Роберт Шекли - Лавка старинных диковин (сборник)
Повернулись и остальные. С живейшим интересом и без малейшей настороженности рассмотрели Бернстейна.
– Он не из нашей экспедиции.
– Тогда из чьей же?
– Может, китайская ракета долетела раньше, чем мы рассчитывали?
– На китайца вроде не похож.
– Парень, ты говорить-то хоть умеешь? – спросил один из четверки.
– Конечно, я умею говорить. – Бернстейн не узнал собственный голос, прошедший через усилитель скафандра.
– Американец, но добирался на китайской ракете? – предположил второй и обратился к Бернстейну: – Ну что, Чарли, я угадал? Ты с китайского корабля? Или русские наконец отправили свой?
– Прошу не называть меня Чарли, – твердо потребовал Бернстейн. – Я Джошуа Бернстейн, участник первой экспедиции «НАСА – Марс».
– Что еще за НАСА такая?
– Национальное космическое агентство, – объяснил Бернстейн.
– Никогда о таком не слышал, – сказал тот, кто заметил его первым. – А впрочем, от нас многое скрывали. Не важно. Добро пожаловать на Марс, Джошуа Бернстейн. Мне все равно, как ты сюда попал, но космическую одежку можешь снять, она уже без надобности, что бы тебе ни наплели про здешние условия. Воздух, правда, чуток разреженный, но лишний вздох вполне решает проблему.
– Как насчет солнечной радиации? – спросил Бернстейн.
– Да пустяки! Эта планета – просто лапочка, мы тут как в раю. Расслабься, путник. Посиди с нами, хлебни пивка. Сбрось скафандр, поплавай в канале. А серебрянок не бойся, они не кусаются.
Глянув с края канала в синеватую мглу, Бернстейн заметил юркие блестящие силуэты. Золотые рыбки? Нет, серебрянки. Этого опять же быть не может, ведь серебрянка – не рыба, а паукообразное, водяной паук. Но вот они, перед глазами, эти рыбки-пауки, как и эти парни с Земли, что балдеют на берегу несуществующего марсианского канала, дышат несуществующим марсианским воздухом, загорают под смертельным ультрафиолетом и потешаются над Бернстейном, зеленым новичком, который боится даже шлем снять.
Когда у тебя галлюцинация и отогнать ее ты не в силах, остается только расслабиться и получать удовольствие.
Рассудив таким образом, Бернстейн снял шлем. Он двигался будто во сне и был готов в любой момент свалиться замертво, но, слава богу, обошлось. Воздух, как его и предупреждали, оказался разреженным, но для дыхания вполне годился.
– И много вас тут? – поинтересовался Бернстейн.
– Кроме нас четверых, еще десятка два на базе по ту сторону Марс-Сити. Это в двадцати милях. – Говоривший ткнул большим пальцем влево.
В той стороне, за мерцающими песками, Бернстейн снова увидел белый город со шпилями и куполами.
– Марсианский город? – спросил он, стараясь не выдавать волнения.
– Ага, – ответил первый из отвечавших. – Самый настоящий, один из старейших. Марсиан там нынче раз-два и обчелся. Но бывают ночи, когда с определенного направления дует ветер, причем с определенной скоростью… – Он понизил голос, взяв таинственный тон. – И в такую ночь можно услышать, как они поют. Древние марсиане в металлических масках и длинных балахонах…
Остальные засмеялись.
– Вот же выдумщик! Не верь ему, Джош. Тут нет никаких призраков, хотя, по слухам, вон в тех горах живет несколько марсиан. – Говоривший указал на невысокую синеватую гряду левее барханов.
Все это было невероятно… и притом отчего-то казалось знакомым. Бернстейн порылся в памяти.
И вдруг он понял, кто эти люди.
– Вот что, ребята, – сказал он, – чертовски приятно было с вами поболтать, но мне пора возвращаться на базу. Хотелось бы узнать ваши имена, исключительно для отчета.
– Я капитан Джон Блэк, – сказал первый. – Это наш штурман Люстиг. А вон тот парень с умной физиономией – Сэмюэль Хинкстон, он в нашей экспедиции археолог.
– Рад с вами познакомиться, – сказал Бернстейн. – Вы ведь из Огайо вылетали, если не ошибаюсь?
– Эх, Огайо, родной край, – вздохнул Блэк.
– Прекрасный Огайо, – вторил ему Люстиг.
– До скорой встречи, – попрощался Бернстейн и пустился в обратный путь.
Да, он знал, с кем ему довелось встретиться. Знал, но не хотел в это верить.
Возвратясь в лагерь, Бернстейн долго думал, как рассказать коллегам об увиденном. «Друзья мои, представляете, в какой-то жалкой паре миль отсюда лежит совершенно иной Марс! С воздухом, водой и городами! И там расположилась еще одна экспедиция, она прилетела на ракете из Огайо. Пойдемте со мной, сами все увидите».
