Кира Артамова - Король Мертвой Страны
– Нет. Нет. Вот уже почти и пришли, – улыбнулся юноша, указывая на добротный небольшой дом, украшенный незатейливыми рисунками на стенах и свежевыкрашенными ставнями.
– Ладно, я здесь подожду, – кивнул Нартанг.
– Может, в дом зайдешь…
– Нет. Поторопись.
– Хорошо, хорошо, я мигом.
Получив вскоре плату за своего заводного коня и увязав на пояс три увесистых мешочка в которых находилась плата за него, Нартанг зашагал обратно в трактир – отдохнуть впрок перед предстоящим плаваньем.
Встретивший его на причале в полдень Тагрим растянулся в ухмылке:
– Эй, да ты что же почтенный, еще и с конем вздумал плыть?! Нет уж, только дерьма мне на палубе не хватало!
– А твои люди, значит, не гадят? – под грубый смех матросов спросил воин.
– Гадят да за борт, – ухмыльнулся в ответ на подколку капитан, – Коня ж не свесишь!
– За золото за моим конем в пути убираться кто будет? – прошелся взглядом по собравшейся команде Нартанг.
После короткого молчания и смешливых переглядов трое из моряков пожали плечами:
– А чего б за золото-то и не прибрать? Все одно палубу мыть!
– Точно, – хихикнув подрежал приятеля сосед.
– Вот и решили, – удовлетворенно кивнул воин и перевел невозмутимый взгляд на капитана.
– Ну а кормить-поить как? Он воды-то сколько пьет! У нас все по учету! – не отступал Тагрим, не желая брать животное на борт, а может просто набивая цену.
Нартанг быстро нашел взглядом взявшихся прибирать за гнедым матросов, отвязал с пояса один из мешочков и бросил одному из них:
– Прикупи все что надо, а остальное разделите с приятелем. Хватит? – безапелляционно произнес он, наблюдая, как только нанятый им матрос ловко подхватил брошенный мешочек, быстро заглянул в него и кивнув, уставился на воина ошалело-счастиливыми глазами.
Нартанг молча посмотрел на Тагрима.
Тот, немного раздосадованный, что деньги достались не ему, развел руками:
– Ты быстро и правильно делаешь дела! – широко улыбнулся он, приглашая жестом воина на палубу.
– Обычно я решаю их по-другому, – мрачно заявил Нартанг и ступил на мостки, протянув поводья подошедшему счастливчику, который благодарил Морского Отца за то, что послал на их корабль такого щедрого пассажира.
Глава 7
– Мила, ну что же ты клеть-то не заперла?! Смотри – Красава-то с телком ушли куда!
– Да куда ж они уйдут, матушка, от дому-то, – миролюбиво улыбнулась пышная деваха,
– От еды да тепла?
– Недалече отойдут, а там волки их и сцапают! Что мы без нее делать-то будем?! – не унималась мать – потеряв в лесу прошлой зимой мужа и двух старших сыновей она ненавидела и боялась его зверей, уже не пытаясь понимать их, как учил погибший супруг.
Она так и не узнала кто унес жизни половины ее семьи – матерый ли шатун или голодные волки, а может и просто неверный лед или лютый холод, что стоял этой зимой – сгинули, как и не было. И вот теперь сидела на своем хуторе с «перезревающей» дочкой да двенадцатилетним сыном-сорванцом, из последних сил пытающимся тянуть все мужские обязанности. А уйти куда? – страшно, да и некуда… Ушли от князя давно, уж забыла и когда – когда еще сама такой вот девкой была. Захотели вольную жизнь, да и получили – вокруг леса нехоженые, болота глухие, первая деревня – четыре дня по тайным тропкам скорым шагом идти. Да и деревня-то та – десять домов, да общий сеновал. Тоже отказники – беглые. Раньше-то с мужем да сыновьями жили они припеваючи: в лесу зверя, птицы много. Часто на неделю к морю уходили за рыбой. Еды, сена, дерева хватало вдосталь – все давали щедрая богатая земля и лес.
– Да вон они за кустами стоят! – улыбнулась Мила.
– За забор их загони! Вон Рыжий стоит к нему и поставь, – не отступала женщина.
– Хорошо, матушка, – послушно кивнула дочь и пошла за скотиной.
– Мам, дай квасу, притомился я, – вошел в избу крепкий мальчуган – теперь он по праву старшего мужчины требовал к себе особого отношения.
– Да, Кворушка, сейчас, – кивнула мать и поспешила достать кувшин с квасом, – Вот пей, сокол мой.
– Ох, хорошо, – присел паренек, – Куда это Мила пошла?
– Да корову же чуть не проворонила! Вот за Красавой пошла.
Парень внимательно проводил сестру взглядом, дождался, пока та возвратилась за забор с коровой, закрыла ворота, и только потом стал вновь пить.
День прошел в обычных заботах, закончившись вечерей и молитвой Великим Небесам о благости и счастье. Мила легла в свою постель и в который раз стала мечтать о статном красавце-незнакомце, что пришел бы и забрал ее из лесу, увез в далекий и красивый город, где много народу и всяких интересных диковинных вещей; полюбил бы ее больше жизни, и они никогда бы не расставались. Она была бы ему хорошей верной женой, а он добрым мужем – так часто мечтала она за работой и засыпая, рисуя в воображении образ сильного и доброго мужчины своей мечты: на голову выше ее, с длинными светлыми волосами, небольшой бородкой и усами, веселыми голубыми глазами и сильными большими руками…
Нартанг спрыгнул на берег, едва поспевая за отфыркивающимся гнедым, опущенным моряками на канатах прямо в воду и преодолевшим расстояние до берега вплавь за шлюпкой. Он успокаивающе похлопал коня, оглянувшись, махнул рукой морякам, быстро выложившим его вещи на берег, торопившимся до отлива вернуться на судно; и капитану, стоявшему на палубе своей «Чайки». Потом посмотрел на пустынный берег. Перед ним лежали Лесистые земли. Страна мальчишеских фантазий, страна тяжелого юношеского опыта, страна, где его народ встречал достойных противников, и куда любили ездить заскучавшие воины. Даст ли она ему то, чего он так ждет?
Сможет ли он найти здесь остатки народа Данерата или же ему и дальше придется скитаться по свету, в надежде разыскать их где-то в другом месте?
Нартанг прошел песчаный берег и сел на узловатые выступающие корни высокой сосны.
Успокоившийся немного конь, который послушно шел следом, встал рядом и ткнулся бархатным носом в шею своего сурового хозяина, прося ласки за стойко перенесенные им тяготы пути. Воин недовольно отмахнулся от него и окинул взглядом пустынное побережье, посмотрел на удаляющийся торговый корабль Тагрима и синюю даль морского горизонта. Как велик мир, и как тяжело, а порой и невозможно найти в нем что-то утраченное…
Квор пошел проверять силки, свистнув с собой сметливую злобную сучку. Кобель остался рваться на цепи, он был грозным и страшным в защите своих хозяев и мог поспорить даже с медведем, измотав лесного великана бесстрашными атаками – пусть лучше остается с женщинами, пока его не будет. Мать помахала сыну рукой; сестра проводила его взглядом, машинально разбрасывая курам просо.
