Александр Рубан - Сон войны (сборник)
— И тот, и другой, — охотно уточнил старичок. — Но первый высказал это в философском трактате, а второй — по слухам — в приватной беседе, когда его сравнили с Наполеоном. Вы, Дима, очень хорошо знаете историю Власти.
— Просто мы с вами уже говорили об этом изречении, Герасим Панкратович, — напомнил Дима.
— Геноссе Аппаратович, с вашего позволения. — Старичок слегка поклонился. — Геноссе Аппаратович Тоталько… Сегодня в Пантеоне выборы. Среднее здание. Музей Политического Руководства. Вы придете?
— А что там будут выбирать?
— Меня. На новый срок. В пяти близлежащих магазинах будет организована раздача мужских подтяжек.
— Почему подтяжек? — не понял Дима.
— По талонам. Вместе с избирательным бюллетенем вы получите талон на мужские подтяжки.
— А что это такое?
— Это такие эластичные ленты с зажимами — цепляете их за штаны и перебрасываете через плечо. Очень забавно.
— А зачем?
— Чтобы привлечь избирателей. Это политическая борьба, как вы не понимаете?
— Кого с кем борьба?
— Не кого с кем, а во имя чего. Во имя моего избрания.
— Да, в этом вопросе я слабоват, — признался Дима. — Но почему именно подтяжки?
— А вы можете предложить что-нибудь другое? Так предлагайте, да побыстрее — ведь нужно успеть растиражировать талоны! Кстати, если вы пойдете на выборы, не забудьте: бюллетень надо опустить в урну — вам покажут, что это такое, — а талон отнести в магазин. Не перепутаете?
— А если перепутаю?
— Не беда. Талон вместо бюллетеня будет считаться голосом против меня, ибо голосование в этом случае сопровождается демонстративным отказом от дефицита.
— То есть, вас могут и не избрать? На новый срок?
— Ничего подобного! Неужели вы думаете, что все жители Томска придут на выборы? От силы человек тридцать, я это уже просчитывал. Плюс аппарат, но он…
— Аппарат — это ваш папа?
— А?.. Д-да, в каком-то смысле… Аппарат — это еще сто сорок человек. Но аппарат ничего не перепутает, он проинструктирован. А число неявившихся избирателей автоматически отождествляется с числом голосов «за». Таким образом, я буду избран абсолютным и подавляющим большинством.
— Странная система, — сказал Дима. — По-моему, вы там ерундой занимаетесь, в Пантеоне.
— Именно! — опять обрадовался председатель. — Замечательно, что вы сами сделали этот вывод — даже не побывав на выборах, чем я особенно восхищен! У вас, Дима, аналитический склад ума — вы умеете абстрагировать и обобщать. Из одного-единственного примера моей деятельности вы интуитивно верно индуцировали общее правило: власть предержащие всегда занимаются ерундой! Это обнадеживает — я имею в виду ваши способности. С удовлетворением убеждаюсь, что опасения Надежды Мироновны весьма и весьма преувеличены: вы успешно боретесь со своей амнезией и не сегодня-завтра сделаете новый, решающий шаг на пути к восстановлению акратического мировоззрения. Но — не буду вас торопить и тем более не буду вам подсказывать готовых формулировок, ибо только собственные открытия запоминаются на всю жизнь… Желаю вам неуклонного роста ускорения темпов развития ваших еще более лучших успехов! — выпалив на едином дыхании эту замысловатую фразу, старичок взмахнул портфелем, разбежался и сиганул через парапет.
Дима не стал смотреть, как крутая спираль силового поля несет его к основанию башни. Это уже не смешило. Геноссе Аппаратович Тотально деятельно занимался ерундой: в полном соответствии со сценарием должности впадал в детство.
«А ведь это предлог! — подумал Дима. — Меня пригласили на выборы, и я могу слинять на целый день. Даже обязан слинять. Будет просто невежливо с моей стороны, если я не слиняю…» — Он подмигнул Машке (которая опять взобралась передними ногами на парапет и, морщась, упрямо обкусывала зеленые гроздья цитрусовых), повернулся и бодрой трусцой побежал по дорожке сада в свою квартиру.
Ванна была готова, но, прежде чем снять плавки и плюхнуться в нее, Дима попробовал ногой воду. Ну так и есть: опять слишком холодная! А Демодок старенький, он тепло любит. Что у них тут за автоматика такая дурацкая — сколько ни объясняй… Спокойно, Дима, спокойно. Это же квазимир. Еще один «квази», только и всего. Шлепая мокрой ступней по паркету, он подошел к стене, обнажил пульт мажордома и вручную, но очень-очень вежливо растолковал ему, что воду следует подогреть до тридцати шести градусов по Цельсию. И что шампунь желателен целебный (хвойный, например), но ни в коем случае не «Молодежный»… Ничего, найдешь, если постараешься! И никаких тонизирующих добавок: мне шестьдесят, а не тридцать два, у меня сердце может не выдержать, понял? Раздолбай позитронный!.. Это не заказ, это обозначение моих отрицательных эмоций. А ты в словаре посмотри… Сам ты психический! В словаре Бодуэна де Куртене…
Да. Что да, то да: общаться с автоматикой Демодок за сорок лет разучился. Золотолобый стюард — тот помалкивал и делал все, что ему велели, даже гвозди башкой забивал. А эти слишком уж разговорчивы — не по чину… Кстати: если у них тут акратия, то и понятия чина не должно быть? Или есть — но в качестве какого-нибудь особо тонкого оскорбления? Прекрасный повод еще раз поиграть в кошки-мышки. Пока вода греется.
Дима сел на кровать, извлек из-под подушки терминал и, набрав код Информатория, задал вопрос:
«Этимология и значение слова „чин“?»
Ответ загорелся почти сразу:
«В этимологических словарях отсутствует. В широкодоступных массивах отсутствует. Упоминания: „История Власти“, краткий курс. — Информаторий помедлил. — А также художественная литература доакратических эпох…»
Ну, ясно… Читайте классику, в ней все есть.
«…Подробная информация по спецкоду».
Та-ак. Неужели не клюнет?
Клюнул: спустя еще две секунды, неуверенно и кривовато, засветилась едва различимым петитом новая строчка:
«Употребление в быту нежелательно. Извините».
«За что?» — немедленно спросил Дима.
«За напоминание», — все тем же неуверенным петитом ответил Информаторий.
«А зачем тогда напоминал?»
Новый ответ вспыхнул восторженным заголовочным шрифтом во весь экран:
«ВИНОВАТ!» — и, чуть погодя, по-прежнему деловито, бесстрастно и четко: «Наложите, пожалуйста, взыскание».
«Трое суток гауптвахты!» — отстучал Дима, ухмыльнулся и отключил терминал. Помучайся, мил-друг, поразмышляй, а я пока искупаюсь.
