Роман Глушков - Угол падения
– Назад! – крикнул я и бросился к остановившейся в нерешительности Викки. – Не стой столбом! Быстро на крыльцо!
Бежать по пояс в воде было еще худо-бедно можно, но только не наперегонки с несущимся на город цунами, ревущим, как эскадрилья реактивных истребителей. Вместо того чтобы перебирать ногами, я оттолкнулся от дна и плюхнулся вперед, как принявший эстафету пловец. Затем оттолкнулся еще и еще, пока такими лягушачьими скачками не достиг ратушной лестницы, затопленной уже больше чем наполовину. Наварро вернулась на крыльцо раньше меня, но взобрались мы на него почти ноздря в ноздрю. После чего я ухватил подругу за плечо и потянул ее к запертым воротам.
В них, как ни парадоксально, и заключалась сейчас наша единственная надежда на спасение. Чтобы отворить снаружи огромные створы ратушных ворот – тогда, когда они не были заперты на засов, – нужно было потянуть за два железных кольца, настолько массивных, что казалось, их нарочно отливали для могучих дланей будущих захватчиков города – орков. В нашем случае размер этих колец тоже играл нам на руку, причем в буквальном смысле слова.
– Делай как я! – стараясь перекричать рев надвигающейся стихии, проорал я Виктории, а затем, перекинув отобранный у нее штуцер за спину, продел руку в одно из колец до самого плеча, приковав себя таким образом к воротам ратуши. Кастаньета могла пока лишь догадываться, зачем я это сделал, но как бы то ни было, без промедления последовала моему примеру. Свободной рукой я крепко обнял подругу за плечи, а она в свою очередь без подсказок ухватилась за мой брючный ремень. Не сойди окружающий нас мир с ума, наверное, со стороны мы напоминали бы влюбленную парочку, замершую в нерешительности на пороге церкви. Никто бы и не подумал, что через мгновение он узрит на этом месте горячечный кошмар художника Айвазовского, точно переименовавшего бы после такого видения свой «Девятый вал» во что-нибудь менее одиозное, наподобие «Море волнуется».
– Задержи дыхание! – Последнее, что успел крикнуть я Кастаньете перед тем, как нас поглотила ревущая пучина. Времени попрощаться уже не оставалось, поэтому мне пришлось сказать Викки «прощай» мысленно. По ее ответному взгляду я догадался, что она думает о том же…
А затем мчащийся с ураганной скоростью водяной вал накрыл город, как прибойная волна накрывает песчаные замки, сооруженные у самой кромки пляжа. Миг, и из всех зыбких построек остаются лишь жалкие остатки тех, на строительство которых было израсходовано больше всего песка. Остальные же исчезают бесследно, что, впрочем, не дает первым никакого преимущества над вторыми, ибо следующая волна полностью устраняет разницу между теми и другими…
Глава 19
Устремившийся к обрыву океан атаковал ратушу с тыловой стороны, что нас и спасло. Удар пришелся в противоположный торец прямоугольного строения и развалил его практически на треть, но этим нанесенный ему стихией ущерб и ограничился. Скорость волны была огромной, но ее высота не превышала тридцати метров, так что полностью накрыть главное городское здание ей не удалось. В ратуше обрушилась задняя стена, половина крыши, а торчащая из нее часовая башня накренилась сильнее, однако каким-то чудом не упала. Обе фасадные башни и примыкающая к ним часть постройки тоже выстояли, оградив нас от ревущего водяного вала и последующего падения в Черную Дыру.
Ясное дело, что выйти сухими – во всех смыслах – из этой передряги нам не довелось. Подобный атомному грибу, выброс воды был не кратковременным, а являл собой рождение этакого колоссального родника. Пусть он был еще не океанических масштабов, но выглядел гораздо внушительнее, чем те гейзеры, что стали первыми ласточками грядущего потопа. Уровень воды на затопленной территории вмиг повысился примерно в тридцать раз, а добравшийся до края яруса прежде сумбурный поток обрел наконец упорядоченное течение.
Разумеется, все эти подробности мы выяснили не сразу – много ли вообще узнаешь об окружающем мире, стоя на самом дне непроглядно-мутного потока воды? Монументальное здание обезопасило меня и Кастаньету от прямого удара стихии, но хлынувшие на нас справа и слева, а затем сомкнувшиеся над нами водные массы вмиг образовали за ратушей зону турбулентных течений – примерно такую, что образуется в кильватере быстро движущегося судна. Находиться в этом хаосе, да еще будучи погруженным с головой в воду, было невыносимо. Нас с подругой мотало из стороны в сторону, того и гляди норовя оторвать от поручней и разметать куда попало, лишив последней надежды на спасение. Не вцепись мы – потенциальные утопленники – в воротные кольца, как в ту пресловутую соломинку, очевидно, в жизни больше не вдохнули бы ни глотка воздуха, отправившись в короткое свободное плавание по воле стихии.
Затем, когда волна схлынула, а течение потока пришло к некоторому единообразию, турбулентные завихрения в «кильватере» ратуши перестали играть нами, словно невесомыми мормышками. По сильному давлению на барабанные перепонки стало понятно, что мы находимся под внушительным слоем воды, и если нам не хочется разделить участь тургеневской Му-Му, пора срочно побеспокоиться о подъеме на поверхность, какие бы катаклизмы там сейчас ни происходили. И пускай недолгое пребывание под водой пока не причиняло мне особых неудобств, медлить со всплытием было нельзя. Оно также требовало от нас усилий и как следствие этого – повышенного расхода драгоценного кислорода.
Я взял Викки за рукав и насильно вытащил ей руку из кольца, после чего заставил подругу вцепиться мне в пояс уже обеими руками. Потом сам освободился от кольца, перехватился за верхний воротный шарнир и, упираясь в узорчатые барельефы, приступил к восхождению. Умница Викки быстро сообразила, что от нее требуется, и, не желая чувствовать себя обузой, тут же взялась энергично помогать мне, подтягиваясь за выступы и отталкиваясь от стены ногами, при этом, однако, продолжая придерживаться за выданную ей страховку.
Можно было поступить иначе и попросту всплыть со дна, не осложняя себе задачу скалолазными выкрутасами. Но я все-таки предпочел этот вариант, поскольку он придавал мне уверенности в том, что нас не унесет на стремнину внезапным порывом течения. Пусть оно и пришло в относительную стабильность, доверять вероломной стихии я отказывался наотрез.
Мало-помалу мы добрались до разбитого витража, как выяснилось, уже полностью скрытого под водой. Тронув Викки за плечо, я дал ей понять, что намереваюсь влезть в окно и продолжить всплытие по внутренней поверхности фасада. С той стороны турбулентные завихрения были не столь опасны. Я почувствовал бьющее из проема течение и прикинул, что в ратуше оно нам будет не вредить, а помогать, не позволяя отдалиться от путеводной стены. Только теперь недостаток кислорода дал о себе знать в полной мере, но, глянув вверх, я даже сквозь мутную воду разглядел, что плыть осталось считаные метры.
