Алексей Корепанов - Призрачный сфинкс
И будут посылать до тех пор, пока она не выполнит свое предназначение.
До сих пор неким защитникам удается справляться с девушкой-тенью, посланницей неведомых инфернальных сил, чью злую волю призвана она исполнить… Но, возможно, она – не единственная тень, возможно, таких теней много – и не становится ли их все больше и больше с каждым днем?..
…Долго, долго, бесконечно долго длилось тяжелое оцепенение – и он все-таки нашел в себе силы очнуться, потому что почувствовал вдруг, как сквозь запертую входную дверь пытается проникнуть в его квартиру и дотянуться до дивана нечто – СТРАШНОЕ. Чье-то присутствие до ужаса осязаемо ощущалось в тишине, что-то грозное, невыразимое чувствами, шарило огромными лапами, стараясь пролезть в комнату. Обливаясь потом, задыхаясь, покачиваясь от ударов взбесившегося сердца, он поднялся, включил люстру, закрыл двери в прихожую и на балкон. И просидел до рассвета за столом, скорчившись от ужаса, каждой клеткой тела ощущая бездонную тишину на лестничной площадке, где затаилось то невыносимое, что пришло за ним, ставшим случайным свидетелем и раскрывшим тайну.
И только на рассвете ему стало легче, но он знал, что второй такой ночи не переживет…
По тротуару шли люди, туда-сюда сновали по дороге автомобили, из чьего-то открытого окна доносилась ритмичная музыка, откуда-то тянуло горьковатым дымом – но доктор Самопалов ничего не видел, не слышал и не чувствовал. Он медленно обретал собственное сознание, тягучим сиропом переливался в собственное «я», продолжая неподвижно сидеть в своей машине.
Миновало не менее десяти минут, прежде чем он окончательно пришел в себя.
Виктор Павлович Самопалов был хорошим специалистом, хотя и плохой специалист вряд ли бы ошибся в данном случае с диагнозом. Как ни упирайся, как ни отвергай эту мысль, но Виктору Павловичу пришлось-таки признать: налицо явные признаки психического расстройства. Доктор Самопалов, разумеется, знал, что болезни психики, в отличие от гриппа или сифилиса, не бывают заразными, но, вопреки всем доводам разума, вопреки всем канонам психиатрии, склонен был полагать, что именно заразился. И он знал, от кого. Впрочем, правильнее было бы назвать это явление не заражением, а индукцией. Индуктором – сознательным или бессознательным – выступал Игорь Владимирович Ковалев, а реципиентом – он, Виктор Павлович Самопалов, врач-психиатр. И таких реципиентов (как и теней из чужих воспоминаний, скорее всего, порожденных или инициированных из сферы подсознания Демиургом) могло быть много. Очень много.
Демиург, даже изолированный и отключенный от внешнего мира, продолжал влиять на реальность. И изменять ее. Нужно было незамедлительно принимать какие-то новые меры.
«Крайние меры…» – похолодев, подумал доктор Самопалов.
26. Коса
До заката было еще далеко, но в лесу уже вовсю хозяйничали сумерки – обильная листва высоких деревьев, чьи ветви переплетались над головами всадников, почти полностью заслоняла небо, да и само небо как-то незаметно из прозрачно-лазурного сделалось серым, затянувшись невесть откуда взявшейся облачной пеленой. Вскоре после того как отряд, преодолев перевал, спустился по склону, вновь направляясь к реке, все вокруг заполнилось монотонным шорохом – это стучали по листьям, не достигая земли, капли мелкого дождя.
Продвигались по чаще след в след, и опять едущим впереди приходилось без устали размахивать мечами, расчищая проход. Все были подавлены случившимся на перевале, и если раньше, при явлении образа «короля Таэля», говорили о добром знамении, то теперь, обсуждая налет дракона и смерть иноземца, толковали о «дурном знаке», предвестнике беды. Удвоили осторожность, во все глаза вглядывались в нехоженую чащу, где не подавала голос ни одна птица, словно птицы почему-то покинули эти места. Впрочем, опытные воины, не раз бывавшие в разных переделках, не давали воли своим страхам и дурным предчувствиям и продолжали делать свое дело – сопровождать чужеземцев к «Небесному Огню».
Да, королевские гвардейцы и пограничники отнюдь не были необученными юнцами – нападение летающего чудовища выбило из седла только Сергея и Уолтера Грэхема; Гусев и Саня Веремеев усидели на спинах коней, Элис, вцепившись в гриву своего вороного, тоже не сплоховала, а мага Ольвиорна вовремя поддержали расторопные помощники, которые были, судя по этому эпизоду, неплохими наездниками. Уолтера Грэхема сбросил с себя взвившийся на дыбы жеребец, и ареолог ободрал скулу о камни. Остальные же довольно быстро справились с испуганными конями, так что никто не пострадал.
Кроме Ральфа Торенссена…
В исчезновении его тела – даже не в самой смерти, а именно в исчезновении тела – чудилось Сергею нечто зловещее.
«Теперь понятно, как можно вернуться, – мрачно заявил Гусев еще там, на склоне, у перевала. – Нужно просто пустить себе пулю в лоб…»
Люди цепочкой растянулись по краю ущелья, глядя вниз, на то место, где разверзшаяся земля поглотила тело Ральфа Торенссена, но когда Рандер скомандовал: «По коням!» – все воины тут же выполнили приказ: военная дисциплина есть военная дисциплина. Подчинились ей и славяне, и американцы, хотя увести от обрыва потрясенную Элис Уолтеру Грэхему пришлось буквально за руку. Прежде чем вновь трогаться в путь, Рандер подъехал к не очень уверенно держащемуся в седле сосредоточенному и хмурому магу Ольвиорну. Маг поднял голову и ответил на невысказанный вопрос командира:
– Здесь никогда не водились драконы… Вернее, я нигде и никогда не встречал ни одного упоминания о том, что здесь водятся драконы. Этот дракон не отсюда. И повадки у него необычные. Теперь нужно будет наблюдать и за небом…
– Поручите это мне, – вмешался Гусев, выставляя перед собой автомат.
– Этого ему вполне хватит. В следующий раз не промахнусь, разнесу в клочья.
Рандер сдвинул мохнатые брови и отрицательно покачал головой:
– Не надо в клочья, уважаемый Геннадий. У вас хорошее оружие – но достаточно будет отпугнуть… если нападение повторится. Это же не марги – это дракон.
Гусев возмущенно фыркнул, но удержался от возражений. А чуть позже, когда отряд строился для дальнейшего похода, сказал Сане Веремееву:
– Блин, цацкаются со своими драконами! Грохать надо этих тварей, а не отпугивать.
– Ты бы и Нэсси грохнул? – угрюмо спросил Саня.
– Если бы напала – не задумываясь! А ты что, подставил бы ей обе щеки – сначала правую, а потом левую?
– Пугнул бы. В крайнем случае – по лапам, по хвосту. Но не на поражение.
Гусев сжал автомат и отчеканил:
– А я бы – грохнул! Миротворцы херовы!
Саня молча развернул коня и направился в строй. Лонд Гарракс внимательно посмотрел на ощетинившегося Гусева и поехал следом за Саней. А Сергей обратился к подавленному Уолтеру Грэхему, осторожно водящему пальцем по подсыхающей кровавой корке на скуле:
