Эдмунд Купер - Транзит
Там, сверху или снизу (он не знал уже, как и куда он смотрит) над пустынями вечности протянулись пустые пространства. Там, сверху, снизу, вдали, лежали золотистые туманности, звездных городов - невозможные цветки времени и огня, запертые в темное стекло космоса. Там, если он где-то есть, был Бог.
Ему хотелось умереть. Ему хотелось смеяться. Ему хотелось петь или плакать от боли и страха. Он хотел танцевать от радости и одновременно оплакивать невосполнимую потерю.
Но он не делал ничего. Он и не мог ничего делать. Он мог только лежать и смотреть с мукой, приближающейся к безответной молитве.
И вдруг вселенная заплясала. Звезды и звездные города, пространство, время, само сотворение радостно закружилось вокруг неподвижного микрокосмоса Ричарда Авери.
И тут самое большое чудо.
Ему навстречу выплыла планета. Планета. Огромная тыква, полная света. Небесная тыква, белая от облаков, голубая и зеленая от океанов, красная и коричневая от островов.
Она была бесконечно прекрасна. Она была полна жизни.
А вот и голос, который он так хорошо запомнил. Запомнил сквозь века и световые годы, сквозь безвременье, лимбо снов и фантазий.
- Это дом, - звучал голос. - Это сад. Это мир, в котором вы будете жить, и вырастете, и узнаете, и поймете. Здесь вы откроете для себя многое, но, конечно, не все. Это место, где есть жизнь. Оно принадлежит вам.
Глаза Авери наполнились слезами, ибо боль, и знание, и обещание, и правда - все они сделались невыносимыми. Его тело стало словно лед. А внутри - страх.
Он чувствовал, что больше не вынесет. И в этот миг понимания на планете в своей такой недолгой славе вспыхнул крохотный кристалл.
Авери узнал его.
Это был кристалл беспамятства.
Это был кристалл милосердия.
6
Авери открыл глаза. Голубое небо. Ясная, чистая голубизна, которую никому никогда не нарисовать. Он лежал, смотрел на небо, слушал шум моря и вспоминал...
Он находился в какой-то тюрьме, и потолок его камеры превратился в окно во вселенную, а потом он словно услышал голос Бога. Все то, что с ним произошло... слишком невероятно. Это не описать словами...
Теперь он лежал на морском берегу... Он слушал плеск волн, нежился под теплыми лучами утреннего солнца. Удивительно приятная галлюцинация. Пусть она длится подольше...
- Ага! Проснулся, наконец!
Авери осторожно повернул голову. Сел. В этой галлюцинации существовал мужчина, сидящий на другой постели и попыхивающий сигаретой. А еще - две постели со спящими... судя по всему, Барбарой и Мэри. А еще - бескрайний океан, великолепный пляж, заросли деревьев, несколько смахивавших на пальмы, и куча туристского снаряжения, словно забытого здесь беспечными бойскаутами.
- Я Том Саттон. А ты, наверно, Ричард Авери... Ну и вляпались же мы, правда?
- Что есть, то есть, - согласился Авери и пожал Тому руку. - Приятно познакомиться.
Звучало это довольно по-дурацки, хотя и было чистой правдой.
Том Саттон был высокий, крепко сбитый мужчина лет тридцати. Несмотря на возраст, он уже начал полнеть от излишне спокойной и легкой жизни.
- Девочки еще спят, - сказал Том. - Этот Гекльберри-Финновский кристалл способен свалить с ног слона. Я бы с удовольствием испробовал его на паре моих клиентов.
- Вы знаете, где мы находимся? - спросил Авери.
Том пожал плечами.
- Гавайи, Гаити, Тонга... делайте ваши ставки, господа!
- Мы не на Земле, - с внезапной уверенностью заявил Авери.
- Простите?
- Я говорю, что мы не на Земле.
- Послушай, старина. Не стоит фантазировать. Мы находились в очень странном месте. Согласен. Но не надо выдумывать всякий вздор. Здравый смысл...
- Кончай болтать, - прервал его Авери. - Я полагаю, ты испытал то же самое, что и я: потолок, раскрывающийся к звездам, а потом загадочное заявление небесного голоса?
- Похоже, что так, - улыбнулся Том.
- Ну, так вот, - продолжал Авери, решивший во что бы то ни стало пробить окружавшую Тома стену самодовольства, - не травля времени на истерику, я обратил внимание, что эти звезды были совсем не такие, как у нас.
- Что ты хочешь этим сказать, старина?
Внутри у Авери все так и кипело. А обращение «старина», мягко говоря, не доставляло ему ни малейшего удовольствия.
- Я хочу сказать, - спокойно ответил он, - что созвездия отличались от тех, что видны с Земли... старина.
- Ты что, какой-нибудь чертов астроном?
- Нет. Но у меня есть глаза.
Том на минутку задумался.
- Ну и что с того? Мы живем, точнее, жили в северном полушарии. То, что ты видел, старина, вполне могли быть созвездия южного. Понятно?
- Я неоднократно видел созвездия южного полушария, - настаивал Авери. - И я их достаточно хорошо запомнил... Мы же увидели нечто совсем другое.
- Черт, - выругался Том. - Брось меня пугать... И ради всего святого, не вздумай поднимать панику, когда барышни, наконец, проснутся. Солнце совершенно обычное, и море тоже... Помяни мои слова, приятель, может, мы и далеко от родного края, но все еще на старой доброй Земле.
От страусиной, с его точки зрения, позиции Тома Авери даже развеселился.
- Земля-то, может, тут и добрая, - усмехнулся он, - но только это не наша Земля. Вот и все, что я хотел сказать.
- Как на тебя картинки подействовали, - покачал головой Том. Невесть зачем какой-то псих забросил нас на юг Тихого океана... или еще куда подальше. Я тебе обещаю только одно. Когда я вернусь домой, кому-то станет не до смеха. Habeas corpus[1] и все такое прочее.
- Привет, ребятки, я с вами, - их дружескую беседу очень своевременно прервала Барбара. - Тут кто-то что-то говорил о Тихом океане?
Кинув на Авери предостерегающий взгляд, Том весело улыбнулся Барбаре.
- Рад, что ты наконец-то смогла присоединиться к нашей вечеринке... Я как раз говорил Ричарду, что, судя по всему, мы где-то в южной части Тихого океана.
Барбара зевнула и покачала головой.
- Немного подрасти, малыш. Ричард прав. Мы совсем в другом месте.
Авери удивленно приподнял брови.
- Ты что, давно проснулась?
- Достаточно давно... Знаешь, прежде чем принять участие в вечеринке, девочки иногда предпочитают сначала узнать, а куда, собственно, их приглашают. - Она встала, потянулась, посмотрела на Мэри. - Наша спящая красавица все еще дремлет. Ах, юность, беззаботная юность...
- Вы оба психи, - не унимался Том. - Они еще не сумели отправить человека на Марс... каким же образом, скажите вы мне, они могли ухитриться устроить эту маленькую экспедицию, на которую вы намекаете?
- Они? - эхом отозвалась Барбара. - Кого именно ты имеешь в виду, говоря «они»?
