Андрей Чертков - Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар
И наступило прозрение.
Дон Рэба схватил чистый лист и начертал:
«Тогда, Господи, сотри их и создай заново.
Раб Твой Рэба».Глава 4
Перец отца Кабани
Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть.
Что будет стоить тысячи слов,
Когда важна будет крепость руки?
И вот ты стоишь на берегу и думаешь:
«Плыть или не плыть?»
Виктор Цой29 июля 36 года
06.00
Они готовились к этому дню долго. И все равно он застал их врасплох.
…Первым в то утро пришел Джереми. Вежливо поздоровавшись, как обычно, заперся в соседней комнате. Некоторое время оттуда доносилось неразборчивое бормотание. Похоже, Джереми был здорово рассержен. На пару секунд он повысил голос. Пете удалось разобрать несколько фраз на кайсанском:
— …Ни за что не повинуйся! Нам не нужны чужие земли. Явится гонец от императора — скажи, что требование выполнить невозможно. Будет настаивать или появится снова — повесь. Повесишь двоих-троих, больше посылать не будут. А если все-таки пошлют, значит, дело серьезное. Тогда готовься. Укрепляй заставы на…
Бормотание продолжалось еще минут десять, затем стихло. Джереми вышел мрачный, как туча, с неудовольствием оглядел привычную картину — Петю на терминале.
— Опять всю ночь сидели, Петр Рупертович?
— А, Джереми, тут интересное, идите сюда, — радостно завопил Ангелов.
Тафнат задумчиво покачивался на каблуках.
— А ну пойдем.
— Куда? Тут…
— «Тут» — подождет. Идем.
Петя встал, страдальчески скривился и поплелся на затекших ногах за Тафнатом. «Вот каково, значит, было русалочке», — пришло в голову.
Безлюдные в этом часу подвалы СГБ закончились дверью с готической надписью «Музей».
Хранителем музея СГБ Джереми стал несколько лет назад. Стосковавшись по хоть какому-нибудь стоящему делу, он взялся за музей с кипучей энергией. Сменил экспозицию. Оборудовал «Оружейный зал», разместив там богатейшую коллекцию СГБ. Ту самую, что его предшественники уже полсотни лет держали в запасниках, полагая никому не интересной. Коллекцию пришлось долго приводить к кондиционному виду, так что практически ежедневно Тафната видели с каким-нибудь невообразимым стволом. Не прекращая разговора, он разбирал, чистил, смазывал…
Джереми выписал даже настоящий тренажер-симулятор «Пандора ВР-9». Пете пришлось его вначале устанавливать, а потом зачем-то перепрограммировать под обстановку земных городов. С тех пор Ангелов здесь не бывал, но слышал, что посетители валят валом. И на оружие, и на аттракцион. Странный, правда, говорят, народ — все больше с чертовой дюжиной в индексе.
«Ага, небось пока я систему налаживал, кто-то тише воды был. Феодал!» — тяжело ворочалось в невыспавшихся мозгах.
Порывшись среди экспонатов, Джереми вручил Пете тяжелый автоматический пистолет и впихнул в дверь с черепом и костями. Оглядевшись, Ангелов обнаружил, что оказался на улице — причем зачем-то с оружием в руках. Рассеянно моросил дождь, куда-то шли люди, доносились обрывки разговоров. В следующее мгновение все изменилось. С подлетевших флаеров посыпались неприятные люди с автоматами, загремели выстрелы. Петя, застыв, смотрел, как оседает на землю молодая красивая женщина. Потом крепко сжал пистолет и начал стрелять. Куда-то бежал, что-то кричал… И наступила темнота. Звенело в ушах, сердце билось где-то в горле. Приоткрылась дверь.
— Выходите, Петр Рупертович.
Петя все еще немного злился на Джереми и на себя («Не разобрать симуляции! Позорище!»). Однако в целом он был доволен:
— Как я их всех! А, Джереми?
— Двести пятьдесят шесть раз.
— Что, стольких?
— Нет, столько. Двести пятьдесят шесть раз убили вас, Петр Рупертович.
Он кивнул на экран. На экране Петя азартно палил в белый свет. Автоматчика у себя за спиной он, похоже, попросту игнорировал. Автоматчик время от времени стрелял Пете в затылок, после чего злорадно хохотал и показывал непристойные жесты согнутой рукой.
Петя покраснел и поклялся в следующий раз вначале орать код бессмертия, а потом уже разбираться.
Тафнат перезарядил пистолет и повел Петю обратно. Огромный зал был пуст и затемнен. Виднелся лишь тускло подсвеченный сзади силуэт.
— Ну, действуйте, Петр Рупертович.
Ангелов принял поданный ему по всем правилам — рукояткой вперед — пистолет, крепко зажмурил правый глаз, старательно прицелился и нажал на курок. Пистолет рвануло из рук.
— Не так! Прицеливайтесь не глазами — пусть за вас думают мышцы.
После третьей обоймы силуэт наконец засветился одинокой пробоиной. Петя возгордился. Тафнат чуть заметно усмехнулся:
— «Имея дело с такими стрелками, чувствуешь себя в безопасности лишь за мишенью». Кто сказал?
— Сократ, разумеется. Привет, Джерри, — донеслось от дверей.
Джереми обернулся к вошедшему:
— Казик! Какими судьбами?
— Тоже вступил в клуб лунатиков. Пардон?
Петя протянул пистолет Казимиру. Тот стрелял от пояса, очень быстро, так, что через пару секунд центр силуэта повис лохмотьями.
— Джерри? Что ты думаешь про хороший спарринг в шесть часов утра? — поинтересовался он, возвращая оружие.
— Выбор оружия за вами, благородный дон.
Понаблюдав пару минут за лысым человечком, резво раскручивающим огромный меч-двуручник, Ангелов вернулся к терминалу.
29 июля 36 года
06.15
Дона Рэбу трясло. Бледный, осунувшийся после трехдневного поста, он стоял на коленях перед Микой Пронзенным. Холодный липкий пот накатывал волнами. Кто бы узнал члена Мирового Совета в этом смертельно испуганном немолодом человеке?
— Господи! Господи! Страшно мне, Господи… Не могу… Отврати от меня…
Он долго лежал так, простершись ниц… И вдруг ощутил, как снисходит на него ледяное спокойствие:
— А впрочем… Твоя воля да будет свершена…
Встал. Отряхнулся. И как встарь, в Питанской битве, скомандовал:
— Облачаться!
29 июля 36 года
06.30
— А вот гражданин начальник идут, — щегольнул Ангелов недавно вычитанным архаизмом. — Не выспались.
— Сабину вчера на концерт водил, — пожал плечами Джереми. — Бедняга. Разница во вкусах у Крюгер и Руди — все равно что у самого Руди и среднестатистического арканарца. Концерты, выставки и черт знает что еще. И одну не выпустишь, и последнего удовольствия лишать нельзя. Хватит с нас и одного партизанствующего призрака.
