Елизавета Манова - Феномен двойников (сборник)
— Майх! — просто, чтобы перебить надоедливый голосок, и без него тошно. — А может, не будет перехватчиков?
— Вряд ли. Захват бота на Тенаре, самостарт автомата на Ктене, корабли на Намроне. Цепочка ясная. Ничего Хэл, проскочим.
«Может и проскочим, — подумал он, — не привыкать. А не лежит душа переть на тот корабль. Повернуть бы — и за дело!»
Он усмехнулся: опять хитришь! Трусишь, брат. Не так страшны перехватчики и патрули — сам корабль. Это ведь слова: «чужой, чужое», говорить-то легко, а вот увидеть да почувствовать, как это: чужое, по правде чужое, не из нашего мира. Тгилом надо быть, чтоб не обделаться. И — не свернуть.
«Точка опоры»? Да, Кел, опять вы правы, черт вас побери, надоели вы мне со своей правотой! Ни черта у меня нет, кроме этого. Одно-единственное: через 20, ну, 30 лет они прилетят, и надо суметь их встретить. Что, не убеждает?
— Нет, — сказал он себе, — ни капельки.
— А это потому, что ты корабль не видел. Вот посмотришь, убедишься, что они на сто лет впереди, в сто раз сильней, улику какую-то прихватишь…
— Ага! Ты это своей бабушке расскажи!
— Ну и пошел ты, — сказал он себе. — Нашел, когда сомневаться! Зубы стисни — и вперед!
…Он остановился, потому что остановился Майх. У самого корабля стояли они, и корабль был единственным тусклым пятном в сияньи равнины. Темен и грязен был их корабль, плод темной и грязной цивилизации, памятник грязных людских дел в чистоте безлюдного мира.
Тлели стартовые огни, притулился к одной из опор подъемник, и брезгливо стекал по обшивке обманчиво-теплый свет. Вот и все. Перевернем страницу.
— Ну, Майх! О чем задумался?
— О свободе, — ответил Майх и смущенно поглядел на него. — Вдруг почувствовал: свободен! И не по себе.
— Занятно! Какая же свобода, если все решено?
— Понимаешь, до сих пор… это был побег. Нас гонят — мы убегаем. А теперь… Раз мы сами выбираем судьбу, значит, свободны?
— Выходит, что так.
И Майх, коротко, торжествующе улыбнувшись, шагнул к подъемнику. К свободе.
