Джон Мини - Фактор жизни
Раздались гудки, и черноволосая девушка взмахнула рукой: голографический куб в центре ее спальни включился.
– Привет, Ро! – Экран заполнила голова и плечи Чоджуна Аказавы. – Как дела?
– Привет, дядя Чо! – Девушка сложила ноги в позе лотоса. – Мама по-прежнему зовет меня Дороти. И вокруг полным-полно этих чертовых монашек… Я преклоняюсь перед их распорядком жизни, но не перед их верой. И все еще жду результатов экзаменов.
Чоджун рассмеялся.
– А кроме этого, – спросил он, – все в порядке?
– Думаю, да, – усмехнулась Ро.
– А я читаю лекции студентам. – Чоджун шутливо поморщился. – Напрямую, в зале. Ты можешь этому поверить?
– Ты же обожаешь это, дядя Чо. Над чем ты сейчас работаешь?
– А вот над этим.
Изображение его лица уменьшилось и передвину лось в сторону, и все оставшееся пространство голограммы заняла текстовая решетка.
– «Самосознание N-мерного континуума»? – Ро увеличила изображение. – Что это?
Движения ее глаз невозможно было уловить.
– Будешь публиковать? – спросила она.
– Чтобы потерять свою должность? – Чоджун горько усмехнулся. – Пошлю без подписи.
– Все равно это произведет фурор. – Да уж, наверняка.
Чоджун Аказава получил степень доктора философии в Техническом университете, когда Карин возобновила здесь свою преподавательскую деятельность, а Ро исполнилось три года. Четыре года спустя, когда Карин и Ро переехали в Швейцарию, Чоджун уже примкнул к адептам становящейся популярной теории соединения, и его научная карьера определилась окончательно.
Ро убрала текст и увеличила изображение Чоджуна.
– Ты сообщишь мне, – попросил он, – когда тебе станут известны результаты экзаменов?
– Конечно, дядя Чо.
– Ну, я тогда отключаюсь. Передай привет Карин.
– Пока! – Ро послала ему воздушный поцелуй. Экран погас.
* * *
Поглощение.
Последние пылинки, уменьшаясь, очень быстро уходят в небытие. Вспыхивают багряные молнии, и корабль исчезает, испаряется, сливаясь со тканью мю-пространства.
Узор разворачивается, адаптируясь к новым структурам; изменения, повторяясь, происходят постоянно по всем уровням, подтверждаемые в бесконечно малую величину времени.
Нежизнь становится жизнью.
В реальном пространстве жизнь – это парадокс: ДНК производит белки, создавая тела, а также самовоспроизводится, создает собственные копии. Фабрика, которая одновременно является проектантом и создателем фабрик. Это совершенно необъяснимый круговорот – что раньше: курица или яйцо, копия или фабрика? – противоречие разрешается только тем, что запуск всего процесса производит внешний, фактор – РНК.
Но в мю-пространстве условия воспроизводства вполне самодостаточны.
Разворачиваются узоры…
Возникает полностью самодостаточный круговорот с обратной связью: нейронные процессы, которые могут постичь сами себя; саморефлексия в чистом виде.
Осознание.
* * *
Статья Чоджуна завершалась некоторыми наблюдениями:
1) О том, что сфера действия кораблей в мю-пространстве снизилась почти до нуля сразу после кончины пилота Дарта Маллигана и оставалась низкой почти в течение двух декад.
2) Что выживший пилот, Карин Макнамара, докладывая о выполнении своего летного задания, отметила внезапное чувство теплой эйфории, благословения любовью буквально перед выходом в реальное пространство.
3) Что данное, помогающее адаптированию самоизменение, отмечалось также многими другими…
* * *
Послышался стук в дверь.
– Войдите, – сказала Ро.
Вошла монахиня, наблюдавшая за тренировкой.
– Ах, это вы, сестра Фрэнсис Ксавьер.
– Поскольку ты уже вернулась домой из колледжа, Ро, – сказала монахиня, – то не сходить ли тебе на вечерний молебен? Это было бы…
– Вы не сдаетесь, да, сестра?
– В твоих устах это должно звучать как комплимент. – Монахиня взглянула на голографический текст, все еще мерцающий в воздухе, и насторожилась. – «Самосознание N-мерного континуума»… Неужели это действительно означает то, о чем я думаю?
– Полагаю, вы собирались, – вежливо сказала Ро, – помолиться антропоморфному всеприсутствию сверхразума, для существования которого у вас нет прямых доказательств. Я права?
Раздался удар колокола.
– Я опаздываю. Мы еще, – сестра Фрэнсис Ксавьер снова взглянула на голограмму, – поговорим с тобой. – Она стремглав выбежала из комнаты.
Ро посмотрела ей вслед.
– Может быть, твой Бог – одно воображение. – Глаза ее были совершенно черные, лишенные белка вокруг зрачков. Словно черный янтарь-гагат. Ее голос звенел в пустой комнате: – А может быть, и нет. – Внезапно золотой огонь вспыхнул в глазах Ро и осветил всю комнату. – Но мой – совершенно реален, это точно.
Золотой огонь стал затухать, пока не исчез совсем.
Некоторое время спустя черные, как обсидиан, глаза Ро сверкали холодным каменным блеском и были абсолютно непроницаемы. А взгляд ее был твердым и неумолимым, как сама смерть.
Глава 63
Откинувшись на спинку стула, Том, не мигая, смотрел на скрытый в полумраке потолок, и мысли роились в его голове.
«Осознаешь ли ты, Кордувен, что возвращаешь мне?» – думал он.
Вокруг царила сверхъестественная тишина.
Он сидел в классе, сплошь состоящем из прямых линий. Изысканный резной орнамент сейчас едва проступал из полумрака: сотни оттенков серого цвета.
«Странное чувство теплой эйфории, благословения любовью…» – сказала Карин, описывая свой исход из мю-пространства, в то время как корабль ее возлюбленного рассыпался на мириады светящихся осколков… Не было необходимости еще раз просматривать более ранние отрывки из истории Карин: все до сих пор было свежо в его памяти.
«Какая сопричастность!.. – подумал он. – Но я здесь для того, чтобы в каком-то смысле попрощаться. Сейчас нет времени для подробного анализа».
Этой ночью он был в школе «Павильон» один и сомневался, придется ли ему еще раз увидеть это место.
На груди под рубашкой он ощущал свой талисман. Том снова запечатал его, после того как просмотрел последний модуль на школьном инфоре. Вопрос один: смог ли кто-нибудь догадаться о содержимом талисмана? Покрытие из кристаллического нуль-геля казалось нетронутым, но определить что-либо было трудно.
Видимо, талисман ему просто вернули в качестве дара, а о его содержимом никому неизвестно.
«Экий дипломат!» – подумал Том.
Похоже, Кордувен решил дать ему время подумать. И был уверен, что ночью, сидя среди теней, Том будет пребывать в сомнениях. Разумеется, все это задумано не для того, чтобы дать ему возможность бежать: у каждого выхода из поселения дежурят солдаты. Многие из них патрулировали и пешеходные проходы.
