Макар Сарматов - Шанс на жизнь. Нечего терять
— Да Сэр.
— Тогда вам и решать, позволить присутствовать агенту на допросе или нет. Кого вы хотите ещё взять в помощь?
— Сэр, — не успокаивался агент, — я буду вынужден доложить о вашем решении своему начальству. В конце концов, мы — Развед. Управление, а не вы. И наш представитель должен присутствовать на допросе.
Генерал сверкнул глазами на упрямого агента, и как бы нависая над ним, произнес:
— Что вам не ясно в моих приказах агент? И почему вы прерываете разговор старшего по звания? — Говоря всё это, он нажал на кнопку, внизу столешницы, и в кабинет влетели двое морпехов.
— Капрал! — проревел генерал, — Выведите из моего кабинета этого обнаглевшего агента, и не впускайте до особого распоряжения.
Морпехи попытались подхватить агента под руки, но он высвободился и зла сказал:
— Я сам способен идти, а вы генерал Браун, ещё пожалеете о своем решении.
Генерал ни чего не ответил, а лишь дождался, когда дверь в кабинет снова закроется, и как ни в чем не бывало, продолжил:
— И так сержант, какие специалисты вам нужны для допроса?
— Мне нужны три человека. Медик со специальными средствами, переводчик с французского, и специалист с полиграфом.
— Хорошо, веди своего пленника, на ярус ниже, там есть специальная комната, в коридоре «С», с табличкой «Бойлерная», там есть всё для допросов. Специалистов с инструментами, я пошлю вслед за тобой. Кстати, возьми в сопровождение двух морпехов, уверен, этот агентишка попробует оказать на тебя давление и заграбастать пленника к себе в отдел.
— Ни чего сэр, я не против его присутствия на допросе, — сказал Джексон, а сам подумал, что даже хорошо будет если агент останется с ним, легче будет узнать интересующие ЦРУ вопросы. И конфликт ведомств сгладится.
— Тогда свободен, сержант и будь осторожен с этими ЦРУшниками, от них можно ожидать любой пакости.
— Я буду внимателен сэр, — сказал Джексон и козырнув направился к двери.
Выйдя из кабинета, он обнаружил агента, стоявшего поодаль от морпехов и что-то оживленно говорящего по рации. Посмотрев на пленника, сержант обратился к охранниками:
— Парни, ведите пленного в бойлерную на нижнем ярусе коридора «С», а я пока поговорю с агентом.
Конвоиры подхватив человека в обмотках, направились вон из приемной, а Джексон подошел к агенту и сказал:
— Заканчивайте свои кляузы на генерала. Вы хотите присутствовать на допросе или будете ждать, когда мы сами выпотрошим пленного и передадим его вам?
Дайсон, сразу заткнулся, секунду подумал и произнес в рацию:
— Кажется ситуация разрешилась, я иду на допрос пленника. Конец связи. А вы сержант, приняли правильное решение.
— Заканчивайте, мне не нужны ваши похвалы, просто я решил поступить рационально. Зачем нам сейчас вражда между ведомствами?
— Согласен, так куда мы идем?
— Идем на пятый ярус, коридор блока «С».
Шли молча, и когда нашли бойлерную там уже всё было готово для допроса. Это была классическая комната с зеркалом на стене. Которое, кстати, было зеркальным стеклом в соседнее помещение. Чтобы удобней вести наблюдение ни чем не выдавая, свое присутствие. Джексон направил в ту комнату агента. Сказав, что это, чтобы не раздражать допрашиваемого. Там уже находился человек с ноутбуком и программой для полиграфа. Сам Джексон с медиком и переводчиком прошел в комнату для допросов.
Пленник был плох, видно держался на последних каплях адреналина, и сержант приказал медику осмотреть пленного. И вот тут случился сюрприз. Лейтенант медицинской службы попытался снять с пленного обмотки, чтобы открыть его лицо и руки. Но тот как бешеный сопротивлялся и орал что-то на французском. Переводчик стоял и смотрел на пленного с недоумением. А Джексон машинально спросил:
— Что он кричит?
— Кричит, чтобы не трогали повязки, что они защищают его кожу, и если их снимут, то снимут вместе с его кожей. Ни чего не понимаю.
Кажется я понимаю, — вмешался доктор, — у него сейчас ломка, и поэтому ему очень больно и если мы будем снимать эти повязки он потеряет сознание. Его тело в радиоактивных ожогах, вот поэтому он и кричит, повязки присохли к кровоточащим местам, и отдирать их сейчас, это действительно, снимать с него кожу живьем.
— И что вы предлагаете доктор?
— Воспользоваться этим.
— Как? — Не понял сержант.
— Мы легко его сможем заставить отвечать на вопросы, пригрозив, если он этого не сделает, то будем развязывать его обмотки на живую.
— Хорошо, давайте попробуем. Спросите его, кто он и чьи вооруженные силы представляет.
Переводчик обратился к пленнику, выслушал, что тот ответил и сказал:
— Он из национальной гвардии Бельгии, капрал Мишель Жаре Пикар. Пятый батальон, взвод разведки.
— Отлично, спросите, почему они напали на наш бункер?
На этот раз, бельгиец разглагольствовал куда дольше, и отчаянно жестикулировал.
— Ну что он говорит, — нетерпеливо спрашивал Джексон, на что переводчик отвечал:
— Не спешите сержант, дайте высказаться человеку. Я вам всё переведу.
И когда тирада закончилась, переводчик сказал:
— Они давно вели наблюдение за этим бункером, так как знали о его существовании. А когда заметили, что наши силы покидают убежище, и увозят людей на восток, то подумал, что бункер лучшее убежище и решили его занять. Дело в том, что структура армии Бельгии другая, отличная от нас. Регулярных войск очень мало, в основном все силы состоят из нац. гвардии. Военнообязанные, имеют у себя дома всю комплектацию формы и оружия, раз в месяц ездят на сборы со своим снаряжением. А когда начались первые боевые действия с применение ядерного оружия, их подняли по тревоге. В общем, они собрали свои шмотки и прибыли на сборный пункт. Вот тут и упали первые ракеты на Европу. Короче, они как могли, организованно нашли укрытие, надели средства защиты и начали спроваживать граждан в бомбоубежища. Работы было много, поток гражданских не кончался. Потом удар пришелся и по Бельгии, и им самим пришлось укрыться в одном из таких убежищ. Брюссель был в огне наружу не выйти, радиация зашкаливала. Не хватало воды и пищи, люди гибли от обезвоживания и голода. Им пришлось делать вылазки на поверхность, чтобы сделать запасы медикаментов, воды и пищи. Но город был сильно разрушен, и мародерничали те, кто оставался на поверхности и загибался от радиации. Им терять было не чего, они знали что умирают, и поэтому отчаянно дрались за любой лакомый кусок и за любую мелочь. Вот так они и существовали пол года, вылазки на поверхность не прошли даром, в конце концов они все получили облучение. Но им везло, нашли старый погреб с красным вином. Двенадцать полуторатонных бочек красного вина. Это их и спасало некоторое время. Ведь красное вино выводит из крови радиоактивные элементы. Но пища, воздух и вода, что они употребляли, всё равно были отравлены. Итог — лучевая болезнь. Чтобы заглушить боль, стали использовать наркотики, кто-то не выдерживал, уходили из жизни приняв огромную дозу наркоты, кто-то стрелялся. Но их люди выдержали и приспособились жить в этой среде. Вспомнили о бункере штаб квартиры НАТО и стали наблюдать. А когда решили, что весь народ эвакуирован, хотели занять бункер.
