Елизавета Манова - Феномен двойников (сборник)
— Очень удобно, — сказал Майх.
Последняя дуга — и они вынеслись на скоростное шоссе. Все. Часика на три свободен. Надо бы отключиться, скоро мне свежая голова позарез… главное-то впереди. Главное — всегда впереди.
— Ты как хочешь, а я вздремну. Если что… — он даже не договорил. Уронил голову на спинку и поплыл в мохнатую темноту.
Он проснулся ровно через два часа. Машина неслась по шоссе, Майх то ли дремал, то ли думал о чем-то, Кенен все еще спал без задних ног. Сейчас он казался моложе и, пожалуй, приятней: нет того поганого взгляда, из-за которого так и тянет влепить ему пулю в лоб. Ладно, забудь. Это дело прошлое. Теперь только одно: Человек, с которым надо работать…
— Проснулся?
— Ага. Слышь, там передатчик сбоку… нет, в кармашке. Вот-вот… Дай сюда.
Взял у Майха тяжелую пластинку, включил, сверил по планшету частоты и вызвал Центральную Справочную полиции.
— ЦСП? — достал из кармана жетон, глянул на номер. — Я — А-7, личный код 519/45. Выход на диспетчерскую космопорта Харви. Нет, пока только справки. Надо будет, уточню.
— Харви? Сегодняшнее расписание полетов. Название, тип, порт назначения, время вылета. Нет, по экипажам данных пока не надо.
Он долго слушал монотонную скороговорку диспетчера.
— Стоп! «Лоар», тип АЮ, 16–40. Уточните маршрут. Так. Харви — Рохол — Лихайо? Да, понял. «Ночная птица», тип ЮК, 18–00. Харви — Рохол — Спет — Авлар? Минуточку. Что скажешь, Майх?
— Нет. На Авлар нельзя, Рохол — просто перегрузочная база, а Спет — гиблое место, не выберешься.
— Мгм. Ладно, поехали дальше. Харви? Слушаете? Тогда продолжим. «Сати», тип АЮ, 18–45. Спецрейс? Уточните. Значит, астероидный пояс? Нот — Пеал — Гават — Ко — Тенар?
— Пройдет.
— Оч-чень хорошо. Дополнительные данные по кораблю. Груз, капитан, состав экипажа.
Груза было полно — и всякого, осточертело слушать. Капитан — Реф Кавас. (Майх покачал головой). Он терпеливо дослушал список экипажа, поблагодарил и откланялся.
— Как насчет знакомых?
— Никого.
— Тогда летим.
— Вот так все просто?
— Да нет, — сказал Хэлан. — Совсем не просто.
Четвертый час они были в пути. Два часа до Харви, четыре до рейса — авось, управлюсь. Он покосился на Кенена и поймал неуловимо быстрое движение, тень движения на его лице. Ишь ты, очухался. А я думал, у меня еще час… Он сунул Майху передатчик, выудил из своих бездонных карманов ампулку-распылитель и дунул Кенену в лицо. Кенен чихнул, но глаза не открыл.
— Это ты зря, — сказал Хэлан отечески. — После брела положено просыпаться.
Кенен открыл глаза. Темный ненавидящий взгляд его схлестнулся с равнодушным взглядом Хэлана и утонул в нем.
— Ну что, — спросил Хэлан, — три-ноль?
— Думаешь, сыграно?
Хэлан промолчал. Нет, конечно. Еще и не серединка.
— Жаль мне вас, Валар! Верьте или нет — дело ваше, — а жаль! Это у нас с ним игра — то ли выиграл, то ли проиграл — а ваша жизнь давно проиграна. Что, не хотите слушать? Как же: пришел, спас, укрыл… жизнь себе из-за вас поломал. А вы подумали, почему? А, Валар?
Майх даже не обернулся. Сидел и молча глядел на дорогу.
— А хотите, расскажу? Он ведь даже не возражает: все правда. Всего-навсего убийство, Валар. Совсем пустячок! Не знаю, скольких он убил…
— Не завирайся, — сказал Хэлан. — Грязно работаешь.
