Андрей Силенгинский - На килограмм души (сборник)
– Помогите мне, братья!
– Нет, Симон, – с печалью в голосе, но твердо. – Это только твоя битва. Ты сам должен справиться с собой. Знай, все братья монастыря сейчас молятся за тебя, но помочь тебе никто не в силах.
– Я не хочу… не хочу!
– Поздно, Симон. Борись.
– Я не справлюсь!
– Не смей так думать! Ты должен победить! Собери все, что у тебя осталось, Симон… – голос удаляется, теряется где-то в глубоких закутках сознания.
* * *Рыцарь, шатаясь от чудовищной слабости и глубокой раны в правом бедре, спустился с крутого берега к морю. Во рту соленый привкус крови, и жажда мучает неимоверно.
Морскую воду не попьешь, придется идти до седельной сумки. Но это подождет, сначала умыться, кровь свою и чужую с лица смыть.
Теплая вода у берега, не освежает, прохлады желанной горящей коже не дает. Заходит рыцарь по пояс в воду, раненную ногу на мгновение охватывает стреляющей болью, но тут же становится легче, уже не ноет рана нудно и однообразно как сварливая баба, успокаивается, позволяет о себе забыть на время.
Черпает рыцарь ладонями воду, пригоршня за пригоршней бросает себе на лицо, разгоняя кровавую муть в глазах, возвращая ясность мыслям и покой чувствам.
Затем останавливается. Замирает неподвижно, ждет, пока сойдут на нет круги на воде, разгладится поверхность моря. Смотрит на свое отражение. Усмехается.
На плаще – ни пятнышка крови, ни следа от пыли. Чистым всегда был плащ, чистым и остался. Вот только…
Не выглядит он больше таким ослепительно белым. И не поймешь, в чем дело. Не то глаз усталый видит неважно, не то морская гладь – плохое зеркало… А может, когда нет больше Черного рыцаря, и белый цвет уже не такой белый?
* * *Открыл глаза Симон, на сей раз всей своей сущностью в келью возвращаясь в единый момент. Пот соленый по щекам стекает, руки мелкой дрожью дрожат, сил нет даже голову приподнять. Будто бы сам наяву только что мечом тяжелым махал, сам раны глубокие получал, разил насмерть и под смертью ходил. Впрочем, последнее оно верно и есть.
Рядом святой брат стоит, тот, что постарше. Лицо как всегда открытое, но на этот раз счастливое и с легкой улыбкой на губах. Все разумеет святой брат и без слов. По лицу, что ль, видит? Делает шаг к лежаку и руку Симону протягивает.
– Вставай, брат!
– Брат?..
– Конечно! Меня можешь Францем звать, брат Симон. А это, – рукой не глядя назад показывает, – брат Иоанн.
И ведь совершенно беззвучно дверь отворилась и молодой монах, что раньше номалито Симону приносил, в келье появился. А жест точь-в-точь пришелся.
На сей раз Иоанн нес другую ношу. Бережно, на вытянутых руках протягивает Симону балахон белый, аккуратно сложенный.
Симон на руку брата Франца оперся, ноги на пол скинул, в полный рост встал и тогда только одеяние заслуженное с поклоном принял. Взглядом разрешение испросил, Франц кивнул, улыбаться не переставая.
Облачился новопосвященный Чистый брат в белоснежный наряд, оглядел себя. С опаской некоторой, самому себе не до конца понятной, оглядел. Белый. Ярко, чисто, безукоризненно белый.
Видать, и вправду братья ордена Чистой души секрет волшебный знают. И одежды белые по праву носят, самую суть свою отражая. В душе их ни уголька малейшего черного, и одежды ничем не замараны. Более праведного ордена люди не знают. Никто никогда не мог обвинить Чистых братьев в чем-то дурном.
Правда, творят ли они какие добрые дела, то никому тоже неведомо.
Об их ордене разговоров среди людей мало ведется.
Условный рефлекс
Вячеслав Сергеевич Бубнов презирал тот способ, которым зарабатывал себе на жизнь. Чистым, горьким и немного высокомерным презрением подлинно интеллигентного человека. Больше того, во время своих поездок он презирал самого себя. Так как поездок было много, свободных от презрения моментов почти не оставалось. Нельзя сказать, что это так уж тревожило Вячеслава Сергеевича, ибо, вне всяких сомнений, истинным виновником сложившегося положения дел был не он, а те люди, которые не оставляют образованному человеку иного способа достойно заработать. «Те люди» были достаточно абстрактным понятием, настоящий интеллигент никогда не станет лезть в политику.
Отчеством Вячеслав Сергеевич обзавелся совсем недавно. То есть, разумеется, он имел его с самого момента рожденья, но лишь несколько лет назад легковесное «Славик» как-то незаметно сменилось более солидным обращением.
Вообще говоря, действия Вячеслава Сергеевича преследовались по закону, но именно «вообще говоря». Кто сможет проследить за всеми туристами, везущими на малоцивилизованные планеты пару килограммчиков стеклянных бус? Нет, конечно, иногда прослеживали, устраивали облавы и показательные суды, но человек неглупый и достаточно осторожный избегал всего этого без приложения сверхусилий. А Вячеслав Сергеевич обладал обоими этими качествами.
Немного купленной информации тут, немного смазанных рук там – и вот уже скромный (не стоит выделяться!) звездолет туриста-дикаря В. С. Бубнова покинул пределы Солнечной системы. Правильно обработанные таможенники не обратили внимания на то, что часть багажа несколько необычна для любителей дикого отдыха на далеких планетах. Не обратят они внимания и на совсем уж любопытную поклажу по возвращению господина Бубнова на Землю.
Чаще всего Вячеслав Сергеевич летал на те миры, где уже бывал неоднократно. Это было надежно и правильно для коммерции. Но, черт побери, он ведь все-таки был образованным, всесторонне развитым человеком и вдобавок незаурядной личностью, тянущейся ко всему новому, неизведанному. Поэтому один-два раза в год отправлялся на какое-нибудь новое место. Посмотреть на планету, которой никогда раньше не видел, сорвать травинку, которую не встретишь больше нигде, полюбоваться закатом… Закаты! Они везде разные! Хоть немного, хоть самую малость. Но эта малость стоит неизмеримо выше возможной потери прибыли. Тем более, точнее будет сказать, маловероятной потери – информацию Вячеслав Сергеевич подбирал весьма тщательно. Серьезных проколов не бывало. Никогда.
Сейчас, лежа в постели на борту своего небольшого, неброского, но уютного корабля, он испытывал смешанные чувства. Легкая неприязнь к самому себе отошла на второй план, уступив место щемящей радости от предвкушения знакомства с новым миром. Разумеется, его изображения уже были просмотрены со всем возможным вниманием, но разве видеозапись, пусть и самого наилучшего качества, может сравниться с непосредственным восприятием? Пустой вопрос…
Когда корабль вышел на орбиту, Вячеслав Сергеевич буквально впился в экран.
Едва ли эта планета могла участвовать в конкурсе на присвоение ей статуса туристического рая. Пригодный для дыхания (хотя и несколько разряженный) воздух, теплый климат – вот, пожалуй, довольно полный список притягательных для туриста качеств. Унылый однообразный пейзаж, скудная растительность, почти полное отсутствие животного мира и практически никаких достопримечательностей – на другой чаше весов.
