Роджер Желязны - Блеф
– Раз так, то не стану желать вам хорошего дня, – пробормотала она, когда такси умчалось, ревя мотором. А затем она повернулась и поглядела на дом.
Его ремонтировали раза два, не меньше, но это ему не помогло. Дом остался таким же совершенно уродливым и убогим, хотя и стал вполне прочным. Не упадет, если его вдруг не пнет Большая Обезьяна, если не считать то, что, как она помнила, Большой Обезьяны больше не было в этом мире. Пять этажей, нужная квартира на пятом. Она выросла в квартире на верхнем этаже многоквартирного дома, где все квартиры сдавались, такого, в котором не было лифтов, и привыкла по нескольку раз за день бегом подниматься на седьмой этаж и спускаться обратно в юности. Пять этажей не проблема, подумала она.
Бежать по лестнице она перестала уже к третьему этажу, но не стала останавливаться и шла дальше, пусть и медленнее, переводя дыхание на каждой площадке. Темную лестницу освещал лишь свет из окна в крыше, над квадратной шахтой лестницы. Стекло было покрыто изморосью, и свет внутри был чахл и убог.
На верхнем этаже была лишь одна квартира. С тем же успехом Хирам мог написать на двери свое имя, подумала Джейн, останавливаясь у края лестницы и тяжело дыша. Вместо ободранной серой двери, как у других квартир, здесь была сделанная на заказ дверь из ценных пород дерева, с изящно украшенным бронзовым дверным кольцом и ручкой в старинном стиле, вместо обычной круглой. Замок над ней был совершенно современным и вполне надежным, хотя и сделанным в виде отреставрированного. Хирам-Хирам, подумала Джейн, стоит ли рекламировать себя в таком месте?
Что он скажет, открыв дверь и увидев ее? Что подумает? Без разницы. Она должна заставить его увидеть, что происходит, потому, что это может спасти его. Спасти его жизнь . Немного не в том стиле, как он спас жизнь ей, но «Козырные тузы» – его жизнь, и если она их спасет ради него, то отплатит ему за свою жизнь. Равновесие будет восстановлено наконец-то, поскольку раньше она и не мечтала, что у нее будет шанс сделать это.
Никакого, кроме одного, а так поступить она не могла. В ней не было чувства. Она понимала, что Хирам с радостью примет ее, ни на что не обращая внимания, что будет внимательным, нежным, веселым и любящим, будет делать все, что только может ждать женщина от своего возлюбленного. Но это будет вопиющей несправедливостью по отношению к нему, и когда все кончится, с неизбежностью, это будет болезненно и ужасно для обоих. Хирам заслужил лучшего. Такой хороший человек заслужил, чтобы рядом с ним была та, чья преданность будет не меньше, чем у него, та, которая без остатка вольется во все, что он делает, чем живет, даст ему истинное наслаждение единения. Ему нужна та, которая без него жить не сможет.
А не та, которая просто умерла бы без него, ехидно сказал ее разум, и она снова почувствовала укол чувства вины. Хорошо, хорошо, я сука неблагодарная, молча выругала она сама себя. Может, во мне есть какой-то роковой изъян, что я не люблю его, каким бы хорошим он ни был. Может, если бы чувство благодарности заставило меня в него влюбиться, я стала бы лучше.
И, возможно, он не прятался бы в квартире в Джокертауне с такой мерзавкой, как Эзили Руж.
Боже, подумала Джейн. Ей надо было поговорить с Хирамом. Она поверить не могла, что он действительно хочет продолжать связь с такой тварью. Она должна помочь ему уйти от нее, найти способ, чтобы она не появлялась в «Козырных тузах». Что бы ей ни надо было сделать, чтобы помочь ему, все, что угодно, она это сделает, особенно если спасение Хирама будет означать, что она больше никогда не увидит эту женщину.
Она заставила себя пересечь площадку и подойти к двери квартиры. Заставила три раза резко стукнуть бронзовым кольцом. К ее ужасу, дверь открыла Эзили.
Эзили была одета, если так можно выразиться, во что-то полупрозрачное и золотое, на голое тело. Джейн пристально поглядела на лицо Эзили, не позволяя взгляду опускаться ниже подбородка женщины.
– Я пришла к Хираму, – сказала она, сухо и отчетливо, насколько только могла. – Я знаю, что он здесь. Мне необходимо его видеть.
На лице Эзили появилась страстная улыбка, такая, будто Джейн сказала то, что Эзили хотела услышать больше всего на свете. Слегка покачнувшись, будто танцуя под звучащую у нее в голове музыку, она отошла назад и жестом позвала Джейн внутрь.
Вид квартиры внутри поразил Джейн. Гостиная была тщательно отделана в гаитянском стиле, демонстрируя, что Хирам и в этом проявил присущий ему вкус. Джейн поняла, что не может отвести взгляда от темно-коричневого ковра, точно такого же, как в кабинете Хирама. Все было сделано в стиле Хирама, но не прежнего Хирама, а нового, чужого, того, который вернулся из турне. Эзили ходила вокруг нее, лениво, будто хищник, чья любимая еда сама шла ему в лапы.
– Хирам в спальне, – сказала она. – Я так понимаю, что если тебе необходимо его увидеть, то ты сможешь увидеться с ним и там.
Стоя прямо перед Джейн, она подняла руки и провела ладонями себе по шее, так, что едва не ткнула в лицо Джейн своими огромными грудями. Джейн продолжала глядеть на нее спокойно, не моргая. Когда Эзили подымала руки, на правой что-то ярко блеснуло.
Кровь. Джейн едва не потеряла самообладание. Кровь? Ради Господа, во что ввязался Хирам? Покрасневшая рука Эзили выпрямилась, показывая.
– Туда. Просто войди и увидишь его. В постели.
Джейн решительно двинулась в полумрак дверного проема и вошла в спальню. Прокашлялась, собираясь заговорить, и замерла. Он не был в кровати, а стоял на полу рядом, в позе молящегося. Но он точно не молился.
Сначала она подумала, что застала его за тем, что он катает на спине маленького ребенка, мелькнула мысль, что это его ребенок, рожденный Эзили, беременность, рождение и взросление которого были невероятно ускорены Дикой Картой, которая сделала ребенка ужасного вида джокером. Она сделала шаг к нему, ее глаза наполнились слезами жалости.
– О, Хирам, я…
На лице Хирама появилась ярость, сменившаяся ужасающей горестью, и она разглядела, что в действительности сидело у него на спине.
– Х – Х-Хирам…
У нее пропал голос, когда на лице Хирама появилось совершенно чужое ему выражение любопытства. Это не было выражение лица отца, которого прервали, когда он возился с ребенком, и никакой ребенок не сидел бы на спине отца, припав ртом к его шее. Морщинистое создание на спине Хирама задрожало, и его движения напомнили Джейн движения Эзили. Едва повернувшись к двери, чтобы выскочить, она поняла, что уже поздно.
Когда она упала на пол, ей показалось, что она весит не меньше сотни килограммов.
Позже, когда она вспоминала это, когда смогла заставить себя подумать об этом, они поняла, что прошло полминуты, не меньше, пока Хирам отодвинулся от кровати, туда, где она лежала на полу, на животе. В квартире царила абсолютная тишина, Джейн казалось, что время тянется мучительно медленно. Хирам встал и подошел к ней, туда, где она лежала, извергая из себя воду, пропитывающую одежду и ковер.
