Владимир Савченко - Время больших отрицаний
— Во-от! Вы все поняли. Время, которое в нас, — время творцов и работников. Оно всегда молодое. На то мы и люди, чтоб превзойти. Так что вперед! Все-все-все!.. — защитительно поднял академик руки в направлении приблизившегося с решительным лицом и сжатыми губами Бурова. — Я их завел. Теперь у них все получится.
Он отошел.
Время разговоров действительно кончилось.
7.Все было как в лаборатории. Той же формы заостренные электроды нависали над пятнышком Аскании 2, исходной кучей веществ. Только гораздо крупнее, чем на стенде. Те же напряжения подавались на них. Только еще выше. В автоматику, в компьютерные программы был записан найденный режим Дробления.
Все было так да не так — из-за иных количеств. Количества имеют склонность по известному закону переходить в качества, причем, далеко не всегда в те, какие хотелось бы иметь; чаще наоборот.
Опасностей было три; все знакомые, с ними работали — но теперь они многократно усилились. Внизу был не стенд, а полигон, пространство под тысячекилометровый Материк — и на нем должен Дроблением по НетСурьезу образоваться Материк. Седьмой для этой планеты.
1-яОдну сторону экспериментального риска: что возникший Материк вдруг неконтролируемо распространится на все свои 1200 физических километров с запада на восток и 950 с севера на юг, сотрет с лица земли все, что находится на этих пространствах сейчас, начав с самого Института и города Катагани, — они предумотрели и отработали. Ради этого пожертвовали Асканией-2.
С четырех краев ВнешКольца на полигон целились плоскозевные ЛОМы-миллионники, растерзавшие «открытку» монстры; при первых признаках такого расползания они автоматически выпустят плоские НПВ-языки с высоким К, захватят каждая свою четверть всего, что будет на полигоне, — и нету. Потом их поднимут на Крышу, где и выплюнут с содержимым через систему ГиМ в Шар, в МВ. Как на свалку. Теперь они были заряжены К-пространством под верхний предел.
О том, что в этой операции НПВ-искажения теперь не пощадят и сектор Кольца, и Мостик над ним, находящиеся там старались не думать.
2-яОпасались и неконтролируемого выброса энергии. Ведь твориться будет то, что содержит ее, можно сказать, под завязку, Мс^2. («Если уж точно, то не Мс^2, а Мс^2, поделенное на 8640^3! — возражал, осаживал всех НетСурьез, который очень ревниво воспринимал и скепсис, и преувеличенные опасения. — Это почти в триллион раз меньше!» Но ведь и этого, если честно, хватало для загробной жизни. Вполне.
Решение было то же: Ловушки-монстры. Мир они спасут, экспериментаторов нет.
3-яНе исключали, что Д-Материк (теперь его стали именовать так) из-за отклонений в режиме если не первого, то второго Дробления, окажется сильно радиоактивным; такой тоже никому не нужен. Да, в лаборатории подобное одолели…а здесь кто знает. На этот случай угловые Ловушки-монстры были запрограммированы на автоматическое включение по датчикам радиации. Автоматическое — должны сработать, даже если не уцелеют экспериментаторы.
В день текущий 0,1336 янв Или
1 января в 3 ч 12 мин 25 сек Земли
457-й день Шара
139-й день (150-я гал. мксек) Дрейфа М31
1 + 0 января 19 ч на уровне 5
через 45.0 суток от Момента-0
в 788198902-й Шторм-цикл МВ
— Имерек Имярекович НетСурьез (Любарскому вдруг пришло в голову, что это, ей-богу, неплохое противопоставление иностранным именам, пред которыми любит склоняться научный обыватель: всяким Ландау-Лифшицам, Фихтенгольцам, Ребиндерам, Бернардосам… это как-то действительно более по-славянски; мудрые у нас, как и у индусов, немного муни, молчальники, на глаза не лезут) — включил на пульте свою автоматику. Миша ассистировал у контроольной панели. Всем остальным на мостике и до того делать было нечего, только болеть, сопереживать; а сейчас из соображений безопасности лучше было убраться подальше, в укрытие; но как это уйти — от такого! Стояли, смотрели, затаив дыхание.
… Хоть на КапМосте время было ускорено в 6 раз против земного, все равно на уловление нужной — чтобы взять системой ГиМ-3 и верхними Ловушками «молодое время», из первого миллиарда лет Шторм-цикла, в распоряжении людей, приборов и автоматов было две десятых секунды. И нужно было попасть в эти две десятых да ещеще не любого Шторм-цикла, какой начнется там, в немыслимых физических килои мегапарсеках отсюда, над их головами, — а из нечетного. Ясно, что справиться стакой задачей могла только электронная автоматика. Людям оставалось следить, чтобы она была включена и защищена от внешних неожиданностей.
А над тем, что произойдет в этом К-триллионном пространстве-времени по электродами НетСурьеза на полигоне, уже не была властна и автоматика. Просто должен был произойти сам собою многократно исследованный и проверенный процесс. Правда, соотносящийся с тем, как он протекал на стенде, как горение спички с пожаром бензохранилиша.
И все это — только первая ступень.
Рациональное безумие исследователей: не делать задуманное — будешь чувствовать себя серяком и слабаком, исполнить — можешь пропасть сам и погубить других. Впервые чувства, которые сейчас охватили собравшихся на мостике, пережили летом 1946 года в пустыне Аламогордо наблюдавшие первый атомный взрыв: не было уверенности, что пробудившаяся цепная реакция не пожрет все вещества Земли.
8.Продвинувшийся по каналу из кольцевых электродов К-триллионный объем из МВ сверкнул молниеподобно, сине-бело озарил сверху и справа все предметы и лица людей. И — вместе с ним из буровских динамиков прозвучал гром! Даже вроде чуть раньше и даже не гром, во всяком случае не тот, что мы слышим за тучами в грозу — музыкальней. Для знатоков музыки это было бы что-то подобное началу фортепианного концерта Грига: нарастаюший крещендо грохот литавр и барабанов — и над ними возносится звонкий вскрик фортепьяно. Но по громкости звук был ближе к грозе, чем к концерту; децибел на 60.
Пятачок кучи веществ на полигоне, бывшей Аскании 2 уменьшился, одновременно голубея и накаляясь ослепительно, в точку. И нет его; от точки и света более нет, только воспринимаемый кристаллическими детекторами рентген — все излучение сместилось в него. Сначала мягкий, потом, судя по резкому треску, и жесткий. Они готовы к этому, знают, что не облучатся, не успеют.
И… из динамиков, но более из тех, что по периметру ВнешКольца, а не верхних, снова пошла музыка. Высокая, даже торопливая скрипичная вязь мелодий, ритмы скрипичных же альтов — что-то моцартовское, от его Ночной Серенады, и мендельсоновское.
Этого не ждали. Они слышали, как звучит Меняющаяся Вселенная, именовали это «музыкой сфер», хотя там было куда больше шумов и тресков в перемешку с редким невнятным пиликаньем, чем мелодий и ритмов. А теперь звучала подлинная музыка — едва ли не более гармоничная, чем у великих композиторов.
