Николай Грязнов - За дверью в лето
Глава 25
В ноябре Роджер уже вступил в должность Верховного. Если честно, он ожидал чего-то среднего между инаугурацией и коронацией, но соронги оказались не склонны к помпезности. Процедура принесения присяги прошла рутинно. Даже провокаций, ожидаемых советником со стороны ястребиного крыла, не последовало, правые тоже умели признавать свое поражение. Они все-таки обрушили мировую финансовую систему, сделав это просто по инерции и прекрасно понимая, что запланированного эффекта достичь не удасться.
На общий совет соронгов прибыли все авторитетные лидеры меньшинства, включая одиозную Синьору. Вместе с ней прибыли ее правая рука Тимофей и фаворит радикалов в претендентской гонке Симеон. Трудно сказать, насколько искренней была их покорность, но присягу они принесли по всем правилам. Видимо, понимали, что в трудные времена сплоченность клана важнее личных интересов. Некоторое время Роджер вынашивал планы сместить инициатора охоты за его головой с поста координатора финансовой политики долларовой зоны, но Мики отговорил его.
Советник объяснил, что подобного врага лучше всегда держать на виду. Для этого амбициозной матроне целесообразно связать руки должностью, от которой она не в силах будет отказаться. Воспользоваться же преимуществами положения в такой публичной позиции под пристальным взором и друзей, и недругов, совсем не так просто, как кажется на первый взгляд.
Верховный внял мудрым рассуждениям друга и к ужасу Викинга и всех своих соратников, повысил Синьору, назначив ее главным координатором мировой финансовой политики. Расчет молодого правителя оказался верным. Идея вести борьбу с кризисом лапами его главного идеолога принесла неожиданные плоды, лидер правых увлеклась масштабностью задачи. Ястребы, лишившиеся организующего начала в лице вождя, ушли в тень. Осколки глобального плана катаклизмов на уровне локальных стычек вызывали скорее усмешки, чем опасения.
За зиму ситуация стабилизировалась. Серьезного реформирования система управления мировой экономикой не потребовала, и у Роджера появилось достаточно много свободного времени. С самого начала весны Мики сам взял на себя дополнительные обязанности по сводничеству, предлагая владыке претенденток на роль матерей для его потомства.
Сильвер каждый раз придумывал всякие нелепые отговорки. Кончилось тем, что советник припер его к стенке, требуя объяснений по поводу манкирования обязанностями повелителя в части улучшения генетического фонда рода. Правитель долго смотрел в глаза советника, который стойко выдержал тяжелый взгляд бывшего воспитанника. Не заметив там и следа раскаяния, молодой леомур тихо произнес по слогам "не хо-чу", развернулся и ушел.
Отношения с Пусей у верховного соронга складывались на удивление хорошо. Подросшему сорванцу было наплевать на высокое положение соседа, он, как и прежде, охотился за его хвостом. Порой игривое настроение у Маврика выходило за границы разумного. Тогда черный разбойник устраивал засаду в каком-нибудь неожиданном месте, выскакивал из-за угла и нападал на правителя. Приходилось Роджеру изображать из себя сердитого монстра и загонять маленького нахаленка, визжащего от ужаса, в самый дальний угол под хозяйской кроватью. Тут же прибегала перепуганная Наташа, которая начинала увещевать взрослого кота, который, по ее мнению, обижал маленького безобидного котенка.
На самом деле, Сильверу нравилось наличие в доме взбалмошного бузотера. Он и сам не так давно вышел из детского возраста, а служебные обязанности его скорее утомляли, чем развлекали. Косматый чертенок был едва ли не единственным другом, который поднимал Тобио настроение, потому что Сережа посещал кучу кружков и почти не общался со своими "питомцами". У Алексея после избрания Верховного начался бурный карьерный рост, да и жена его не сильно отставала от мужа. Нанятая домработница с трудом успевала справляться с колтунами черного перса.
Загруженность слуг привела к тому, что на длинные майские выходные котов в Комарово повезли старики. Приехав на дачу, дедушка тут же засел за свои мемуары, а бабушка погрузилась в клумбы. Леомуры разбрелись по своим владениям, поскольку сами же для себя и организовали эту вольницу. Они решили на какое-то время ускользнуть от умилительной, но утомительной опеки кобортов.
Точнее, инициативу проявил Маврик, а Роджеру идея понравилась, и он несколькими умелыми намеками направил течение событий в нужное русло. Медленно, но верно молодой лиат осваивал искусство управления. Особенно ему нравилось производить радикальные изменения без прямолинейного вмешательства, едва заметным движением мысли.
В следующий раз после приезда на дачу все четыре члена семьи собрались вместе лишь вечером за ужином. Ольга Андреевна жарила замечательные пирожки с мясом, и Пуся наслаждался запахами около плиты. Сильвер занял свою любимое кресло в углу веранды и общался на глубокие философские темы с Мики, уехавшим на майские в столицу. При этом он не забывал в фоновом режиме контролировать происходящее на кухне.
Евгений Иванович сидел за столом и рассказывал жене, как у него продвигается работа. Воспоминания о былом так увлекли его, что он никак не мог вернуться из прошлого в настоящее. Старушка, поджав губы, в десятый раз слушала историю о том, как ее благоверный с приятелем на голом энтузиазме и вопреки руководству собирали установку века. Надо отдать должное ее выдержке, терпела она мужественно.
Советник, находящийся за сотни километров от Верховного, не особо удивился философскому настроению владыки и активно поддерживал беседу о роли четлан.
"Я согласен, Сильвер, сейчас уже некорректно называть кобортов слугами. Они уже достигли уровня помощников, а в ближайшем будущем станут лиатам соратниками".
"Если уже не стали. Шиены во многом правы, мы не только даем людям знания, не только подсказываем идеи, но и паразитируем на них, пользуясь результатами их труда".
"Едва ли это можно назвать паразитизмом. Затраты человечества на содержание леомуров составляют ничтожную долю их совокупной трудовой активности".
"Конечно, но мы пользуемся не только материальными плодами их физического труда. Лиаты многому учатся у людей в области искусства и эмоционального восприятия мира".
"Наверно, хотя мы всегда являлись рациональными созданиями и считали это отличительным признаком разумных рас".
"Не надо забывать, что все познается в сравнении. Если б не было зла, то не было бы и добра. Не будь эмоционального восприятия мира, как можно было бы определить рациональность?"
"Ты хочешь сказать, что четлане дают нам не намного меньше, чем мы делаем для них?"
