Чарлз Шеффилд - Холоднее льда
И наконец мой друг Морд нанес уже зашатавшейся гипотезе поистине смертельный удар. Оказалось, вы работали бок о бок с Мордекаем Перельманом в конце войны, лихорадочно развивая ваши новые термоядерные идеи. Морд поклялся, что ни над какими биологическими проектами на Европе вы одновременно работать не могли.
Таков был конец. Прекрасная теория, разрушенная грубыми фактами. Но, как знает каждый энтузиаст Сети Головоломок, даже неверные теории могут привести к новым прозрениям. У меня больше не было конкретного имени, ибо Сайрус Мобилиус не подходил. Зато у меня имелось конкретное место: Европа. Все сходилось именно здесь. Даже Вильса Шир, по причине, для меня совершенно не очевидной, прибыла на Европу. А во всех европейских делах есть лишь одна доминантная фигура. Я не смог обнаружить никаких подозрительных элементов в прошлом Хильды Брандт — думаю, она преподала нам всем урок образцовой конспирации. Однако она провела войну на Поясе и прибыла в систему Юпитера лишь через довольно долгое время после того, как война закончилась. Она также сделала запрос о том, чтобы Джона Перри направили на Европу для исследования предполагаемых аборигенных форм жизни.
И все же Хильда Брандт тоже не подходила. Да, у нее имелось колоссальное влияние в системе Юпитера, и она вполне могла заниматься секретными экспериментами военного времени на Поясе. Если так, она безусловно жаждала увидеть, какие результаты через столь долгое время дала ее работа. Однако, в отличие от власти Сайруса Мобилиуса, власть Хильды Брандт не распространялась на Внутреннюю систему. Ей не под силу было бы направить сюда из центра РСН Камиллу Гамильтон. Она также не смогла бы гарантировать, что сюда с Земли прибудет именно Джон Перри, а не какой-то другой эксперт по погружаемым аппаратам. Нипочем бы не смогла — если бы ей не оказали помощь.
Наконец все кусочки сложились. Тут было не одно имя. Два. И два человека, каждый из которых манипулировал другим. Ради достижения собственных целей оба они друг друга использовали.
— Мой уважаемый советник, я вами разочарован, — Мобилиус качал головой. — Мы с вами двадцать лет исследовали разум друг друга. И тем не менее вы заподозрили, что я мог опуститься до убийства?
— Ничего подобного. Я этого не делал. Я чувствовал, что худо-бедно понимаю склад ума Торквемады. А вот чего я практически не знал, так это склада ума и природу Хильды Брандт. И вам в ее отношении я тоже доверять не мог. Не могла ли она оказаться персоной, которая изучит свои эксперименты, оценит их текущее состояние, а затем, ради каких-то других своих целей, хладнокровно их уничтожит? Я не мог так рисковать.
— Вам все же следовало проконсультироваться со мной. Хильда Брандт вовсе не такая персона. Однако, прежде чем уйти, она задала уместный вопрос: «Что вы намерены по этому поводу предпринять?»
— Это вы о прошлом Брандт и о ее экспериментах? Лично я ничего не намерен по этому поводу предпринимать. Это не является ни моей прерогативой, ни моей непосредственной заботой. А вот что они… — Сова указал на Вильсу и остальных, — решат для себя выбрать — это уже совсем другое дело. Большинство событий, которые мы обсуждаем, произошли четверть века назад, и хотя военные преступления срока давности не имеют, интерес к военным преступлениям такой срок имеет определенно. Есть основания полагать, что данные конкретные преступления попросту никогда не совершались. Сомневаюсь, что кого-то за пределами этой комнаты хоть в малейшей степени заботит то, что двадцать пять лет тому назад произошло на Мандрагоре.
Тут Сова повернулся к Нелл.
— Не так ли, мисс Коттер? Я не сомневаюсь, что вы все записывали. Как вы всегда это делаете. Но существует ли ко всему этому реальный общественный интерес?
«Интересно, знает ли он про субвокальный диктофон?» — задумалась Нелл. Затем она помотала головой и сумела избежать взгляда на свою скрытую камеру.
— Людей интересует только эффектное шоу, мистер Савачарья. Они бы с удовольствием посмотрели, как «мобиль» вгрызается в Вентиль. Еще им понравился бы эпизод с подводным спасением. Но они даже за деньги не стали бы смотреть программу о преступлении двадцатипятилетней давности, которого к тому же никто не совершал.
— А результаты экспериментов?
— Люди нипочем не поверят, что в Джоне и остальных есть что-то особенное, если только они сами не смогут это увидеть. А они этого увидеть не смогут. Аудитория видеопрограмм верит картинкам, а не заявлениям.
— Весьма разумная философия. Могу только поаплодировать мудрости этой аудитории.
Сова принялся с трудом подниматься из своего неудобного кресла. Каким бы оно ни было мягким, он чувствовал, как ребра узких подлокотников врезаются в его нежную плоть.
— Хильда Брандт была права. Это еще не конец Вселенной, и рассказ об «Океане» снова уйдет в историю. Но всеми нами из этого должен быть извлечен урок.
Сова потер отчаянно ноющую задницу. Он устал, проголодался и уже чувствовал, что выражается сверх меры важно и назидательно. Пора было отправляться домой. Он повернулся к Сайрусу Мобилиусу:
— Победители и проигравшие, как сказала Хильда Брандт. Вы манипулировали людьми и событиями — и выиграли бой за развитие Европы. Но все, святые и грешники, всегда преследуют свои личные цели, и цели эти редко бывают одинаковы для двух человек вне зависимости от того, насколько убедительно они изображают полное взаимопонимание и сотрудничество. Прежде чем вы почувствуете глубокое удовлетворение от вашей победы, вспомните, что Хильда Брандт в свою очередь вами манипулировала — к собственной выгоде. Вы доставили к ней трех индивидов, которые были ей позарез нужны, и даже сами того не поняли.
Пора бы нам с вами осознать, что далеко не все изворотливые умы Солнечной системы без конца крутятся в Сети Головоломок. В определенном смысле Хильда Брандт обставила нас обоих. На сей раз вы победили, но вряд ли вы всегда будете побеждать.
— Но он не победил. — Голос Вильсы Шир неожиданно ворвался в раздумья Свами Савачарьи. И Сова раздраженно на нее посмотрел. На самом деле он еще не закончил.
— Да, не победил, — Вильса проигнорировала гневный взор Совы. — Можем мы показать их, Джон? Я знаю, нам следует дождаться подтверждения, но это так важно.
— Ты хочешь, чтобы я дважды в одну и ту же лужу сел? Мне казалось, одного такого позора на всю жизнь более чем достаточно. — Тем не менее Джон Перри встал, подошел к станции обработки данных и внимательно ее изучил. — Ладно. Кто-нибудь знает, как эта штука работает?
— Я знаю. — Тристан Морган уже встал со стула. — Дай мне. — Он взял у Джона блок хранения данных. — Который сегмент?
