Аластер Рейнольдс - Звездный лед
– Вы прибыли сюда на Янусе, принесенные против воли сквозь пространство и время, – размышляла Хромис. – Возможно, другие расы оказались здесь сходным образом.
– На борту их версий Януса?
Хромис остановилась изучить текст под аквариумом, когда светящийся голубой угорь выскользнул из трещины в станине магнита.
– Почему нет? Ледяной спутник, вдруг начавший двигаться под собственной тягой? Как думаешь, хватило бы этого, чтобы привлечь внимание большинства разумных рас?
– Но зачем?
– Могу предложить несколько причин. Правда, ни одна не выглядит обнадеживающей. Начнем с простейшей и потому наиболее вероятной. Представим, что спикане – простоты ради будем звать их так – были одной из первых возникших разумных рас во всей Галактике. Причем задолго до людей. Здесь я говорю не о нескольких миллионах лет.
– Полагаю, кому-то же надо быть первым, – согласилась Белла.
– Если они и не стали первейшими, то уж точно были среди самым-самых. И они делали то же самое, что и мы: глядели в ночное небо и удивлялись, куда же подевались остальные? Конгресс Кольца Линдблада – и другие политические объединения рядом с нами – выслали зонды в Галактику, но ко времени моей записи эти зонды прошли всего десять-одиннадцать тысяч световых лет. Доступные нам границы постоянно расширялись – но мы по-прежнему не находили выжившие разумные расы. И даже когда взглянули дальше, нацелили наши телескопы на звезды за пределами границы материального познания – то и там не заметили признаков разумной жизни. Насколько мы знали, наша экспансия шла по пустой, безжизненной Галактике.
– И вы думаете, что спикане тоже видели только пустоту?
– Если и существовали другие культуры, они не дожили до эпохи спикан. Наверное, те пришли к выводу, что разум – слишком редкое и хрупкое явление, чтобы выживать в течение вселенски больших промежутков времени. Потому контакты между разными расами представлялись чрезвычайно маловероятными. А если и произойдет исключительно редкое событие взаимодействия двух летающих меж звездами рас, то вряд ли они встретятся на равных. Технологическое и умственное различие окажется таким, что даже диалог, не говоря уже о взаимовыгодной торговле, будет немыслим. Белла, что нового может тебе предложить обезьяна? Или землеройка? Мы говорим про разрыв между культурами приблизительно такого порядка.
Белла кивнула. Они с Хромис уже столько раз вели диалог на сходные темы, что соображения казались привычными до обыденности, будто слова затверженной мантры.
– Вряд ли они бы сумели осмысленно общаться.
– Конечно же не смогли бы. И потом, спикане хотели не просто контактов, а контактов равных. Причем так сильно, что решились поменять правила игры.
– На то и Структура, – заметила Белла.
– Сделанная в конце времен, а скорее, запущенная строиться спустя очень долгое время после конца спикан. Структура – место сбора разумных рас, каким еще только предстояло родиться и развиться. Спикане рассыпали по Галактике ловушки – устройства вроде Януса – и принялись ждать. За исключением возможных послов в далекое будущее, должных собрать Структуру, спикане исчезли из Галактики – то ли вымерли, то ли ушли куда-то еще. А после их исчезновения неизбежным образом развились другие культуры. Промежутки между их возникновением могли составлять многие миллионы лет, но ведь они ничто по сравнению с возрастом Галактики.
– Хромис, у меня кружится голова и от восемнадцати тысяч лет. Время намного большее я и представить не в силах.
– Понимаю тебя. Но если я права – а я всего лишь фантазирую, – то назначение Структуры и состояло в сведении этих промежутков к нулю, в соединении рас, будто они сосуществуют единовременно. Как в зоопарке, сжимающем ареалы обитания, сводящем в одно место животных, которые никогда бы не ужились на таком пространстве в природе. Структура сжимает и время, сводя разумы воедино.
– Используя ловушки, чтобы заманить к себе.
– Они – ключ. Рано или поздно представители разумных рас наткнутся на свои эквиваленты Януса. Мы-то едва успели покинуть Землю. А другие культуры могли провести в космосе тысячи и даже сотни тысяч лет, перед тем как обнаружить свой Янус. – Хромис улыбнулась Белле с симпатией. – С чем-то вроде сдвига систем отсчета за сотни тысяч лет можно пересечь всю Галактику и создать империю из сотен миллиардов миров, нечто столь великолепное, что невозможно представить его тленным. Но даже и сотня тысяч лет – всего лишь мгновение по сравнению с галактическим временем.
– «Фонтаноголовые» намного опередили нас.
