Вольдемар Грилелави - Игла
— А как же моя авиация? Мне полетать хотелось бы несколько лет по просторам любимой Родины, — Саша даже немного растерялся от таких перспектив, не свойственных его менталитету.
— Саша, у тебя менее чем через десять лет пенсия аэрофлотская. А пока мы будем готовить тылы. И к твоей пенсии ты, а точнее, к нашей и мы придем с большим багажом знаний и массой великих открытий. Грешно, владея силой, не потребить ее.
— Вообще-то, к наукам тяги у меня никогда не было. Я больше к простой шоферской работе привычен.
— Зато она была всегда у меня. С детства любил в научные дебри лазить и искать выход. Так что, давай делиться и такими привычками. Я согласен на несколько лет с твоей летной работой.
— Да в принципе я не против. Чего теперь уж нам с тобой делить, когда судьба повязала в связке и на века. Только ответь, а почему ты так уверен в смерти Полта? Я считаю, что твои сомнения просто необходимо проверить. Ведь игла имела программу, и никуда она не делась. И если твоя во мне ожила и решила продолжить свое существование полноценной жизнью, то не мудрено, что и его аналогично проснется. Только вот кто будет превалировать в ней? Хорошо, если оживет сам Григорий Вихров и сумеет подавлять волю и команды Полта. А ежели, как ты сам говорил, Григорий полностью подавлен, то тогда этот Полт с его знаниями инопланетных космических технологий представляет реальную угрозу. У него гораздо больше знаний и опыта, ежели у тебя. И до чего он сумеет домыслить, тебе лучше известно. А в нашем мире сообщников и помощников найти не составит проблем. Он будет мстить.
— В чем-то ты прав, Саша. Эйфория победы слегка ослабила мою бдительность и притупила мышление. Эта радость избавления и спасения затмила реальность угрозы. Он, Полт, разумеется, если жив, никогда и ни за что не поймет причину провала акции устрашения. Скорее спишет на свои просчеты и ошибки в расчетах. Но опасность для общества он представляет реальную. У тебя есть какие-нибудь предложения? Где мы сумеем его разыскать? Все, связи с ним нет, не та мощность, чтобы суметь с ним общаться. Да и наша антенна в основном работала на прием.
— Войэр, а ведь он к моменту залпа из пушки должен по времени находиться в Минске. А туда он ехал уже на ПМЖ. Значит, искать будем его среди населения столицы.
— Куда уехал?
— Постоянное место жительства. Чтобы прижиться, обжиться и приступить к осуществлению своего дальнейшего плана. Если с ним что и произошло, то не составляет особого труда поискать по больницам и моргам. Тем более, что при нем документы на Григория Вихрова. Сегодня и начнем операцию. Ночным поездом мчимся в Минск, чтобы с утра начать поиски. Среди больных и мертвых.
— А если разыщем живым и невредимым? Я ведь, Саша, гарантий ни на какой вариант дать не могу.
— По-моему, ты совершенно недавно его совсем похоронил. А теперь сомневаешься.
— Ты прав, шансов больше, что его тело в морге или в реанимации. И нам не составит труда узнать и опознать его. Тем более, что ты сам лично видел его.
— И не только. Мы знаем ФИО.
— Чего.
— Слушай, Войэр, а тебе самому расшифровать слабо? Вроде в моих мозгах прижился.
— Не нервничай и не переживай. Привыкну. Всего-то второй день, как поселился. А если более точнее, то и того меньше суток самостоятельного пребывания. Ведь до этого мгновения моя игла всего-то и служила приемной антенной. Никаких раздвоений у тебя до вчерашнего дня не было. Я боялся проколоться, тем самым и тебя погубить и свой план-ловушку провалить.
— А умирать страшно было? Ведь отлично понимал, что я рикошет на тебя лично направляю.
— Нет, совсем об даже не думал. Я ведь все пять лет умирал на Зване, мечтал о смерти, жаждал ее, как избавление от постоянного кошмара. А потом еще в этой тюрьме на станции. Жить совершенно не хотелось. Но не хватало мужества ускорить кончину. Я не самоубийца. Таким, видно, родиться нужно.
— Больным и стать можно. Здоровый человек борется за жизнь до последнего. В любом случае смерти не избежать, а вот суметь передвинуть ее срок по максимуму — нужно здоровое мужество. Хотя бы для остального человечества, чтобы в генах сидело это стремление жить даже тогда, когда противно само существование. Знаешь, как у нас на Земле говорят: жизнь, это смертельное заболевание, передающееся половым путем. Будем спасать себя во имя всех.
— В этом с тобой согласен. Поэтому не считаю себя слабаком. Мы славно нашли друг друга. И если умеем так легко понимать себя, то единение произойдет легко и без проблем.
Мама с Анфиской пришли в ужас, когда им Саша сообщил о своем желании ехать в Минск, чтобы разыскать в этом миллионном городе какого-то малоизвестного Полта. Войэр сразу предлагал сымитировать служебную командировку. Да и незачем было предупреждать женщин и вовлекать их в свои дела с такими подробностями. Вполне хватило тех передряг, внезапно свалившихся на их дамские головки. Этого предостаточно, а больше волнений не нужно.
Но Саша категорично не согласился. Это ведь его любимые женщины, которые не просто поверили в такую белиберду, но и полностью доверились ему.
— И тебе, Войэр, придется с такой же любовью и вниманием относиться к ним, как самым дорогим существам в мире. Мы с тобой едины не только мыслями, но и чувствами.
— Их это напугает. Зачем же излишние страхи и переживания за твою жизнь. Один раз они тебя чуть не потеряли, но второго раза не должно даже в мыслях быть. Ты, конечно, героически постучишь кулаками в грудь, но объяснить им мое присутствие в тебе вряд ли удастся без каких-либо последствий. Они такое не воспримут.
— Войэр, ты сам недавно говорил, что очень скоро осуществиться наше слияние. Поэтому мне придется, немного дней умолчать факт твоего существования, а потом и врать незачем будет. Я так думаю, что имя менять мы не будем.
— Сайр. Тебя устроит?
— На рыбу похоже. Нет, только Саша, и ничего не приму иного, поскольку это ты ко мне влез, а не наоборот.
— Да я давно согласился, так что, зря споришь.
И все равно Саша сказал перед отъездом правду о поездке. Они были рядом в трудную и сложную минуту, и вся его жизнь в этом мире ради них. А врать ради спокойствия и сочинять про командировки сейчас он считал нечестным.
— Мама, Анфиска, мне очень нужно знать самому правду, чтобы потом не удивляться сюрпризам. А вдруг он жив и представляет серьезную опасность для окружающих. Ведь в его мозгах знаний и умений покруче всех наших академиков вместе взятых. Он враг опасный и коварный. А самое главное, что безмозглый. Как раз с мозгами не совсем прав — они через чур кошмарно умные, но без тормозов.