— Ладно, пускай одно! Но это ж ты отрицать не будешь? А как тебе с Валаром повезло! Раз в жизни такое бывает! Ты же за него не только жизнь купишь: все простят… если цену выжмешь. Слушайте, Валар! Не знаю, что он вам там сулил… я врать не стану. Свободы не обещаю, а пойдете со мной — жить будете.
— Зря стараешься, — сказал Майх. На этот раз он обернулся и поглядел Кенену в глаза. — Ему я верю.
Кенен глухо выругался и отвернулся.
— Ну ладно, — сказал Хэлан. — Сделал проверочку, а теперь давай всерьез.
— Всерьез ты со своей шпаной говори!
— Да ладно тебе, не набивай цену! Куда ты денешься? Я тебя крепко держу.
— Как же, известный шантажист!
— Вот именно. И с крючка у меня еще никто не уходил. Как ты думаешь, почему?
— Такое же дерьмо, как ты!
— Да нет, не все дерьмо. Просто со мной стоит иметь дело. Честно играю.
— Жизнь за жизнь? Дешево!
— Поторгуйся. Мне ведь тебя и убивать незачем. Оставлю как есть…
Кенен глянул на него с бессильной ненавистью и уставился перед собой.
— А что, худая шутка? История ведь странненькая… без охоты в такую ловушку не попадешься. Не зря же глупый Бирх не полез, умного Кенена пропустил.
На этот раз он не шелохнулся. Будто и не слышал.
— Ну, мне-то что? Пусть на Фьора 113 разбираются.
Быстрый взгляд — и снова застыл. Как глухой.
— Врать, конечно, не стоит — еще на наркотиках вылезет. А правда… ей-богу, сам бы не поверил. Боюсь, тебе весь курс предстоит. Ну, ты здоровый, выдержишь. Еще, небось, и убивать придется.
— Радуешься?
— Да нет, варианты проигрываю. Это один. Второй: тебя все-таки приходится убрать. Не лучший, конечно, но для нас терпимо. Есть машина, сроку до трех дней. И удеру, и след замету. Теперь третий…
— Я убиваю тебя и арестовываю Валара, — дерзко сказал Кенен.
— Ладно, прокрутим. Взаимно паршивый вариант. Чего для нас — ясно, а ты влетаешь в ту же ловушку, что и я. Да, Майх, а ему ведь это хуже, чем мне!
— Почему?
Хорошо подыграл, точно. Эдак, без интереса, через плечо.
— Я ведь мог тебя и того — при задержании. А Кенен не может. В его игре ты нужен живой.
— Ему же хуже.
— Мне или тебе? — с усмешкой спросил Кенен.
— Тебе, — сказал Хэлан серьезно. — Вот ты Майху сказал, что его жизнь проиграна. Это твоя жизнь проиграна, Гвел. У меня ведь хоть какой-то был шанс. — Я все-таки от Канцелярии работал. И то, как посчитал, что пятый буду…
— Струсил?
— И тебе советую. Ты ведь смотри, какая картинка… Идет общеполицейская акция. Учти: не просто акция, а литерная — под индексом. Значит, все незадействованные службы ни слухом, ни духом, а иначе — статья 221б: пять лет без суда с высылкой по отбытии. Ну, при чем тут армейская контрразведка, а, Гвел?
Подождал ответа, не дождался.
— И ведь как хитро работал, а? Не искал, не мельтешил — ти-ихо ждал, кто на след выйдет. Когда же это ты мне на хвост сел? После Мланта? Нет. А! Это когда я разговоры велел записывать. Значит, Тенил Краст на вас работает? Не знал.
Опять ни слова. Насупился и молчит.
— Гвел, — тихо сказал Хэлан, — а ты хоть задумался, что это значит? Третий индекс секретности, весь аппарат на ушах — и все, чтоб какому-то жестяночнику рот заткнуть…