Его посадят под замок и при первой же возможности отправят на Землю. Не стоит хвастаться своими открытиями. Рановато. Сначала нужно добыть доказательства – как для товарищей, так и для себя самого.
И только теперь Бернстейн спохватился: как же это ему за все время пребывания на «ином Марсе» не пришло в голову запастись самомалейшим материальным подтверждением увиденного?
А с другой стороны, какому подтверждению здесь поверили бы? «Вот этот камешек я подобрал на берегу большого марсианского канала». Чепуха… Нет, что-либо доказать можно только при помощи фотоаппарата. Его-то завтра Бернстейн и прихватит с собой, когда снова выйдет за пределы лагеря.
Может, взять кого-нибудь в спутники? Свидетельство второго очевидца будет весомым…
Заманчивая идея. Но Бернстейн слишком плохо знает остальных участников экспедиции, не успел ни с кем хоть немножко сдружиться. Они все из Калифорнии, а он, с дипломом Массачусетского технологического, тут белая ворона. Какие надо привести аргументы, чтобы кто-нибудь согласился пойти? «Я там кое-что увидел, и надо бы проверить, но боюсь, это была всего лишь галлюцинация; в общем, если тебе нечем больше заняться, давай прогуляемся…»
Будет очень странно, если найдутся желающие.
А самый последний эпизод путешествия как объяснить? За пределами лагеря Бернстейн встретился с людьми, и это уже само по себе странно. Но еще более странно, что эти люди – персонажи когда-то прочитанной им книги. И загорающие у канала земляне, и обитаемый Марс придуманы Рэем Брэдбери! Это все из «Марсианских хроник»!
Надо идти в одиночку. Судя по всему, у него была случайная галлюцинация, она более не повторится. Вероятно, он даже каменную арку не найдет, уже не говоря об «ином Марсе». Миража просто не окажется на прежнем месте.
Что ж, так даже лучше – жизнь вернется в нормальную колею. Пускай чудеса останутся в памяти, зато Бернстейну не придется изводить себя сомнениями и навлекать на свою голову неприятности, утверждая, будто он видел то, чего не может быть.
Этот вечер ему показался необыкновенно долгим. Сначала он думал, что не уснет, но наконец провалился в тревожный сон.
Утро пришло внезапно. Бернстейн облачился в скафандр, проверил и зарядил фотоаппарат и вышел.
На границе лагеря его окликнул коллега:
– Эй, Бернстейн, ты куда собрался?
– Вчера нашел интересный скальный массив, хочу прогуляться к нему и осмотреть хорошенько.
– Слишком далеко от базы не уходи.
– Не волнуйся.
Если бы только знали коллеги, как далеко он намерен зайти в этот раз!
Камни, мимо которых шел Бернстейн, не казались знакомыми. А впрочем, с чего бы им казаться – не мог же он запомнить точную форму и местонахождение каждого из них. Главное – найти скальную арку. Этот ориентир Бернстейн узнает безошибочно, да и идти до него недалеко.
Где же она? Как сквозь землю провалилась…
Когда он уже почти отчаялся, арка вдруг очутилась прямо перед ним.
Бернстейн прошел через нее и двинулся дальше, дивясь непривычной местности. Это даже раздражало слегка – вчера надо было получше запоминать ориентиры. Или пользоваться портативным диктофоном – он всегда при скафандре, в кармашке на молнии.
Исследователь шел будто во сне – да он и был уверен, что все это ему снится. Путь лежал по дну петляющего ущелья, по бокам вздымались крутые стены. В этом каменном лабиринте Бернстейн вскоре заблудился напрочь. Оставалось только идти вперед.
Бернстейн съежился от испуга, едва не наткнувшись на крупного варана, который потирал сухие когтистые лапы и стрелял языком.
Он поспешил убраться с пути человека, а тот не сразу вспомнил, что на этой планете нет жизни – откуда же взялась ящерица? Бернстейн поискал ее взглядом – будто сгинула. Опять морок?
Но вот он достиг конца ущелья. Продвигаясь с предельной осторожностью, Бернстейн услышал звонкий, как колокольчик, смех.
Он резко и неловко повернулся, забыв про слабую гравитацию, и едва удержался на ногах – да и не удержался бы, если бы стоявшая рядом женщина не поддержала его.
– О небеса! – воскликнула она. – Кто ты?
Незнакомка была деликатного сложения, ростом невысока, золотоволосая, в платье из чего-то по виду схожего с металлом, мерцающего, в движении меняющего цвета. Прелестными чертами лица женщина напоминала фею. И уж точно эта красавица не принадлежала к человеческому роду. У Бернстейна затряслись руки, когда он понял: это марсианка, она просто не может быть никем иным.
