Виктор Кувшинов - Лэя
— Да, я такой! Страшный! — И, оголив клыки в жутковатом оскале, Женька притворно зарычал на принцессу.
Лучше бы он этого не делал. Малыши резко перегруппировались около принцессы. Самые маленькие с воплями бросились прочь, а те, что побольше, образовали плотное кольцо вокруг своей доброй волшебницы и ощетинились палками и каменными клинками. Даже пара стрел успело нацелиться на грозного визитера.
— Что, получил, жестокий узурпатор?
Лэя показала язычок и весело рассмеялась. Потом что-то громко залопотала лонкам и, подойдя к оторопевшему землянину, обняла, повиснув у него на шее и впившись в его губы долгим поцелуем. Улетая куда-то в облака от балдежа, астральный гость только успел подумать: «Как быстро растут ученики, то есть ученицы!» Наконец, оторвавшись от своего ненаглядного пугала для лонков, принцесса обернулась к озадаченно смотрящим на них малышам и опять что-то пояснила.
— Все! Считай, что я тебе жизнь спасла, — отрапортовала она своему присмиревшему от удовольствия спутнику. — Ты теперь для них мой хоть и страшный, но любящий супруг. Так что продемонстрируй свою любовь, пока не поздно!
Женя не преминул лишний раз обнять и приласкать Лэю, но тут же остановился и хитро спросил:
— Слушай, но не при них же тут влюбляться?
— Все, достаточно! — смилостивилась принцесса и скомандовала: — Надо Хлюпа устроить. Шэл предложила поместить нашего раненого у ее родителей. Вон в тот домик побольше, который слева.
Они перенесли и устроили Хлюпа на кровати. Дом хоть и был большим по меркам лонков, но два сэйла еле протиснулись с носилками в маленькие двери и не могли до конца выпрямиться под низким потолком. Рана для мохнатого героя не прошла бесследно, и у него поднялась температура. Походный врач попросил хозяйку опять загипнотизировать малыша, чтобы тот зря не мучился и поспал. Затем дал больному выпить пару ложек гремучей настойки растительного антибиотика и укрыл его одеялом.
Устроив больного на отдых, туристы тут же неподалеку на полянке соорудили себе маленький походный бивак. Малыши уже вовсю готовили пир на весь мир. На нескольких кострах что-то кипело в глиняных горшочках и жарилось на деревянных вертелах. Усевшись с Лэей передохнуть на импровизированную лежанку, Женя наблюдал за жизнью стойбища. Всего мохнатых малышей было десятка полтора-два, но сколько отсутствовало по делам, было трудно догадаться.
Сейчас почти все присутствующие суетились у костров. Было видно, что сэйлы-путешественники для лесного народца событие экстраординарное. О таких случаях они, наверное, слагают сказки и легенды. Когда гостей пригласили к общему столу, путники с немалым удовольствием выяснили для себя, что угощения были простыми, но неплохими на вкус. Лонки где-то даже соль добывали.
Сам стол представлял собой устланную большими листьями поверхность, на которой были выложены лесные разносолы, а все участники пиршества расселись прямо на земле вокруг. Угощения были в основном из мяса, лесных плодов и грибов. Лэя не пожалела сухих лепешек из походных запасов, и лонки с восхищением, смешанным с опаской, пробовали новую еду.
Главное место на пиршестве было отведено принцессе и землянину. (Куда ж его денешь, если волшебница с ним не расстается?) Только несчастного Хлюпа не хватало для полного веселья — «доктор» настоял на особой диете для больного: его поили мясным отваром и ягодным компотом.
Пока все угощались и беседовали о том о сем, перед Лэей и Женей ребром встал вопрос: что делать дальше? Сидеть неделю в стойбище рядом с ослабленным Хлюпом не хотелось. После обмена мнениями решили отложить разговор до завтра. После пиршества лонки даже в пляс пошли, настукивая веселый ритм палочками на импровизированных тамтамах. В общем, совсем уж мрачной лесная жизнь путникам не показалась.
Что больше всего удивило путешественников, так это наличие у лонков своих лошадей. Ближе к вечеру Шэл пригласила гостей куда-то прогуляться и все повторяла одно слово: «одак». Лэя не смогла понять, что или кто это, но послушно последовала за хозяйкой лесов. Вскоре они пришли к загону, в котором паслось несколько маленьких лошадок, которые сильно смахивали своей лохматостью на земных пони. Для ослов они были крупноваты, а для лошадей слишком коренасты.
Шэл сказала, что сейчас время перегнать их на ночь ближе к стойбищу под охрану лонков. Она крикнула что-то совсем маленькому плюшевому собрату, видимо ребенку, стоявшему здесь на посту, и они стали споро связывать веревками небольшой табун, цепляя животных за своеобразные уздечки. Женя насчитал двенадцать голов — немало для такого племени. Шэл вскочила верхом на переднюю лошадь и пригласила сэйлов сесть на других пони.
Землянин с недоверием примерился к крошечному скакуну и вопросительно посмотрел на принцессу. Та, поняв его сомнения насчет прочности спины копытных друзей лонков, спросила об этом Шэл. На что малышка только рассмеялась и ответила, что лонки вчетвером на них катаются — одаки очень сильные и выносливые. Тогда Женя осторожно взгромоздился на самую большую лошадь — к его радости, ноги не доставали до земли. Одак под ним даже не шелохнулся — это вселяло надежду, и маленький караван двинулся в стойбище.
Подъезжая к поляне с домиками, инопланетянин уже не сомневался в возможностях этих маленьких скакунов. Вдобавок меньшая сила тяжести помогала животному легко выдерживать большого седока. Так что, когда они с принцессой оказались на земле, в их голове закрутилась одна и та же каверзная мыслишка: «Как бы раздобыть пару таких лошадок в поход?» Удивляла и смирность одаков, принявших на спину сэйлов как само собой разумеющийся груз. Глядя на зачастившую к Хлюпу Шэл, Женя стал формировать некий план действий. Правда, пока он не решался предложить его Лэе.
Неизвестно еще, удалось бы им уломать лонков, чтобы они подарили пару лошадей или нет, но ночью произошло событие, которое сработало на руку путешественникам — так сказать, несчастье счастью помогло.
Стойбище, как и прикорнувшие под походным навесом путники, видело не первые сны, когда с наступлением звездного рассвета заголосил один из постовых лонков. Лэя, натренированная последним происшествием с Хлюпом, мгновенно вскочила. Крик доносился от табуна на краю стойбища. В серебристом свете звезд она заметила три черные тени, похожие на солков, двигающиеся вдоль опушки.
Волшебница не раздумывая вытянула руки и что было сил пальнула молнией по передней тени. С опушки донесся жуткий вой. Первая цель закрутилась волчком. Лэя, понимая, что остальные солки не будут ждать и исчезнут в лесу, тут же сконцентрировалась на второй цели и представила, как та горит. Открыв глаза и увидев крутящийся волчком живой факел, она сама испугалась своей жестокости и просто выстрелила по третьей тени молнией, как и по первой.