– Несомненно, они летали к звездам задолго до того, как попали в ловушку. Конечно, если попали сюда так же, как и вы. А может, прошли миллионы лет с тех пор, как «фонтаноголовые» покинули родной дом. Но прогресс их не продвинулся так уж далеко. Им еще нужны материя и энергия. А у вас это есть. И это главное.
– А «мускусные собаки»?
– Другая культура, выхваченная из иной временной точки. То же самое справедливо для всех остальных. Родившиеся позднее, скорее всего, имели смутное представление о предшественниках – как «фонтаноголовые», узнавшие о нас по нашим руинам. – Затем Хромис мрачно добавила: – В Структуре могут быть и расы, знающие «фонтаноголовых» по их руинам.
– Но зачем делать это? Если спикане заинтересованы в контакте, где же они сами?
– Возможно, не так заинтересованы в самом контакте, как в исследовании его протекания. Когда открываются врата в торцах отсеков, расы могут взаимодействовать друг с другом. Контакты не всегда проходят хорошо. Но если в Структуре уже тридцать пять разумных рас, возможно немалое количество комбинаций.
– Я думала, «фонтаноголовые» – смотрители зоопарка. Но по-твоему, скорее кукловоды.
– Не исключено.
– Но что случится, если мы захотим покинуть сцену?
– У вас меньше выбора, чем вы думаете, – тактично указала Хромис, чуть нахмурившись. – Если Структура способна удержать «фонтаноголовых», не говоря уже про тридцать три прочие инопланетные расы, из которых даже не все состоят из барионной материи, то покинуть Структуру – не вполне тривиальная задача.
– Это не помешает нам попытаться.
– Конечно не помешает. Но следует иметь в виду: пока вы не знаете о том, что вас ждет за пределами Структуры.
– Я пообещала вернуть моих людей домой.
– Некоторые обещания лучше нарушить. Уж поверьте мне. Я – политик.
Белла вздрогнула, заслышав внезапно приближающиеся шаги. «Призрак», не оставлявший ее, развернулся, приняв позу, характерную для угрозы низкого уровня.
– Привет, Лиз, – сказала Белла.
– Хромис все еще с тобой? – спросила Лиз Шен.
Белла покачала головой. Хромис исчезла в момент появления Лиз.
– Случилось что-то важное?
– Да. Важнее некуда. Опять Светлана. Она отправилась к «мускусным собакам».
Глава 35
Светлана медленно поднималась к ломаным костям «потрохабля». Вокзал Второго яруса превратился в светящуюся точку рядом с цитаделью посольства «фонтаноголовых». Строительные купола, трубопроводы и кабели проекта Второго яруса едва затронули огромную черноту внешней оболочки Януса. Люди могут заселить и эту черноту, но пройдут столетия, прежде чем плотность населения приблизится к уровню тесных земных городов. А когда это произойдет, когда «железное небо» от полюса до полюса покроется оживленным, сверкающим мириадами огней человеческим поселением, люди еще больше раздвинут границы своих владений.
Экран шлема замигал – новое сообщение.
– Светлана, это вы? – спросила диктор хорошо поставленным, вежливым, почти бесстрастным голосом.
– Да, я.
– Мы высылаем шаттл, чтобы забрать вас на корабль. Воздержитесь от любой активности, и все будет хорошо.
Светлана отключила движки скафандра и осталась медленно дрейфовать. От борта «потрохабля» отделилось нечто похожее на цисту, растягивая жирные волокна-связки с кораблем до тех пор, пока они не лопнули. Циста приблизилась, со странной легкостью разгоняясь и тормозя. Как и материнский корабль, она состояла из жилистых волокон, обернутых вокруг угловатых, чужеродно выглядящих механизмов. На шаттле открылась пара мясистых дверей – будто взрезали и раскрыли грудную клетку для операции на сердце. Скафандр вплыл в мягкое красное окружение и остался висеть. Ребристые двери закрылись, заключив человека внутри. Сквозь лицевой щиток различалось неясное розово-алое сияние. Похоже, стены пульсировали. Показания датчиков на экране шлема оставались неизменными. «Шакри» не обнаружил никакого повода для беспокойства.
Путешествие к «потрохаблю» заняло, похоже, всего несколько секунд. Светлана не ощутила ни ускорения, ни торможения до того, как двери открылись снова. Она попала в гораздо большее помещение, залитое таким же розово-алым светом. Зал походил на огромную пещеру, где стены не отличались от пола и потолка. Украшало их – если украшало, конечно, – множество сложно перекрывающихся слоев жирно поблескивающих желваков и засохших жилистых останков. Там и сям виднелись разноцветные пятна и мазки: желтые, бурые и зеленые, оттенка гнилостной слизи. Свет шел от матовых сфер, внедренных в центры морщинистых завихрений на стенах, – словно от заплывших бельмами глаз.
