Владислав Крапивин - Голубятня на желтой поляне
Высокая седая ведьма с замотанным горлом – Эльвира Галактионовна – в самом деле заворчала на ребят. Но ворчала недолго. Смазала чем-то холодным и шипучим царапины Листика, и они тут же затянулись. Потом она сердито сунула Листику, Янке и Гельке по горсти слипшихся леденцов и прохрипела:
– Теперь, молодые люди, гуляйте-ка домой. У нас тута свои дела, неча на наши старушечьи забавы глядеть. Полнолуние нонче, бабки танцевать будут, так что оревуар…
– Спасибо, до свиданья, – по очереди сказали все трое. Но когда вышли из ведьминого жилища, Гелька прошептал :
– Посмотрим?
Они ещё никогда не видели, как танцуют ржавые ведьмы, только слышали об этом от робота Ерёмы, Васькиного отца.
Прячась за грудами лома, они пробрались к "танцевальной площадке". Это был пустырь на южном краю свалки. Он зарос татарником и белоцветом. Там и тут среди сорняков торчали бочки из-под смазки и бензина.
Ребята притаились. Ведьмы ковыляли к бочкам. Подолы широких цыганских юбок цеплялись за татарник и белоцвет. Под луной тускло искрились пластмассовые бусы. Ведьм было шестеро. Каждая, подойдя к бочке, замирала, странно вытягивалась, потом, будто её подбрасывали снизу, подлетала и вскакивала на круглое железное дно. Бочка отвечала гулким ударом.
– Что это они? – прошептал маленький Листик. Он был на свалке первый раз и немного боялся.
Гелька тихо ответил:
– Не бойся… Ничего такого, они же ведьмы.
…Никто не знал, откуда ржавые ведьмы взялись и зачем живут на свете. Ходили слухи, что давным-давно на месте свалки был цыганский табор и старухи остались здесь с тех незапамятных времён. Была также сказка, что когда-то свалкой правил, как король, тощий ржавый старик – то ли колдун, то ли сумасшедший. Он говорил, что со временем весь мир превратится в свалку ржавого железа и ему, старику, придёт пора править этим миром. А ведьмы станут ржавыми придворными дамами… Рассказы эти, скорее всего, были сплошные фантазии…
"А может быть, старик был из тех?" – подумал Гелька, прячась за мятой автомобильной дверцей. Ему тоже стало жутковато. Но тут же он вспомнил, что старухи никогда не делали зла мальчишкам (если не считать ворчанья)…
Старухи замерли на бочках. На фоне лунного неба они казались статуями из заброшенного парка. Вдруг одна ударила каблуком. Ей ответила другая. За ними топнули сразу несколько. Ещё, ещё… Удары каблуков по гудящему железу перешли в рассыпчатый грохот, но тут же в грохоте пробился чёткий ритм. Рубленая мелодия какого-то быстрого и дерзкого танца. Ведьмы запрокидывали разлохмаченные головы, угловато выбрасывали руки, ломались в талии, юбки метались вокруг них, а железный ритм гремел над пустырём…
– Во рубят, – прошептал Янка. – На три четверти…
Танец ржавых ведьм гулко стучал, рокотал и рассыпался под зелёным лунным небом. Постепенно он стал казаться не таким громким. Зато узор его ритма сделался сложнее, красивее. Сквозь гулкие удары пробивалась россыпь мелких тактов, они переплетались, обгоняя друг друга… Потом в танец проник посторонний, пришедший издалека гул.
Это был нарастающий шум поезда. Старого поезда, какие до сих пор бегают на дачных линиях. Они мчатся по рельсам с деревянными шпалами и гремят колёсами на стыках. Откуда он мог взяться? Поблизости не было рельсовых путей.
Гелька, Янка и Листик запереглядывались. В это время за пустырём, в сотне метров от пляшущих ведьм, возник в светлом от луны воздухе чёрный мост. Громадный, похожий на великанские ворота. Это был мост без начала и без конца. Его края терялись, таяли в воздухе – неясные и размытые. И вот на одном таком краю возникла голова поезда – допотопный локомотив с прожектором впереди и клочкастым шлейфом дыма над топкой. Паровоз выскочил на мост из ничего и потянул из этого ничего чёрные вагоны – с площадками сзади и спереди, с неяркой цепочкой оконных огоньков…
Это был не мираж. В земле отдался дробный гул колёс, прилетел запах угольной гари.
А танец ржавых ведьм гудел и рокотал, будто ничего не случилось.
…Взрослые, когда сталкиваются с непонятным, порою пугаются и делают вид, что ничего не произошло. Ничего, мол, такого нет. Нет – вот и всё. Гелька, Янка и Листик так не могли. На следующий вечер они устроили засаду на южном краю пустыря, в зарослях бурьяна и "бабкиных бус". И опять плясали ржавые ведьмы, и опять возник мост. На этот раз совсем рядом с ребятами.
– Бежим! – скомандовал Гелька, хотя было страшно. И они помчались к мосту, и, как всегда, сухие ягоды "бабкиных бус" хлёстко лупили их по ногам.
Опоры моста были сложены из бугристых глыб – чешуйки слюды в граните искрились от луны. Гелька потрогал камень. Гранит был влажный и холодный. В щели между глыбами были вбиты ржавые скобы – они лесенкой уходили вверх, к огороженному тонкими перилами полотну. Высота была большущая – метров тридцать. И на этой высоте с нарастающим и угасающим гулом снова прошёл поезд.
– Ещё одна загадка Старогорска, – сумрачно сказал Гелька. – Что-то они мне уже надоели.
А ведьмы плясали.
Прошло полминуты, и мост исчез – мгновенно, без колыхания воздуха, без единого звука. Прямо тут, рядом, только что был и сгинул. И казалось невероятным, что он сию минуту поднимался над головами – громадный, прочный…
…На следующий день Гелька спросил Эльвиру Галактионовну. Небрежно так спросил, будто о пустяке.
– А что это за мост появляется по вечерам? Да ещё с поездом…
– Подглядывали небось за нами? – неласково отозвалась Эльвира.
– Да нет. Просто когда шли со свалки, посмотрели назад, а там мост…
– Подглядывали, подглядывали! – сказала другая ведьма – толстая и довольно добродушная Таисья. – Всё им знать охота… Да и пущай. Мост как мост, мы и сами не поймём зачем… Как большая луна да как мы пляшем, он и выскакивает не поймёшь откудова. Ну и ладно, нам-то что…
– Может, какое-то явление резонанса? – прошептал Гельке Янка.
– Чего-чего? – подозрительно спросила Эльвира. – А ну, брысь отсюда…
Разорвать кольцо – это значит разрушить Мост. Это они понимали. И они верили, что, если кольцо порвётся, Юрка найдёт отца. Янка-Денёк не будет больше сгорать в пожаре крепости, отыщется Глеб, встретятся друзья, рассыплются или сбегут куда-нибудь "клоуны" и "манекены". И, наверно, случится ещё много хорошего. Что именно – пока неясно, да и неважно. Главное – взорвать Мост.
Но чем?
– Чтобы такую махину грохнуть, атомная бомба нужна, – безнадёжно сказал Гелька.
Васька снисходительно разъяснил:
– Не надо грохать махину. Главное, чтобы лопнули рельсы. И бомба нужна совсем небольшая.
Все хмыкнули – невесело и сердито. Листик сказал Ваське:
