает любопытство, — признал я.
— Ты…
— …собираешься его изучить…
— …прямо сейчас? — тревожно спросили Близнецы Звездная Пыль.
— Да, собираюсь, — сказал я.
— Подожди! — в унисон закричали они.
Я остановился над патроном, а Близнецы начали пятиться назад.
— Мы не имеем в виду…
— …никакого неуважения…
— …но смотреть, как ты изучаешь артефакты…
— …очень неприятно.
С этими словами они выбежали за дверь и спрятались за одним из лагерных строений.
— А как же ты? — спросил я Беллидора. — Разве ты не хочешь, чтобы я подождал, пока ты уйдешь?
— Вовсе нет, — ответил он. — Разнообразие я нахожу замечательным. С твоего позволения, я бы хотел остаться и понаблюдать.
— Как пожелаешь, — сказал я, позволяя своему телу растечься вокруг патрона, пока тот не станет частью меня самого, пока его история не станет моей историей, пока я не увижу ее так же ясно, как будто это все это случилось со мной только вчера…
* * *
— Они идут!
Томас Найкосиаи посмотрел на свою жену поверх стола.
— А разве были какие-нибудь сомнения в том, что они придут?
— Это глупо, Томас! — сказала она. — Они заставят нас уйти, а поскольку мы ни к чему не подготовились, нам придется оставить всю нашу собственность.
