Роальд Даль - Смерть Вселенной. Сборник
«Орел — новый костюм; решка — ресторан „Небесный зал“».
Решка.
«Небесный зал» на пятнадцатом этаже был пуст, за исключением нескольких женщин, болтающих за кофе и пирожными. Он сел за столик у окна и попросил самые дорогие блюда, закончив кофе и фруктами. Потом протянул официантке кредитную карточку, накинув ей пятьдесят центов на чай.
Потягивая вторую чашку кофе, он принялся за «Ярмарку тщеславия». К своему удивлению, он обнаружил, что книга доставляет ему удовольствие. Официантка вернулась с его карточкой и чеком.
Так как «Небесный зал» находился на самом верхнем этаже универмага Андервуда, отсюда шел только один эскалатор — вниз. Спускаясь, он продолжал читать «Ярмарку тщеславия». Он мог читать везде — в ресторане, в метро и даже идя по улице. На каждом этаже он переходил с конца одного эскалатора на начало следующего, не поднимая глаз от книги. Он знал, что когда спустится до второго этажа, то окажется всего в нескольких шагах от турникета станции метро.
Прочитав половину шестой главы (страницу пятьдесят пять, если быть точным), он начал чувствовать, что что-то не так.
«Когда же кончатся эти чертовы эскалаторы?»
Он сошел с эскалатора, но не обнаружил признаков того, на каком этаже находился: не было также никакой двери, ведущей в универмаг. Заключив из этого, что он находится между этажами, он спустился еще на один эскалатор и обнаружил такое же непонятное отсутствие каких-либо ориентиров.
Здесь был, однако, водяной фонтанчик, и он сделал пару глотков.
«Наверное, я уехал в подвал. Однако это странно. Для грузчиков и сторожей не будут делать эскалатор».
Он подождал, стоя на площадке и наблюдая, как ступеньки медленно спускаются ему навстречу и в конце своего путешествия складываются и исчезают. Он ждал довольно долго, но на движущихся ступеньках больше никто не показывался.
«Возможно, магазин уже закрыт». Не было наручных часов, и так как он потерял представление о времени, то не мог знать ничего точно. Наконец он решил, что роман Теккерея так увлек его, что он просто остановился на одной из верхних площадок — скажем, на восьмом этаже — чтобы дочитать главу, и прочитал до страницы пятьдесят пять, не осознавая того, что не движется вниз по эскалатору.
Когда он читает, он может забыть обо всем на свете.
Таким образом, он должен находиться выше первого этажа. Отсутствие выходов хотя и приводило его в замешательство, но могло быть объяснено некоторыми странными особенностями планировки этажа. Отсутствие обозначений этажей, должно быть, является просто беспечностью администрации.
Он запихал «Ярмарку тщеславия» в сумку с продуктами и встал на решетчатую ступеньку эскалатора, идущего вниз — надо признать, с определенной степенью неохоты. На каждой площадке он отмечал свое продвижение произносимым вслух числом. При «восьми» ему стало не по себе; при «пятнадцати» он был в отчаянии.
Конечно, может быть каждый этаж занимает два пролета эскалатора. Держа эту версию в голове, он отсчитал еще пятнадцать пролетов.
«Нет».
С изумлением и как будто стараясь не замечать реальности этих, казалось, бесконечных пролетов, он продолжал свой спуск. Когда он остановился на сорок пятой площадке, его охватила дрожь. Ему стало страшно.
Он поставил сумку с покупками на бетонный пол площадки, почувствовав, что его рука очень устала держать двадцать фунтов продуктов и книг. Он отбросил соблазнительную возможность того, что «все это лишь сон», так как мир снов кажется спящему реальностью, которой он не мог просто так покориться, так же как не мог покориться реальности жизни. Кроме того, это не сон: в этом он был совершенно уверен.
Он проверил свой пульс. Пульс был быстрым — около восьмидесяти ударов в минуту. Он съехал еще на два пролета вниз, подсчитывая пульс. Почти точно восемьдесят. Два пролета заняли одну минуту.
Он может прочитывать приблизительно одну страницу в минуту, на эскалаторе немного меньше. Предположим, он провел один час на эскалаторах, пока читал: шестьдесят минут — сто двадцать этажей. Плюс сорок семь, которые он сосчитал. Итого сто шестьдесят семь. «Небесный зал» был на пятнадцатом этаже.
167 — 15 = 152.
Он находился на сто пятьдесят втором подвальном этаже. Невероятно.
Единственный удовлетворительный выход из невозможной ситуации — это трактовать ее как обычную — как Алиса в Стране Чудес. Таким образом, он вернется в универмаг Андервуда тем же путем, которым он (очевидно) покинул его. Он поднимется на сто пятьдесят два пролета по движущимся вниз эскалаторам. Перепрыгивать бегом через три ступеньки было все равно что идти по обычной лестнице. Но после того, как он поднялся таким образом на два пролета, у него совершенно сбилось дыхание.
Главное — не спешить. Он не будет поддаваться панике.
Нет.
Он взял сумку с продуктами и книгами, которую оставил на этом этаже, подождал, пока восстановится дыхание, и поднялся на третий и четвертый пролет. Отдыхая на площадке, он попытался сосчитать ступеньки между этажами, но сумма была разной в зависимости от того, считал ли он по движению или против него, вниз или вверх. Средняя сумма составляла около восемнадцати ступенек; каждая ступенька была приблизительно восемь—девять дюймов высотой. Каждый пролет, таким образом, был около двенадцати футов.
Значит, он находился на глубине трети мили под универмагом.
Когда он взбирался на девятый эскалатор, сумка порвалась на днище, где от оттаявшего фазана промокла бумага. Продукты и книги вывалились; часть из них скатилась на нижележащую площадку самостоятельно, остальное было перевезено туда движущимися ступеньками, образовав аккуратную маленькую кучу. Разбилась только одна банка с джемом.
Он сложил продукты в угол площадки, за исключением наполовину растаявшего фазана, которого он засунул в карман пальто, предвидя, что подъем займет еще очень много времени.
Физическое напряжение притупило его чувства, а говоря точнее — способность к страху. Как бегун на длинной дистанции, приближающийся к финишу, он думал только о своей главной цели, не делая попыток осмыслить то, что, как он уже решил для себя, понять было невозможно. Поднялся на один пролет, отдохнул, поднялся и отдохнул снова. Каждый последующий подъем был труднее, каждый отдых дольше. Он перестал считать площадки после двадцать восьмой, и через некоторое время — когда именно, не понял — ноги отказали и он рухнул на бетонный пол. Икры нестерпимо болели; бедра вздрагивали. Он попытался сделать несколько приседаний, но упал на спину.
