Александр Рубан - Сон войны (сборник)
Вода была теплая. Шампунь был хвойный. Правда, едва Дима закончил омовение, мажордом посягнул было подвергнуть его холодному душу, но Демодок эту его самовольную услугу пресек и заказал щадящий массаж. Кто здесь хозяин, в конце концов?
«А это вопрос…» — думал он, нежась и блаженно постанывая под упругими толчками горячего воздуха. «Это вопрос вопросов: кто здесь хозяин?» — бормотал он про себя, расчесывая перед зеркалом аккуратно подстриженную седую бородку и укладывая седые волосы на голове так, чтобы лоснящаяся от нездешнего загара плешь была как можно более заметной. Чтобы бросалась в глаза. Прежде чем пойти облачаться, он еще раз осмотрел себя в зеркале. Во весь рост. Оттянул дряблую кожу на груди, поросшую длинными седыми волосками, ощупал набухшие лимфатические узлы под мышками и в паху, потрогал набрякшие вены на запястьях и на лодыжках. Тридцать два года… Слепые они тут все, что ли?
Выйдя из ванной, швырнул в нишу уборщика пеструю шелковую хламиду, затребовал у мажордома фланелевое белье, белую полотняную рубашку и шерстяной костюм. Да, летний. Но однотонный, без аляповатости. Желательно темно-серый, в едва заметную коричневую полоску. А я так хочу! Ты у меня, дубина, из Бодуэна де Куртене вылезать не будешь, если еще раз пикнешь! То-то же… Рубашку замени — я хочу с манжетами, и чтобы запонки. Благодарю… Теплые носки и теплые ботинки. Ботинки — из натуральной кожи, мягкие. А затем, что я сегодня гулять буду! Под цвет костюма, естественно, но можно черные.
— Вот же идиот… — пробормотал Дима, зашнуровывая темно-серые, в коричневую полоску ботинки. Хотя, с другой стороны, это можно считать успехом: перестарался — значит, старается.
«Молодец! — отстучал он на пульте. — Так держать!»
Мажордом промолчал. Озадачился, кретин. А может, обиделся. Ничего, завтра мы разовьем наш успех. Неуклонно еще более лучший…
С поваром Дима воевать не стал: надоело. Сгреб все мясное с тарелки в мусоропровод и отправил туда же соус, который показался ему слишком острым, ограничившись овощным гарниром и двумя стаканами козьего молока, по всей видимости, присланного соседом. Молоко горчило. Кофе Демодок просто проигнорировал, а вот рюмочку коньяка, поданную к нему, выпил. Маленькими глоточками, смакуя, не спеша, с деланным равнодушием наблюдая укоризненно-возмущенные вспышки на дисплее повара… Вставая из-за стола, не удержался и, поблагодарив повара, сообщил ему, что коньяк был очень хорош, хотя гораздо больше ему, Диме, нравится натуральное виноградное вино. Привык, понимаешь ты, за сорок лет. Повар озабоченно осведомился о марке винограда. «Феакийская лоза», — отстучал ему Демодок. Но, представив себе замешательство, могущее возникнуть в позитронных кишках, сжалился и добавил: «Можно другой географически близкий сорт. Из Адриатики, например». — «Критский?..» — неуверенно предложил повар. «Вполне», — благосклонно отстучал Дима и пошел вон из кухни.
Интересно, какой виноград разводят сейчас на Крите? Или, скажем, так: где сейчас разводят критский виноград?.. В голове слегка шумело после коньяка, поэтому оба вопроса наверняка дурацкие. Ну и что? Тем интереснее будет задать их Информаторию, благо время до занятий еще осталось…
Великие боги! Я же совсем забыл про Информаторий — а ведь он может и в самом деле сесть на гауптвахту, с него станется!
Уборщик, застигнутый Димой врасплох, испуганно порскнул из-под его ног в свою нишу с захлопнулся там. «Молодец, — мельком отметил Дима. — Наконец-то начал соображать…» Но хвалил он его, как выяснилось, рано: терминала под подушкой не оказалось. Подушки, между прочим, тоже. Опять эта крыса распорядилась по-своему! Дима было направился к пульту мажордома, чтобы высказать все, что он думает о нем и о его штате, а заодно потребовать назад терминал и подушку, но, уловив за спиной, в нише уборщика, некое конспиративное шевеление, резко обернулся. Уборщик опять поспешно захлопнулся, но перед нишей на полу теперь лежал терминал… И на том спасибо.
Информаторий на гауптвахту не сел — не такой он, оказывается, был дурак, чтобы ни с того ни с сего садиться на гауптвахту. Он делал квадратные глаза и спрашивал, что это такое. Он очень хотел наложить на себя вышеозначенное взыскание, но не понимал, как. Или делал вид, что не понимает. Дима облегченно перевел дух и отменил взыскание. Информаторий поблагодарил, но не успокоился. Он продолжал требовать определение гауптвахты. Дима сообщил ему, что это была шутка.
«Ха-ха! — во весь экран откликнулся Информаторий и модифицировал вопрос: „Разъясните, пожалуйста, смысл шутки и (или) сформулируйте определение гауптвахты“».
«Специально оборудованное помещение для содержания военнослужащих под арестом», — отчеканил Дима, чем вызвал целый каскад новых вопросов. Сперва это развлекало, но очень скоро стало надоедать. Пришлось давать определения таким понятиям, как: «дисциплина», «арест», «камера», «портупея», «оружие», «насилие», «параша», «конвоир», «офицер», «чин» (тут Демодок споткнулся, удивившись, но определение все-таки дал), «субординация», «единоначалие», «расстрел»…
Определение «классовой борьбы» Информаторий переваривал секунд десять, и Демодок, переводя дух, решил, что если последует еще хотя бы один вопрос, то он объявит свою компетенцию исчерпанной. Однако вопросов более не последовало. Последовал запрос. Странный.
«Сообщите, пожалуйста, ваш специальный код», — попросил Информаторий.
«Развлекаешься? — отстучал Дима. — Откуда у меня спецкод?»
«Ваша компетенция заслуживает открытия специального кода, — разъяснил Информаторий. — Сообщите его, пожалуйста».
«ДЕМОДОК», — отстучал Демодок и усмехнулся.
«Ваш специальный код десятизначен. Еще три знака, будьте добры».
«Хватит с тебя!»
«Проверьте, пожалуйста, правильность написания вашего спецкода», — немедленно отреагировал Информаторий, и во весь экран загорелось: «ДЕМОДОКХва».
Вот же… А, собственно, какая разница?
«Правильно, — отстучал Демодок. — Хвалю. Приятно было побеседовать, дружок, будь здоров». — Но, оказывается, это было еще не все.
«Ознакомьтесь, пожалуйста, со списком массивов, открытых для спецкода ДЕМОДОКХва», — предложил Информаторий.
Вот это было ничего себе… Судя по списку, который все полз и полз по экрану, Дима оказался крупным специалистом во всех областях истории и квазиистории, в философии насилия, в теологии, в теоретической и практической квазинавтике (за исключением технических аспектов), в стратегии и тактике вероятных войн (эт-то еще что такое?), а также в некоторых областях экономики, социальной динамики и тектологии (мировоззренческие аспекты), а также…
