Франк Шетцинг - Стая
— Блядство! — взревел Эдди.
— Что там у вас внизу? — послышался жестяной голос техника с борта «Торвальдсона». — Эдди? Отзовись! У нас тут странные вещи, наверх поднимается жуткое количество газа и гидрата.
Эдди нажал кнопку ответа.
— Я сбрасываю оболочку! Мы поднимаемся.
— Что случилось? Неужто вы…
Голос техника потонул в громе. Всё шипело и стреляло. Эдди сбросил с батискафа пакеты батарей и части оболочки. Это были аварийные меры, чтобы скорее уменьшить вес. То, что осталось от корпуса батискафа, включая акриловый шар, начало крутиться, всплывая вверх. Потом батискаф содрогнулся от сильного толчка. Стоун увидел, как рядом с ними появился могучий обломок скалы, сорванный и увлекаемый газом наверх. В шаре всё перевернулось. Их задело ещё раз, и пилот закричал. На сей раз они получили удар справа, и этот удар вышиб их из газового пузыря вбок. Батискаф мгновенно обрёл тягу и рванулся вверх. Стоун вжался в кресло, Эдди с закрытыми глазами рухнул на него сверху. По его лицу струилась кровь. Стоун в ужасе понял, что теперь ему не на кого рассчитывать, кроме себя. Он лихорадочно силился вспомнить, как привести батискаф в равновесие.
Нажал кнопку перевода управления на себя, одновременно пытаясь отодвинуть безжизненное тело Эдди. Он не был уверен, функционирует ли винт после того, как оболочка была сброшена. Цифры измерителя глубины бешено скакали, показывая, что батискаф стремительно поднимается. В принципе, было уже несущественно, куда его направлять. Проблемы декомпрессии были этой машине не страшны. Давление в кабине соответствовало давлению на поверхности воды.
Зажглась аварийная лампочка.
Потом выключились все огни. Чернильная тьма окружила Стоуна.
Он начал дрожать.
Успокойся, говорил он себе. Есть аварийный электроагрегат. Но то ли он включится сам по себе, то ли есть где-то кнопка в верхнем ряду. Его пальцы вслепую ощупывали выключатели, а широко открытые глаза пялились в темноту.
Но что это?
Абсолютной темноты не было.
Неужто они уже так близко к поверхности? Последние показания глубиномера — перед тем, как погасли фары, — превышали семьсот метров. Батискаф ещё вне всякой досягаемости дневного света.
Наверное, обман чувств?
Он сощурил глаза.
Свет был голубоватый и такой слабый, что скорее угадывался, чем был виден. Он пробивался откуда-то из глубины и имел форму расширяющейся трубки, задний конец которой терялся в темноте бездны. Судя по всему, источник света находился на изрядном отдалении.
Стоун замер.
Трубка двигалась.
Казалось, воронка вытягивается, в то же время медленно изгибаясь. Стоун неподвижно застыл, пальцы окаменели там, где искали аварийный выключатель. Он смотрел наружу как заворожённый. То, что он там видел, было, без малейших сомнений, биолюминесценцией, отфильтрованной миллионами кубометров воды, взвеси и газа. Но какое же существо, живущее на дне моря и обладающее способностью светиться, могло быть таким невообразимо огромным? Гигантский кальмар? Но это было куда больше любого кальмара. Оно было больше, чем любая самая смелая фантазия о кальмаре.
Или всё это ему только мерещится? Обман на сетчатке, вызванный резкой сменой света на темноту? Призрак погасших прожекторов?
Чем больше он вглядывался в светящийся предмет, тем слабее становилось свечение. Световая трубка медленно оседала в глубину.
Потом она исчезла.
Стоун тут же возобновил поиск кнопки аварийного электроснабжения. Батискаф равномерно поднимался вверх, и он почувствовал некоторое облегчение, что скоро наконец достигнет поверхности и весь этот кошмар останется позади. Зафиксировали ли видеокамеры светящуюся штуку? Смогли ли они переработать столь слабый импульс?
Эта штука ему не почудилась. Он вдруг вспомнил странные видеоснимки, сделанные «Виктором»: там тоже что-то гигантское внезапно отпрянуло из светового луча. Боже мой, подумал он. На что это мы наткнулись?
Ах, вот он, выключатель!
Аварийный электроагрегат заработал. Сперва вспыхнули контрольные лампочки, потом прожекторы.
Эдди лежал с открытыми глазами.
Стоун склонился над ним, и тут позади Эдди в свете прожектора что-то вынырнуло — плоское и красноватое. Оно опрокидывалось на батискаф, и рука Стоуна метнулась к приборам, потому что ему показалось, что сейчас они налетят на склон.
Но нет, это склон летел на батискаф.
Он нёсся прямо на них!
Это было последнее, что понял Стоун перед тем, как от мощного удара акриловый шар разлетелся на тысячи кусков.
* * *
Bell-430, Норвежское море
В Тронхейме перед вылетом ничто не предвещало неприятностей. Между тем вертолёт швыряло из стороны в сторону так, что Йохансон уже не мог читать. За каких-нибудь полчаса небо драматически потемнело и как бы опустилось вниз. Оно давило на вертолёт, будто хотело вжать его в море. Машину сотрясали резкие порывы ветра.
Пилот обернулся.
— Всё в порядке?
— Всё отлично. — Йохансон захлопнул книгу и посмотрел вниз. Поверхность моря погрузилась в сплошной туман. Буровые вышки и корабли угадывались лишь схематично. Насколько он мог судить, волнение моря усилилось. Надвигался шторм.
— Вы только не беспокойтесь, — сказал пилот. — Нам опасаться нечего.
— Я и не беспокоюсь. А что говорят синоптики?
— Обещают ветер. — Пилот взглянул на барометр. — Кажется, нам будет предложен небольшой ураган.
— Жаль, что вы не предупредили меня заранее.
— А я и не знал, — пилот пожал плечами. — Синоптики ведь тоже не всё могут предвидеть. А вы что, боитесь летать?
— Вовсе нет. Летать мне даже нравится, — сказал Йохансон с нажимом. — Вот только падать — не очень.
— Мы не упадём. Для шельфа это детские игрушки.
— Вот и хорошо.
И он вновь раскрыл книгу.
К шуму мотора примешивались тысячи других звуков. Что-то стучало, щёлкало, свистело, трепетало. Кажется, даже звенело. Тон, повторяющийся с регулярными интервалами, где-то сзади. Чего только не вытворяет с акустикой ветер! Йохансон обернулся назад, но звуки прекратились.
Он снова предался Уолту Уитмену.
* * *
Эффект Стореджиа
Восемнадцать тысяч лет назад, во время высшей фазы последнего ледникового периода, уровень моря во всём мире был на сто двадцать метров ниже, чем к началу третьего тысячелетия. Громадные количества водных масс были связаны в ледниках. Соответственно небольшой груз воды давил тогда на регионы шельфа, а некоторые из нынешних морей и вовсе не существовали. Другие в ходе оледенения становились всё мельче, а то и высыхали, превращаясь в протяжённые болота.
