Филип Фармер - Магический лабиринт
Бартон и остальные надели очки и воззрились в бездонный колодец. Теперь стало лучше видно, как переливаются всеми цветами то расширяющиеся, то сжимающиеся фигуры, как они выбрасывают из себя шестигранные щупальца, и шарят ими, и втягивают обратно.
Бартон, прижавшись спиной к стене, посмотрел вверх. В сотне футов над головой виднелся серый металлический потолок. Бартон попытался разглядеть, что по ту сторону колодца, но не смог, Далеко-далеко внизу тоже просматривалась серая твердь. Воображение было тому виной или игра светящихся орд, но ему показалось, что эта твердь пульсирует. Он отступил назад, снял очки и потер слезящиеся глаза.
— Я не знаю, что это такое, но оставаться здесь дольше мы не можем.
Они проехали еще несколько лифтовых площадок с шахтами, ведущими только вниз, но через четверть мили увидели такую, где был выход и наверх.
— Эта, должно быть, ведет ко входу.
Каждый снова ждал, пока его предшественник не прибудет благополучно на место, и лишь тогда отправлялся сам.
Вверху площадка выходила в коридор с тринадцатью дверьми, и каждая служила входом в анфиладу роскошно обставленных покоев. В одной комнате на столе из блестящего красноватого дерева стояла прозрачная сфера, и в ней болтались три кукольных фигурки.
— Похоже на Моната и еще двух его сородичей, — сказал Бартон.
— Что-то вроде трехмерной фотографии, — добавил Фрайгейт.
— Не знаю, конечно, — сказала Алиса, — но, по-моему, это семейный портрет. Я понимаю, что для человека иной расы они все на одно лицо. Но все-таки…
Грумз давно уже не говорила ни слова, и ее мрачное лицо показывало, как тяжело ей освоиться с этим местом. Все здесь было не таким, как она ожидала: ни приветственного хора ангелов, ни Бога, восседающего на троне в сиянии славы своей с матерью Грумз по правую руку.
— Может, эти двое — его родители, — сказала она теперь. В покоях было на что посмотреть, но Бартон гнал всех дальше. Через двести футов показалась площадка — первая, которую они увидели в правой стене. Бартон слез и осмотрел шахту. Ее дно приходилось вровень с полом, а верхушка была не дальше чем в пятидесяти футах. В ней плавали прядки тумана, проникающие снаружи и через вентиляцию. Бартон убрал голову.
— Думаю, она выводит в наружный купол, через который прошел Пискатор.
Японец, умный и смелый, поступил, возможно, так же, как Бартон: убедился, что невидимое поле в шахте держит его, и спустился вниз. Но как он мог включить поле, не зная кодового слова — или что там приводит «лифт» в движение?
Шахта, впрочем, не похожа на все другие — она очень коротка и ведет только вниз, если смотреть сверху. Возможно, поле включается, как только кто-нибудь ступает в нее. А вот чтобы подняться отсюда наверх, нужен код. Или нет? Или дно действует так же, как и вершина, только в противоположном направлении?
И где сейчас Пискатор?
Чтобы проверить свою теорию, Бартон ступил в шахту. Через три секунды он начал медленно подниматься вверх. На вершине он вышел в короткий металлический коридор, который загибался на конце и, несомненно, выходил в купол.
Из-за угла валил туман, но яркий свет. обеспечивал хорошую видимость.
Бартон пошел по коридору и сразу ощутил едва заметное сопротивление, которое росло по мере его продвижения.
Наконец, убедившись, что не сможет ступить дальше ни шагу, он повернул назад и беспрепятственно дошел до шахты. Спустившись вниз, он сделал краткий отчет.
— Поле действует в обоих направлениях, — заключил он.
— Судя по рапорту «Парсеваля», вход там только один, — сказал Нур. — Но ведь должно же быть еще какое-то отверстие — для аэропланов. А его на вершине башни нет — но, возможно, оно просто невидимо? И в нем тоже должно быть установлено этическое поле. Иначе туда мог бы проникнуть кто угодно. Включая Икса. Уж конечно, он не раз вполне легально вылетал отсюда на аэроплане.
— Ты забываешь о гипотетическом исказителе ватана, — сказал Бартон. — Он-то и помогал Иксу проходить сквозь купол.
— Да, я знаю. Я хочу только сказать, что мы могли бы найти ангар для самолетов, научиться ими управлять и улететь отсюда, когда нам будет удобно.
— Неплохо было бы, чтобы их машины оказались легче в управлении, чем наши самолеты, — заметил Фрайгейт.
— Я не сомневаюсь, что так и есть.
— Слушайте, у меня идея, — ухмыльнулся Фрайгейт. — Пискатор был суфи и вошел сюда без труда. Ты тоже суфи с высоким этическим уровнем. Почему бы тебе не выйти наружу и не попробовать вернуться через купол?
Мавр усмехнулся ему в ответ:
— Ты хотел бы посмотреть, действительно ли я так праведен, как следует быть, да? Ну а вдруг я не смогу выйти? Или вернуться обратно? Нет уж, Питер. Это было бы напрасной тратой времени в проявлением гордыни с моей стороны. Ты это знаешь и все же подзуживаешь меня. Дразнишь. Тебе, как ученику, недостает порой уважения к учителю.
Все вернулись в свои кресла и медленно двинулись вдоль закругленного коридора. Бартону начинало казаться, что их экскурсия, занимательная сама по себе, ни к чему так и не приведет Икса им не найти.
Но что же делать? Указателей на стенах нет, а если бы они и были, никто не смог бы их прочесть. Досадно и утомительно колесить вот так по коридорам, но нельзя же сидеть на одном месте и надеяться, что Икс найдет их сам. Он, может, и придет, но с оружием, против которого они бессильны. Это уж наверняка.
Им и так уже повезло найти зал Совета Двенадцати, резиденцию Моната Грраутута и верхний вход. Возможно, лаборатория Икса или его контрольный пульт находятся рядом с его жильем.
Караван проехал мимо закрытой двери. Здесь таких тысячи. Нет времени открывать каждую.
Но футах в тридцати за ней Бартон вскинул руку, дав сигнал остановиться.
— В чем дело? — спросила Алиса.
— Да так, чутье.
Он опустил свое кресло на пол.
— Проверить недолго.
Он нажал кнопку у двери, и дверь бесшумно скользнула вбок. За ней была громадная комната с бесчисленным оборудованием на столах и множеством шкафов вдоль стен. Здесь лежал всего один скелет — и этот человек, очевидно, погиб при взрыве, когда проходил мимо одного из шкафов или работал там. Со шкафа снесло верхушку, если судить по искореженному металлу, кускам какого-то стеклянистого вещества на полу и осколкам металла внутри скелета. Он лежал в двадцати футах от разбитого шкафа, и под ним на полу виднелись темные кровяные пятна.
Рядом лежала сбитая взрывом со стола металлическая конструкция в форме звезды, испуская нечто похожее на разноцветные тепловые волны.
Прямо перед Бартоном, ближе к центру комнаты, стояло на полу пустое летающее кресло. Оно стояло боком, и на его подлокотнике виднелся свежий кровавый след.
