Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине
— Что вам удалось узнать?
— Поначалу — ничего. Она полностью замела за собою следы. Это напоминало погоню за тенью, за призраком, и я не знаю, сколько десятков тысяч крон потратила на частных детективов и других ненадежных людей, обещавших мне помочь. Я никуда не продвигалась, и это сводило меня с ума. Я сделалась одержимой, почти не спала, и никто из подруг уже не мог меня выносить. Это было жуткое время. Меня считали зациклившейся на бесплодной борьбе, и, возможно, по-прежнему считают — не знаю, что вам сказал Хольгер Пальмгрен. Но…
— Да?
— Опубликовали ваш материал о Залаченко. Естественно, это имя мне ничего не сказало. Но я начала сопоставлять факты. Прочтя о его шведском имени — Карл Аксель Будин — и сотрудничестве с мотоклубом «Свавельшё МК», я вспомнила ужасные вечера в самом конце, когда Камилла уже давно от нас отвернулась. В то время я часто просыпалась от звука мотоциклов и из окна спальни видела кожаные жилеты с этой отвратительной эмблемой. Меня не слишком удивляло, что она общается с людьми такого сорта. В отношении ее у меня уже не осталось никаких иллюзий. Но мне и в голову не приходило, что речь шла о ее корнях, о бизнесе ее отца, который она надеялась заполучить.
— Неужели?
— О, да. В своем грязном мире она боролась за права женщин — по крайней мере, за свои собственные, — и мне известно, что это имело большое значение для многих девушек клуба, особенно для Кайсы Фальк.
— Кто это?
— Симпатичная, самоуверенная девушка, жившая с одним из их руководителей. Она неоднократно заходила к нам домой в последний год, и помню, что она мне нравилась. У нее были большие голубые глаза, которые слегка косили. За крутым внешним обликом у нее скрывалось человеческое, уязвимое лицо. Прочитав ваш репортаж, я разыскала ее. О Камилле она, конечно, не сказала ни слова. Неприязни Кайса не проявляла, отнюдь, но я обратила внимание на то, что она поменяла стиль. Девушка из мотоклуба стала бизнес-леди. Но она молчала, и я решила, что это еще один тупик.
— А оказалось, что нет?
— Да. Примерно год назад Кайса разыскала меня по собственной инициативе, и к тому времени она еще раз изменилась. В ней не осталось ничего холодного или самоуверенного. Скорее она производила впечатление задерганной и нервной. Вскоре после этого ее нашли убитой, застреленной на стадионе в Бромме. Но тогда, во время нашей встречи, она рассказала, что после смерти Залаченко был спор из-за наследства. Лисбет, сестра-близнец Камиллы, оказалась практически обездоленной, но она явно не захотела даже той малости, которую ей выделили. Реальные активы достались двум оставшимся после Залаченко сыновьям и частично Камилле. Последняя унаследовала часть бизнеса по торговле людьми, который вы описали в репортаже так, что у меня в душе все переворачивалось. Я сомневаюсь в том, что Камиллу волновали эти женщины или что она хоть сколько-нибудь им сочувствовала. Но она тем не менее не захотела иметь ничего общего с этой деятельностью. Она сказала Кайсе, что таким дерьмом занимаются только лузеры. У нее имелось совершенно другое, современное видение того, что должна делать ее организация, и после жестких переговоров она заставила сводных братьев выкупить ее долю. Затем уехала в Москву, взяв с собой капитал и часть сотрудников, которых привязала к себе, — в частности, Кайсу Фальк.
— Вы знаете, во что она собиралась вложиться?
— Кайса так и не получила достаточного доступа к информации, чтобы понять целиком и полностью, но кое-какие подозрения у нас имелись. Я думаю, что это было как-то связано с теми секретами компании «Эрикссон». Сегодня я почти не сомневаюсь в том, что Камилла действительно заставила Челля продать нечто ценное, вероятно, путем шантажа. Я также узнала, что в первые же годы пребывания у нас она познакомилась в школе с несколькими хакерами и попросила их залезть в мой компьютер. По словам Кайсы, она была более или менее одержима хакерством, не в том смысле, что освоила что-нибудь сама, отнюдь. Однако Камилла постоянно говорила о том, сколько можно зарабатывать на уводе денег со счетов, взламывании серверов, краже информации и всяком таком. Поэтому я думаю, что она продолжила заниматься чем-то подобным.
— Похоже, вы правы.
— Да, и происходит это, вероятно, на очень высоком уровне. Камилла никогда не удовольствовалась бы меньшим. По словам Кайсы, в Москве она быстро проникла во влиятельные круги — в частности, стала любовницей депутата Думы, какого-то богатого и могущественного типа, и вместе с ним начала собирать вокруг себя странную компанию из высококлассных инженеров и преступников. Камилла явно с легкостью вила из них веревки и точно знала, где у экономической власти находится болевая точка.
— И где же?
— Дело в том, что Россия представляет собою ненамного больше, чем бензоколонку с флагом. Она экспортирует нефть и природный газ, но ничего путного не производит. Эта страна нуждается в новейших технологиях.
— И Камилла хотела снабдить ее ими?
— По крайней мере, она делала вид, что хотела. Но у нее, конечно, имелся собственный план, и я знаю, что Кайсу невероятно восхищало то, как Камилла умеет привязывать к себе людей и создавать себе политическую защиту. Она наверняка осталась бы навсегда преданной Камилле, если б не испугалась.
— Что же произошло?
— Кайса познакомилась с одним бывшим солдатом элитного подразделения, кажется, с майором, и после этого словно бы утратила почву под ногами. Согласно конфиденциальным сведениям, которыми обладал любовник Камиллы, этот мужчина выполнял по поручению русского правительства кое-какие сомнительные задания — попросту убийства. Он, в частности, убил известную журналистку — думаю, вы ее знаете — Ирину Азарову. Она критиковала режим в ряде репортажей и книг.
— О, да, настоящая героиня. Жуткая история…
— Именно. У них кое-что пошло не по плану. Ирина Азарова собиралась встретиться с одним противником режима в квартире на тихой улице в пригороде к юго-востоку от Москвы, и, согласно плану, майор должен был застрелить ее, когда она оттуда выйдет. Но никто не знал, что сестра журналистки заболела воспалением легких, и на Иринином попеченье внезапно оказались две племянницы, восьми и десяти лет; и когда Ирина с девочками вышли из парадного, майор застрелил всех троих. Он стрелял им в лицо и после этого угодил в немилость. Думаю, не потому, что кого-то волновали дети, а поскольку общественное мнение было уже не сдержать и возникла угроза, что операцию раскроют и обернут против правительства. Майор, полагаю, испугался, что его выдадут. У него, кажется, одновременно с этим возникло еще много личных проблем. От него ушла жена, оставив его с малолетней дочкой, и, думаю, даже существовал риск, что его вышвырнут из квартиры. А с точки зрения Камиллы, это был, разумеется, идеальный расклад: беспощадный человек, которого она могла использовать, и при этом находящийся в бедственном положении.
