Коллектив авторов - Апокалипсис отменяется (сборник)
Он кинул на стол электронную распечатку.
– Это те самые проблемы, о которых вы говорили, доктор Кормак? – саркастически поинтересовался Алонсо.
Кормак побледнел и подался вперед. Вслед за ним члены совета склонились над листком с данными…
Кормак влетел в центр управления «Саморганизма» ураганом, за его спиной взвихряются маленькие торнадо, ветер подхватывает листы электронной бумаги, те с шелестом разлетаются по углам. Техники отшатываются от руководителя эксперимента, на лицах ужас, будто по комнате пронесся всадник Апокалипсиса. Я держался в фарватере Кормака, все равно тот прет, как ледокол, в любой толпе остаются такие проходы, что стадо слонов можно прогнать на водопой. Макнил рванулся к пультам управления, взгляд прикипел к дисплеям, там сменяются картинки с камер «циклопов», извиваются кривые замеров.
– Немедленно усилить наблюдение за объектом! – указал Кормак. – Предельно, предельно усилить! Измерения с «циклопов» производить каждые три минуты, группировку микроботов вводим в строй полностью.
Из угла робко выступил Платон Курков, откашлялся деликатно.
– Доктор Кормак, то есть вы хотите вывести из спящего режима резервных микробов?
Кормак покосился раздраженно, коротко кивнул.
– Именно.
Курков отшатнулся, глаза округлились, челюсть едва не выпала на пол.
– Но… но, мистер Кормак! Потоки данных возрастут в десятки раз. Нам просто не хватит вычислительных мощностей!
Взгляды устремились на руководителя проекта, во внезапной тишине над головами полетел встревоженный шепот. Вперед выступил Джордж Козицки, заместитель Кормака, глава группы обработки данных. На сутулую фигуру обработчика тотчас уставились десятки пар глаз. Козицки задумчиво погладил козлиную бородку, покачал головой.
– Должен заметить, – сказал он, – молодой человек абсолютно прав. Мак, у нас действительно проблемы, массивы информации слишком возрастут…
Кормак отмахнулся.
– Так позвоните Танаке, пусть замедлит свою симуляцию еще вдвое, от нее все равно теперь никакого толку! Освободившиеся мощности загрузим под наши нужды.
Я молча наблюдал, как Кормак раздает указания. Наконец улучил момент, Макнил вздрогнул, когда моя ладонь опустилась на его плечо, я мягко, но настойчиво оттащил квазибиолога в сторону.
– Мак, надо поговорить, – сообщил я. – Вы, думаю, понимаете, что ситуация экстраординарная, ваш эксперимент теперь на особом статусе. Мне следует быть в курсе всех ваших шагов, иначе обеспечить нормальное функционирование проекта будет непросто. Я уж не говорю о том, что некоторые уже требуют его закрытия…
Кормак нахмурился, взгляд серых глаз спокоен, но в глубине зрачков зарождается огонек беспокойства.
– Андрей, я все понимаю. Но ведь и вам известно, насколько важен эксперимент. Мы уже получаем уникальную информацию для множества областей: физическая химия, биофизика, материаловедение… Ведь то, что мы наблюдаем, – это же, по сути, ускоренная, спланированная эволюция чрезвычайно сложной среды. Мы задаем граничные условия, а экспериментальная среда, вот эта бурая масса под колпаком – она реагирует. Будто живая! Она приспосабливается и при этом принимает множество сложнейших форм. Невиданное богатство приспособительных решений! И из них мы можем отбирать наиболее интересные, использовать уже в своих целях! Насколько я знаю, интерес к эксперименту проявили уже несколько корпораций, военные… А какова польза для фундаментальной науки!
Я кивал, все так, эксперимент уникален, но что мне отвечать контролирующим органам?
– Да-да, Мак, я знаю. Но насколько вы можете контролировать эту самую ускоренную эволюцию? Насколько она действительно спланирована вами?
Кормак возвел очи горе, шумно вздохнул. Губы, тонкие и бескровные, тронула робкая улыбка, отчего те вытянулись вообще в струнку.
– Доктор Скольник, ну мы же с вами взрослые люди. Во-первых, эксперимент в любой миг можно не то что прервать – уничтожить! В Институте на этот случай хранится целый экстренный арсенал, вам ли, директору, этого не знать. Ну а во-вторых, контроль над экспериментальной средой действительно полнейший, стопроцентный! Любая эволюция в естественных условиях определяется случайными факторами: стохастическими мутациями, пертурбациями климата, геологическими изменениями и так далее. Но здесь, в «Саморганизме», все граничные условия определяем мы! Экспериментальная среда приспосабливается к замкнутому мирку, творцы которого – люди. Причем условия в этом мирке очень сильно отличаются от естественной среды за пределами купола, то есть вовне наша сложная система просто не сможет существовать. По той же причине она полностью зависит от наших поставок вещества и энергии, – а их можно прервать в любой момент! Для того, чтобы обрести полную самостоятельность, система должна стать сложной, очень сложной, и притом весьма устойчивой. А это практически невозможно! Это, кстати, был бы феноменальный результат для нашего эксперимента, но о таком даже не мечтаем.
Я нахмурился, покачал головой.
– Что ж, я рад вашей уверенности, Мак. И в целом разделяю ее. Но удалось бы мне еще заразить ею наших кураторов!
Кормак улыбнулся сочувственно и виновато.
– Что ж, Андрей, в таком случае мой долг – максимально этому поспособствовать. Давайте доложу вам последние сводки о проекте.
В его руках появились листы электронной бумаги, там змеиными клубками извиваются нити графиков, координатные сетки перемежаются легионами цифр. Пальцы Кормака заплясали над страницей, указывая, прокручивая, перескакивая по гиперссылкам, ученый принялся объяснять:
– Смотрите, спирали с «булыжниками» исчезли сегодня, часа два назад, это видно вот здесь. Пока что никаких признаков, что они могут восстановиться. Возможно, это реакция на то, что с утра мы несколько повысили отражающую способность защитного купола, но точно сказать нельзя. Однако исчезновение спиралей не означает падения сложности системы. Вот посмотрите на эти массы вещества на периферии. Они приходят в движение, разжижаются и начинают…
…полноводными реками вливаться в единый циркулярный поток прямо под стенками купола. «Булыжники» действительно не восстановились ни к вечеру, ни на следующий день. Зато в центре экспериментальной зоны наметился странный бугор, за ночь вырос до десятка метров в диаметре.
Следующей ночью под колпаком наблюдали вспышки слепящего белого света. Серии по десятку вспышек разделены фиксированными промежутками времени, однако внутри серий корреляция слабая.
А днем обнаружили новый интересный эффект…
Закат залил каменистые холмы охрой, пыль под ногами кажется огненной, словно шагаешь по углям. Долину расчертили резкие тени, у подножий гор копится мрак, там ночь обосновалась уже прочно. Позади на склонах поблескивает в рыжих лучах здание Института, отсюда оно напоминает округлую серебристую раковину. Диковинный моллюск прилепился к Кордильерам и надменно взирает из укрытия на равнину. К экспериментальной зоне «Саморганизма» спускается оттуда широкая лента бетонированной дороги.
