Борис Зотов - Каяла (В сокращении)
- Очнулся, вражий сын, - не своим обычным голосом, а как будто нараспев, сказал Отнякин, - ну, сказывай, где вежи половецкие?
- Снимите с него путы и поставьте пред лицом моим, - раздался властный голос.
Пересветов узнал голос Рыженкова, но опять-таки голос смягченный, со странным произношением, будто в нос немного, как при насморке.
"Брежу я, что ли?" - подумал Пересветов, но грубый рывок показал ему, что он не бредит. Поддерживаемый с двух сторон, стоял кавалерист в поле, у подножия невысокого, но крутого кургана с каменной бабой наверху, а прямо перед ним, в двух шагах, стоял Рыженков: в блестящем, с позолотой, шишаке, в кольчуге, с прямым "каролингским" мечом на поясе, - словом, в боевых доспехах игоревских времен. Только сержант был брит, а у этого воина торчала сбитая малоухоженная борода: в заботах, видно, был весь и о внешности не думал.
- Кто таков? - громко пропел Рыженков.
- Товарищи, что такое? Кончайте шутить, - нашли, в самом деле, время, взмолился Пересветов и тут же изогнулся от боли - так хватил его по плечу тяжелой плетью Отнякин.
- Тебя князь Игорь Святославович не о том спросил! - прогудел Отнякин и добавил пару бранных слов.
- Сволочь, - не своим голосом выкрикнул Пересветов и со злобой ударил обидчика кулаком по пухлой скуле.
Тот проворно набросил петлю на шею Андриана, а Халдеев заломил ему за спину руку.
- Княже, дозволь удавить поганого! Мы другого в полон возьмем! выкрикнул Отнякин.
Рыженков-князь внимательно всмотрелся в помятого, взъерошенного Пересветова, и какая-то мысль змейкой промелькнула в его серых глазах.
- Ступайте оба, Чурило и Швец. Спаси вас бог за службу честную.
Пара молча поклонилась и беззвучно исчезла.
"Так вот в чем дело, - телеграфным ключом застучало в голове Пересветова. - Это не маскарад, маскарад перед самой атакой быть не может. А вот попасть в двенадцатый век - дело другого рода. Машина времени вещь известная: Уэллс, Твен, Маяковский, Булгаков... Но ведь никакой машины под рукой не было, только лошади, шашка и карабин... Правда, карабин тоже своего рода машина времени - малым усилием пальца в два килограмма всего-то навсего можно отнять у живого существа все время его жизни. Но перелет в прошлое? Разве что нематериальный? Обладает же доцент Пасынков уникальной способностью находить спрятанные предметы. Он силой воображения угадал точное место еще в древности сгоревшей башни, которую долго искали археологи, и что же - под слоем земли в четыре метра нашли уголья и остатки исполинских дубовых бревен. Бывают чудеса и хлеще. Просто наука многое еще не знает. Обнаружили же недавно магнитные аномалии, почему бы не быть где-то и временным?"
Пока Пересветов соображал, что к чему, князь острым взглядом ощупывал его, изучая покрой одежды, качество ткани и сапог, разглядывая зеленые пуговицы с выдавленными звездами. Взгляд у князя был не совсем такой, как у Рыженкова. У того взгляд будничный, деловой, а у князя - словно у человека, только что спустившегося с высокой вершины, где он долго сидел в полной тишине и одиночестве. Такой взгляд свойствен - он и прошивает насквозь, и уходит в себя. Под этим странным взглядом Андриану стало неуютно.
- Ты не половчин, - уверенно, с напором сказал князь, - и ты не грек. На варяга не похож. И не булгарин... Из угорского края? Нет.
Князь нагнулся и поднял лежащее у его ног оружие Пересветова. Клинок был обнажен, ножны валялись тут же, на траве.
- Что это? - указательный палец лег на выбитую по обуху надпись "Златофабр, 1941".
- Златоустовская оружейная фабрика, тысяча девятьсот сорок первый год. Понимаете, двадцатый век от рождества Христова, а не седьмое тысячелетие от сотворения мира, как у вас. А Златоуст - город, где оружие делают. Вы должны знать, кто такой Иоанн Златоуст...
- Ты-то кто есть? - впился в Пересветова князь своим удивительным ледяным взором так, что тому стало совсем плохо, - и одновременно потянул из ножен свой меч.
- Воин, - взяв себя в руки, с достоинством сказал Пересветов, - мы тоже воюем здесь, в степи...
Он подумал, что нелепо погибать от рук князя Игоря, когда предоставился случай раскрыть тайну Каялы. Правда, нужно будет найти еще обратный ход по временной аномалии, вернуться в двадцатый век, а потом еще - и объясниться с Рыженковым, Табацким, а может, и с самим комэском - самоволка в такой момент дело подсудное.
Князь поднял меч и резко опустил его на лезвие златоустовского клинка. "Проверяет - не наваждение ли", - сообразил студент. Игорь хмыкнул, потом протянул оружие Пересветову:
- Гляди, какая зазубрина! А на моем харалужном и следа нет. Как же вы бьетесь на сечах?
- Князь, так ты веришь, что я попал сюда из двадцатого века? Я могу еще красноармейскую книжку показать, - обрадовался до поглупения Пересветов, поняв главное: Игорь каким-то верхним чутьем правильно оценивает появление человека из будущего.
- Верю во всемогущество бога, а более того верю глазам своим, - князь курчавой короткой бородкой указал на карабин, - это я разглядывал - ни у кого, ни за морем такого оружия нет...
Игорь поднял карабин и начал вертеть его в руках, понял назначение ствола и затвора, пытался его открыть, но затвор во время нападения Халдеева и Отнякина Андриан так и не успел снять с предохранительного взвода - он не открылся.
Пересветов взял карабин, оттянул и повернул вправо тугую пуговку затвора и поставил его на боевой взвод, а патрон еще в двадцатом веке был дослан в патронник.
Князь показал на вершину кургана:
- Смотри: там каменная баба, а рядом валяется валун. Валун тот не больше человеческой головы, а я стрелу мимо не пущу. Ну, сможешь ты попасть?
До каменной бабы было не менее пяти десятков метров. Пересветов сказал, поднимая карабин:
- Князь, сейчас будет гром. Приготовься и смотри. Стреляю... - Он выровнял мушку в прорези прицела, затаив дыхание и плавно дожал спуск.
Выстрел и самому Пересветову показался пушечным - больно стало ушам, зазвенело в голове. От валуна, отдаленно напоминавшего человеческую голову, веером брызнули каменные осколки. Князь побледнел, но не испугался, скорее задумался, еще больше сбив бороду на бок.
- Добро. Лучше лука. Скажи мне, - опять вцепился он взглядом в студента, - человек из двадцатого века, чем окончится мой поход? Или наш народ не хранит памяти о нас?
- Ничего хорошего, - вырвалось у Пересветова как-то слишком поспешно, без его осознанного желания, - нужно отменить поход. Гибель ждет русские полки. Поворачивай, князь, назад...
- Пусть гибель! - закричал Игорь, и глаза его стали огненными и страшными, - а честь? Честь дороже жизни! Лучше лечь костьми честно, чем со срамом воротиться, не знавши поля. Смерть в бою - слава, а на позор я не пойду! Будь что будет!
