Алексей Корепанов - Призрачный сфинкс
– Там была очень сложная ситуация, уважаемый Рандер, – туманно пояснил Сергей.
– Все равно не понимаю. – Рандер посмотрел на небо. – Однако, нужно поторапливаться, скоро начнет темнеть.
Церемония знакомства с командиром межпланетного корабля «Арго» Алланом Маккойнтом была предельно краткой. Воины уже рассаживались по коням, а чуть в стороне чужеземцы, Рандер, лонд Гарракс и маг Ольвиорн обступили сухощавого американца, чье лицо с жесткими, будто изваянными из камня и в то же время привлекательными чертами вновь заставило Сергея подумать о Голливуде, о благородных героях боевиков, без устали, день и ночь, ведущих схватку с многоликим мировым Злом.
– Аллан Маккойнт, – слегка поклонившись, представился командир «Арго».
На лице его не дрогнул ни один мускул, когда он услышал в ответ: «командир гвардейцев короля Валлиора Рандер»; «лонд Гарракс»; «странствующий маг Ольвиорн»; «Геннадий Гусев»; «Александр Веремеев, можно просто Саня»; «Сергей Зимин»… Если Аллан Маккойнт и был удивлен, растерян, ошеломлен, обескуражен, то прятал все эти чувства где-то очень глубоко, не допуская ни малейшего их внешнего проявления. Непромокаемый комбинезон и марсианские ботинки Маккойнта ничуть не пострадали от пребывания в воде. Элис не сводила с него глаз, словно опасаясь, что командир в любую секунду может исчезнуть, а гвардеец Рандер не сводил глаз с прицепленного к поясу чужестранца невиданного, искусно сработанного прозрачного шлема, способного, возможно, выдержать даже самый мощный, сплеча, со всего размаха, удар тяжелого меча. Этот шлем был не таким, как те, что висели у седел Подземных Мастеров, – но ничуть не хуже. Рандер был бы не прочь заиметь такой шлем.
– А Ральф? – спросил Аллан Маккойнт, переводя взгляд с Элис на ареолога. – Он что, не с вами?
Уолтер Грэхем опустил голову и промолчал.
– Он погиб сегодня. Там, – Гусев показал рукой на противоположный берег. – Командир, я бы посоветовал вам сразу во все не вникать. Конечно, в НАСА с психологической подготовкой все в порядке, да? – но лучше все-таки поостеречься. Считайте, что снимаетесь в фантастическом фильме.
В серых глазах Аллана Маккойнта что-то мелькнуло. Но только один раз.
– Вы же углубились – и ничего не случилось? Так что не беспокойтесь. С сегодняшней ночи у меня было достаточно времени для размышлений, и я пересмотрел некоторые свои убеждения. Вынужден был пересмотреть. Об этом мы переговорим потом, а сейчас, так я понимаю, нас ждут?
– Да, – сказал Рандер, мало что понявший из слов Гусева про НАСА и фильмы. – Разговоры лучше оставить на вечер.
– Только дайте что-нибудь поесть, я чертовски голоден.
И вновь отряд продолжил путь вдоль берега, вверх по течению, пробираясь сквозь лес к лагерю грозного врага. Аллану Маккойнту выделили одну из обозных лошадей, освободив ее от поклажи, и командир космического корабля, облачившись, как и все остальные, в зеленый плащ, довольно уверенно держался в седле, жуя на ходу, и лицо его по-прежнему было непроницаемым. Элис ехала следом за ним, не отрывая глаз от его спины.
Аллан Маккойнт чувствовал этот взгляд, но не оборачивался. Он думал об оставшемся в одиночестве Майкле Савински. О погибшем – как? почему? – Ральфе Торенссене. Об Элис. О том, как весь день блуждал по чужому лесу, заставляя себя принимать новую реальность, не пытаясь докапываться до причин ее появления – иначе это могло очень плачевно кончиться для рассудка. Он думал о тонкой и прочной перчатке телесного цвета, лежащей в кармане его комбинезона…
Он не делал никаких предположений, а просто сказал себе: «Мы все стали элементами схемы под названием «Марсианский Сфинкс». Нужно принимать правила игры и надеяться на ее успешный исход. Даже если ты умер там – ты живешь здесь. Живи…»
Аллан Маккойнт не питал никаких иллюзий насчет того, что когда-нибудь вновь увидит земное небо.
День начал блекнуть в предчувствии подступающих сумерек, в воздухе тонко зазвенела неназойливая пока мошкара. Обрывистый берег постепенно превращался во все более пологий, чаще стал попадаться низкорослый темный кустарник, а стволы деревьев, как в шубы, облачились в желто-зеленый мох. Появились заросшие таким же мхом кочки, под копытами коней зачавкало, и вскоре в траве обнаружились бурые лужицы – их становилось все больше и больше.
В конце концов отряд оказался перед обширной, не обозначенной на карте топью, примыкающей к широко расплескавшейся реке, и Рандер, вновь ни с кем не советуясь, направил колонну в обход болота, рассчитывая, сделав крюк, вновь вернуться к воде – и уже там расположиться на ужин и ночлег.
Продвигаясь по краю топи, всадники все больше углублялись в лес, по-прежнему расчищая путь с помощью мечей. Движению мешало множество поваленных полусгнивших деревьев, от болота тянуло смрадом, мошкара тучами лезла в глаза людям и животным, впивалась в кожу. Пробираться вперед становилось все тяжелей, а болото и не думало кончаться; вместо курса на восток отряд вынужден был двигаться на север. Небо сплошь затянули тучи, угрожая пролиться новым дождем, быстро сгущались сумерки, и перспектива выйти до ночи к реке, обогнув болото, представлялась все более и более сомнительной.
Однако у Рандера были свои соображения на этот счет. Командир упорно вел отряд все дальше в чащу, не отказываясь от намерения выполнить-таки намеченную задачу, и распорядился приготовить факелы – достать их из мешков обоза и передать по колонне. Воины арьегарда только-только приступили к выполнению приказа – и в это время случилось то, чего опасались постоянно, с того самого момента, когда осталась позади граница королевства Таэльрин.
Марги дождались своего часа.
Нападение было внезапным и стремительным. Монстры лавиной хлынули из-за деревьев, рассекая колонну на части, сталкивая всадников вместе с конями в зловонную трясину. Отряд оказался раздробленным, прижатым к болоту, марги бросались на людей и животных, безжалостно пуская в ход острые зубы. В темноте слышались крики и стоны людей, рычание маргов, хрип и ржанье коней, громко трещали ветки, тускло блестели мечи, рассекая воздух… Здесь, в тесноте, среди деревьев, воинам трудно было развернуться, объединить усилия, и потому, несмотря на отчаянные призывы командиров, каждый сражался за себя, за собственную жизнь. Барахтались в трясине кони и люди, лилась и лилась кровь, щелкали зубы монстров, и без устали разили мечи.
И вдруг в этот хаос звуков ворвался оглушительный треск автоматных очередей.
– Ложись! – раздался в темноте вопль Сани Веремеева и почти тут же все вокруг содрогнулось от страшного грохота, а лес озарила ослепительная вспышка.
