Айзек Айзек Азимов - Транторианская империя
— Вот как? — Амадейро тоже нахмурился. — У вас глупый пуританский взгляд, и я уверен, что вы ищете способ взвалить ответственность на мои плечи.
— В данном случае это нетрудно, сэр. Совершенно неразумно было посылать робота уничтожить Жискара.
— Наоборот, хорошо, если бы это удалось: Жискар единственный, кто может погубить нас.
— Сначала он должен найти нас, но пока не нашёл. Да если бы и нашёл — мы же опытные роботехники. Вы думаете, что мы не смогли бы справиться с ним?
— Василия думала, что справится, — а она знала его лучше, чем мы, — и не смогла. И военный корабль, который должен был захватить его и уничтожить, тоже не справился. И вот Жискар высадился на Земле. Его надо уничтожить любым путем.
— Но он не уничтожен, сведений об этом никаких.
— Осторожное правительство всегда придерживает дурные известия, а здешние чиновники хоть и варвары, но, видимо, осторожны. А если наш робот попался и был допрошен, то он необратимо дезактивировался. Это значит, что мы потеряли робота — мы можем себе это позволить, — но ничего более. Если Жискар всё ещё существует, тем больше у нас оснований поспешить.
— Если мы потеряем робота, мы потеряем больше: они смогут установить место центра операции. Во всяком случае, не следовало посылать здешнего робота.
— Я взял первого попавшегося, и он нас не выдаст. Я думаю, вы можете доверять моему программированию.
— Дезактивируется он или нет, они узнают, что робот сделан на Авроре. Земные роботехники — а их здесь хватает — будут уверены в этом. Тем больше причин сделать радиоактивность медленной. Должно пройти достаточно времени, чтобы земляне забыли об инциденте с роботом и не связывали его с прогрессирующим изменением радиоактивности. Нам нужно самое малое сто лет, а то и все двести.
Мандамус отошёл ещё раз осмотреть свои инструменты и снова установил контакт с реле 6 и 10, которые всё ещё считал сомнительными. Амадейро смотрел ему вслед с презрением, бормоча про себя: «Да, но я не проживу два столетия, вероятно, не проживу и одного. Ты-то проживешь, а я нет».
85
В Нью-Йорке было раннее утро. Жискар и Дэниел установили это по постепенно усиливающемуся шуму.
— Где-то наверху, вероятно, светает, — сказал Жискар. — Однажды в беседе с Элайджем Бейли два столетия назад я назвал Землю Миром Утренней Зари. Долго она будет таким миром или перестаёт им быть?
— У тебя мрачные мысли, друг Жискар, — сказал Дэниел. — Не лучше ли заняться делами сегодняшними, с тем чтобы сохранить Землю как Мир Утренней Зари?
В комнату вошла Глэдия в халате и шлёпанцах. Её волосы были мокрыми.
— Смешно, — сказала она. — Землянки идут утром по коридорам в общественные туалеты растрепанными и небрежно одетыми, а выходить должны в полном порядке. Видимо, сначала нужно быть растрепанной, чтобы потом очаровать ухоженным видом. Видели бы вы, какие взгляды на меня бросали, когда я вышла оттуда в халате. Не торчать же мне там всё утро, занимаясь собой!
— Мадам, — сказал Дэниел, — могу я поговорить с вами?
— Только недолго, Дэниел. Ты ведь знаешь, что сегодня большой день и мои утренние встречи вот-вот начнутся.
— Именно об этом я и хотел поговорить, мадам. В такой знаменательный день вам лучше быть подальше от нас.
— Почему?
— Впечатление, которое вы должны произвести на землян, может сильно уменьшиться, если вы окружите себя роботами.
— Так я не буду окружена. Вас только двое. Как же я без вас?
— Вам надо привыкать, мадам. Пока мы с вами, вы очень сильно отличаетесь от землян. Это выглядит так, словно вы боитесь их.
— Но ведь мне нужна какая-то защита, Дэниел. Вспомни, что случилось вчера.
— Мадам, мы не предвидели того, что случилось, и не могли бы защитить вас. К счастью, мишенью были не вы; бластер был направлен в голову Жискара.
— Жискара?
— Разве робот мог стрелять в человека? По какой-то причине робот стрелял в Жискара. Поэтому, если мы будем рядом с вами, это только увеличит опасность. Не забывайте, что разговоры о вчерашнем событии распространятся, и, хотя земное правительство пыталось умолчать о деталях, всё равно пойдут слухи, что робот стрелял из бластера. Это повлечёт за собой общественный протест против роботов вообще, против нас и даже против вас, если вы упорно станете показываться с нами. Вам будет лучше без нас.
— Надолго?
— По крайней мере до того времени, как закончится ваша миссия, мадам. Капитан сумеет больше помочь вам, чем мы. Он знает землян, он к ним хорошо относится… и очень хорошо относится к вам, мадам.
— Откуда вы знаете, что он хорошо относится ко мне?
— Хоть я и робот, но мне так кажется. Мы, разумеется, вернёмся, как только вы пожелаете. Но сейчас, мы думаем, самый лучший способ служить вам и защищать вас — это поручить вас капитану Бейли.
— Я об этом подумаю, — сказала Глэдия.
— А мы тем временем повидаемся с капитаном Бейли и узнаем, согласен ли он с нами.
— Валяйте.
Глэдия ушла в спальню.
Дэниел повернулся и тихо спросил Жискара:
— Она захочет?
— Не только захочет, — ответил Жискар. — Ей всегда было немного не по себе в моём присутствии, и она не будет страдать, если меня рядом не окажется. А вот к тебе, друг Дэниел, у неё противоречивые чувства. Ты напоминаешь ей друга Джандера, дезактивация которого потрясла её много десятилетий назад. Это и привлекает и отталкивает её, так что мне надо будет сделать немногое: я уменьшил её влечение к тебе и увеличил и так сильное влечение к капитану. Она легко обойдётся без нас.
— Тогда пойдём к капитану, — сказал Дэниел. Они вышли из комнаты и направились к капитану.
86
И Дэниел, и Жискар уже бывали на Земле, причём Жискар сравнительно недавно. Они умели пользоваться компьютерным справочником, где были указаны сектор, крыло и номер квартиры Д. Ж., и разбирались в цветных кодах в коридорах, указывающих повороты и лифты.
Было ещё слишком рано, и редкие встречные ошеломленно смотрели на Жискара, а затем подчеркнуто равнодушно отворачивались.
Шаг Жискара стал неровным, когда они подошли к двери квартиры Д. Ж. Это было почти незаметно, но привлекло внимание Дэниела.
— Что с тобой, друг Жискар?
— Мне пришлось ликвидировать изумление, подозрительность, даже просто внимание у многих мужчин и женщин и у одного подростка, с которым оказалось трудновато. У меня не было времени проверить, не нанес ли я им вреда.
— Но это было необходимо: нам нельзя было останавливаться.
