Роман Струков - Тень могущества
Иммобилизующий выстрел — просто для того, чтобы покалеченный противник перестал думать о сопротивлении.
Меня полковник трогать не стал — и я знал почему.
— Вы правильно всё поняли, детектив, — подтвердил Ван Даглер, проходя из-за моей спины вперёд. — Вы на мушке у снайпера.
Недостаток гаусс-оружия: для того, чтобы разогнать снаряд до мало-мальски приемлемой скорости, необходим как можно более длинный ствол — фута два, не меньше, даже у пистолета.
Преимущество тоже очевидно — абсолютная, при необходимости, бесшумность. Взвизгивание обмотки тише, чем человеческий шёпот.
Полковник Ван Даглер встал перед Шаггой, похлопывая себя стволом пистолета по сапогу. Его бойцы квадратом заняли периметр площадки — судя по всему, случайностей полковник не хотел.
— Что с Линдой? — спросил я.
— Единственным способом надёжно отправить киборга в столь желаемое им небытие — это размозжить ему голову, — высокомерно, будто объясняя элементарные вещи новобранцу, сказал Ван Даглер. — Капитан Трой оказалась живуча как кошка, поэтому на этот раз я ей голову просто отрубил.
Полковник автоматически положил свободную руку на эфес табельного меча.
— Популярное развлечение в последнее время, — столь же светски подтвердил я.
В таких делах главное — не показывать вида.
— Жаль, впрочем, что вы не прихватили голову с собой, — продолжил я. — Говорят также, что сердце неплохо бы пробивать осиновым колом. Иначе они возвращаются.
— Не ожидал, что вы разделяете суеверия своих славянских собратьев.
— Я их не разделяю. Я в них верю.
Что-то, видимо, в моём тоне полковника озадачило, потому что он посмотрел на одного из своих людей.
— Третий, проверь труп киборга.
Спецназовец исчез у меня за спиной, а я взглянул в глаза Ван Даглера, пытаясь понять, что скрывается за притаившимися в них льдинками.
— Итак, полковник, вы опять на коне? — усмехнулся я. — Лично предотвращаете диверсию на подотчётном объекте стратегического значения?
Ван Даглер пожал плечами — пока я говорил вещи очевидные, никаких иных возможностей жандарму не оставалось.
— Всё пошло немного не так, как предполагалось, детектив. Я и Томас… мы действительно хотели ввести военное положение.
— Не хотели упускать власть, а? — я приподнял бровь.
— Стоун… причём здесь власть? Ты не генемод — тебе просто не понять.
— Попробуйте объяснить, — даже в этот момент я старался придерживаться правил вежливости. — Ведь ваши намерения в отношении меня, кажется, однозначны?
— Стоун, ты с самой первой нашей встречи хотел только одного — драки. Ты получишь свой шанс… надеюсь, это тебя хоть немного утешит перед смертью.
Шагга, наконец-то пришедший в себя от боли попытался двинуться, но Ван Даглер прижал его ногой к настилу и вновь посмотрел на меня.
— Тебе не понять, Стоун, каково это — вырасти в спецпитомнике для генетически модифицированных. Вся жизнь расписана, как по нотам — ты знаешь, где, как и чему будешь учиться, где и как будешь воевать, где и как закончишь жизнь, а однажды… Однажды ты узнаешь, что все эти модификации, все эти ПОРОДЫ людей — всего лишь часть чьего-то плана. Нас, военлордов, растят, как быков. На племя. Для опытов над человеческой породой. По планам улучшения человеческого генома.
Видимо, на моём лице не отразилось достаточного понимания.
Ничего на нём не отразилось.
Совсем.
И Ван Даглер принялся объяснять.
— Военлорды — любого проекта — на 70 процентов мужчины, не доживающие и до тридцати. Эльфы… это, прежде всего, эльфки. Девяносто процентов популяции. Мы две генетические ветки какого-то плана, Джек. Не нашего! Военлорды тут не причем. Нам дали политическую власть — как игрушку, в действительности страной управляем не мы!
— А кто же? — прохрипел Шагга. Гоблину до этих проблем было как до Луны пешком, но отчего бы и не поучаствовать в умной беседе?
— А у кого срок жизни сто двадцать лет — проектный, гарантированный? Каков довесок сверху неизвестно — не прошло ещё столько времени. Я… нахожу это неправильным.
Ван Даглер прервался, вслушиваясь в темноту за моей спиной, откуда раздался характерный треск короткой очереди.
— Пора заканчивать, — лицо полковника закаменело. Видимо, вспомнил о живучести киберсолдат.
Он приставил обмотку гаусс-пистолета к затылку Ильвинского.
— Я не хочу, чтобы мною управлял неизвестно кто! — выкрикнул он мне в лицо.
— Ну зачем же — неизвестно кто? — мило улыбнулся я.
В лице Ван Даглера на миг мелькнуло удивление.
В этот момент девчонка-программист прыгнула на спину полковника, вцепившись ему в волосы.
Если бы она потянулась за каким-нибудь оружием — её бы убили на месте.
Если бы она попыталась выполнить любой боевой приём — Ван Даглер, скорее всего, её немедленно скрутил.
А так они на несколько мгновений прилипли друг к другу, не давая возможности команде полковника возможности открыть огонь.
Впрочем, один из спецназовцев-элитаров вскидывал оружие, целясь мне куда-то за спину, и я поддался этому гипнозу.
Оглянулся.
За моей спиной, почти у самого края смотровой площадки стояла капитан Линда Трой — вернее, то, что от неё оставил Ван Даглер.
Головы у неё не было как факта — что не мешало ей целиться из автомата, положив приклад на плечо и вытянув руку вдоль ствола.
В руке была зажата видеокамера, провод от которой был воткнут в шунт на месте сердца.
Я практически видел, как работает баллистический вычислитель Линды.
Вес пули, кучность оружия, плотность воздуха, дистанция, возвышение, траектория полёта пули.
Очередь — короткая, на все три оставшихся патрона.
Я практически видел расширяющийся букет пуль, отправившихся в свой полёт к цели.
Отбросив опустевший автомат Линда повернулась и слепо раскинув руки пошла на ближайшего к ней спецназовца, у которого просто не выдержали нервы. Он открыл огонь, высаживая магазин в грудную клетку капитана Трой.
Я посмотрел на Ван Даглера.
Полковник ухватил Шейлу за руку и одним движением, вывернув все суставы на руке бросил её перед собой.
Выстрел из гаусса аккуратно пробил девчонке сердце — Ван Даглер решил не повторять ошибок с Линдой.
Затем он поднял голову, и наши взгляды скрестились.
А затем я начал действовать.
Я видел, как медленно-медленно курок пистолета описал дугу, отправив острозаточенное жало бойка в короткий полёт к медно-красному капсюлю в донышке позеленевшей от окислов пули.
Капсюль взорвался маленьким комочком огня, запалив порох. Спустя микросекунду распространяющийся по пластинкам пироксилина огонь взорвал их, выплеснув раскалённый цилиндр пороховых газов в донышко пули.
