Сергей Герасимов - Искусство умирать
– И я победил, – добавил Второй. Я сильнее.
– Но вы ведь совсем одинаковы?
– Нет, я сильнее, – сказал Второй.
– Я вас позвал по делу, – сказал Орвелл. – Есть задание.
– Какое? Мы готовы.
– Я прошу оторвать мне голову.
– Задание не может быть выполненно. Причинять вред командиру экспедиции запрещено программой.
– Прикажи им сломать тебе руку, – сказал Штрауб.
– Приказываю, сломайте мне руку.
– Невозможно, – ответили обо робота одновременно.
Они стали по обе стороны от Орвелла, ожидая дальнейших приказаний.
– Ты видишь?
– Вижу, – сказал Штрауб, – а если я попробую тебя задушить?
– Тогда они помешают тебе. У них есть задание защищать меня от нападения любой твари.
– Я не тварь, – сказал Штрауб, – я был обыкновенным человеком, совсем обыкновенным. У меня не было никаких талантов, но я был и не хуже других. А тварью сделали меря вы.
– Но не я же?
– Но он всю жизнь был твоим другом. Его нет, значишь ответишь ты.
– Он уже ответил.
– Он посто умер, я я должен жить!
– Жить – это не так уж плохо, – сказал Орвелл, но Штрауб его не слушал.
– Вы всегда были с ним заодно, – говорил он. – Я вообще не собирался ехать в эту экспедицию. У меня оставалось две недели до отпуска. У меня была невеста. Я собирался скоро жениться. Да, жениться, я обычный старомодный человек, меня тошнит пи виде крови, я не люблю убивать, мне не нравятся все ваши штучки с оружием, мне были нужны только деньги. Деньги и все. Ты понимаешь это?
– Деньги всем нужны.
– Заткнись. Мы сделаем так. Сейчас ты трижды проклянешь Бэту. Ты трижды назовешь ее самыми похабными словами, которые только есть на свете. И ты превратишься в ничто. Ты исчезнешь, капитан. Прямо сейчас, не тяни. Всегда легче умереть сразу. Я знаю. Я умирал трое суток подряд и так и не умер.
Давай. Говори.
– А если ты одумаешься потом, если ты пожалеешь?
– Я не пожалею, говори. Ты ведь сильнее и умнее меня. Поэтому я не одумаюсь. Говори. Она все равно бы выбрала тебя, ты ей нравился с самого начала. Говори. У меня нет никаких шансов, но я молод, я хочу жить и жить счастливо. Я сделаю ее счастливой. Говори!
– Ладно, – сказал Орвелл, – но отойди немножко дальше. Вдруг случится что-нибудь неожиданное.
– Что, например?
– А если Бэта захочет убить меня, обвалив потолок? Я не хочу, чтобы это задело тебя.
– Ты хочешь меня обмануть, – сказал Штрауб, – я знаю.
Бэта – ………. планета.
Бэта – ………. планета.
Бэта – ………. планета. – сказал Орвелл.
96
Фамилия ведущего генетика в группе «Новое Человечество» была Дрейк.
Дрейк, конечно же знал, что его фамилия знаменита. Он знал, что когда-то был такой разбойник на свете и даже знал, что в те времена разбойников называли пиратами. Он знал об этом не потому, что его образование было глубоким, образование было таким же, как и у всех остальных, а знал потому, что злополучный Ванька довольно часто упоминал в своих песенках пирата Дрейка и упоминал его не всегда лучшим образом. А если сказать точнее, то упоминал его иногда даже очень неприлично. Поэтому глава группы «Новое Поколение» не имел в своем кабинете Ваньки и даже собственной жене запрещал Ванькою пользоваться.
Правда, жена не слишком-то прислушивалась к его словам. Она любила слушать Ваньку, а особенно его песенки про пирата Дрейка. Женская душа оставалась непознанной даже в двадцать втором веке, никакя психолингвистика с генетикой ее не объясняли.
Итак, он был женат, был несколько старомоден, имел четырнадцать детей – семь мальчиков и семь девочек – все близнецы и все с хорошим подбором генов – получал хорошее жалование и не жаловался на жизнь. Его жизнь редко преподносила неприятные сюрпризы и поэтому он не слишкоим хорошо умел их переносить. Но то, что произошло сегодня ночью…
Оне позвонил Первой. Первая появилась в своем объемном изображении над стеной.
– Я не слишком поздно? – спросил Дрейк.
– Вы не можете быть поздно, я ведь не сплю никогда.
– Да, простите. Но дело не терпит отлагательств.
– И что же теперь у вас?
– Дело в том, что эмбрион погиб.
– Как погиб?
– Он не совсем еще погиб, но (мы поддерживаем пока его жизнедеятельность) достаточно всего нескольких часов и он погибнет. Произойдет окончательное разложение. Он оказался нежизнеспособен.
– А что же ваша техника, которой вы так хвалились?
– Ну… Это слишкои сильный подбор генов. Мы не можем его поддерживать.
– Причины смерти?
– Это как будто мешки с золотом, которые навьючили на обыкновенную лошадь и тяжесть сломала ей спину. Обыкновенный организм не смог справится с таким подарком природы.
– Избавьте меня от ваших метафор. И сделайте что-нибудь.
– Я ничего не могу придумать.
– Что это значит? Вы специалист или нет? Знаете, по таким специалистам давно Мясорубка плачет. Как вам нравится моя метафора?
– Я специалист, но это выше моих сил.
– Тогда придумаю я, – сказала Первая. – Я все-таки высшее существо по сравнению с вами. Со всеми людьми. Я принимаю решение.
– Какое?
– Я предлагаю сохранить генетический код этого эмбриона в любой элементарной структуре, в вирусе, например. Это возможно?
– Мы можем размножить ДНК химическим путем, заключить ее в оболочку, это будет что-то вроде кристалла. Этот кристалл будет бессмертен, а при растворении он распадется на элементарные организмы, похожие на вирус. И…
– Именно это «И» я имела в виду, – сказала Первая. – Это будет вирус и этим вирусом можно будет заражать людей. Только дайте вашей клетке какой-нибудь способ питания и размножения. И придумайте, как заболевание гениальностью будет передаваться. Передаваться от человека к человеку. Я хочу, чтобы гениальностью заразилось все человечество и чем скорее, тем лучше. Вы гарантируете?
– Я не гарантирую, – сказал Дрейк, – но если это получится, это будет даже лучше, чем программа Новое Поколение. Люди, которые заразятся, мгновенно…
– Немгновенно, – перебила его Первая.
– Да, конечно, пройдет несколько дней и организм начнет перестраиваться.
Все организмы перестроятся в сторону высшей расы. Человечество исчезнет и на его месте появится новое человечество.
– Так что же? – спросила Первая. – У вас есть другие предложения?
– Нет. Но…
– Все «Но» обсудим потом. Пробуйте, давайте. Вы сами сказали, что остается только несколько часов. А Мясорубка плачет. Горькими слезами. Я позвоню через час и буду после этого звонить каждые двадцать минут.
– Но… Но что, если человеческий организм не сможет вынести бремени таких генов? Если люди будет умирать так же, как умер этот эмбрион?
