Брайан Олдисс - На белой полосе
Их пристальный взгляд остановился на Брюсе Эйнсоне. Но они ничем не дали понять, что узнали его. Внезапно он почувствовал озноб и, повернувшись, начал прокладывать себе дорогу сквозь плотную массу серых плащей.
Корабль разгружали. Краны запускали свои громадные клювы в его чрево и вынимали их с сетками, полными картона, коробок, ящиков и канистр.
Лихтеры роились вокруг металлического сооружения, высасывая из его пищеварительного тракта разные нечистоты. Корпус покрылся маленькими сгустками людей. Большой кит «Мариестоупс» стоял на привязи, совершенно беспомощный, вдали от родных звездных глубин.
Уолсамстоун и Джингер Дуффилд следовали за Квилтером к одному из выходных люков. Квилтер нес сумку и через полчаса собирался сесть на ионосферный реактивный самолет до США в другой части порта. Они приостановились на пороге и, забавно вытянув шеи, втягивали странно пахнущий воздух.
- Ну надо же, худшая погода во всей Вселенной, - жалобно проговорил Уолсамстоун. - Я вам точно говорю, что буду здесь стоять, пока дождь не кончится.
- Возьми такси, - посоветовал Дуффилд.
- Не стоит. До дома моей тетки всего полмили. А мой велосипед - в офисе ПТО. Я поеду на нем, когда дождь прекратится, если он вообще когда-нибудь остановится.
- А что, в ПТО тебе свободно разрешают оставлять велосипед между полетами? - поинтересовался Дуффилд.
Не желая быть втянутым в то, что обещало превратиться в очень английский разговор, Квилтер переложил поудобнее на плечах свою сумку и предложил:
- Слушайте, ребята, пойдем в летный буфет и выпьем замечательного теплого британского синтпива перед моей дорогой.
- Мы должны отметить твой уход из Исследовательского корпуса, - сказал Уолсамстоун. - Пойдем, Дуффилд?
- А они поставили тебе в книжке о зарплате штамп об увольнении и вычеркнули тебя официально из списков? - спросил Дуффилд.
- Я нанимался по одноразовой системе, - пояснил Квилтер. - Все закончено, старый барачный буквоед. Ты когда-нибудь расслабляешься?
- Ты знаешь мой девиз, Хэнк. Следуй ему и никогда не проиграешь: «Если смогут, они тебя обманут». Я знал одного парня, который забыл отметить свой 535-й у начальника снабжения перед демобилизацией, и его вернули еще на пять лет. Сейчас он служит на Хароне, помогает выигрывать войну.
- Ты идешь пить пиво или нет?
- Пожалуй, да, - сказал Уолсамстоун. - Может, мы тебя больше никогда не увидим, после того как эта птичка из Додж Сити доберется до тебя. Судя по тому, что ты мне о ней рассказывал, я бы сбежал от подобной девчонки куда глаза глядят.
Он уверенно шагнул под замечательный моросящий дождик, а за ним, оглядываясь через плечо на Дуффилда, двинулся Квилтер.
- Джингер, идешь ты или нет? Тот хитро посмотрел на него:
- Я, дружище, не покину корабль, пока не получу забастовочные деньги, - сказал он.
Исследователь Фиппс пришел домой. Он уже обнял своих родителей и теперь вешал пальто в прихожей. Они стояли сзади, ухитряясь выражать недовольство, даже когда улыбались. А ворчливое доброжелательство этих потертых жизнью, ссутулившихся стариков было давно и хорошо известно их сыну. Они по очереди произносили два монолога, которые никогда не переходили в диалог.
- Пойдем в гостиную, Гусей. Там потеплее, - сказала мать. - Ты можешь замерзнуть после корабля. Сейчас принесу чай.
- У нас тут были проблемы с центральным отоплением, вообще-то сейчас оно не требуется: на носу июнь, но было необычайно прохладно для этого времени года. Такой сложной задачей стало найти кого-нибудь, кто что-либо починил бы. Не знаю, что происходит с людьми - всем абсолютно наплевать друг на друга.
- Расскажи ему, Генри, о новом докторе. Ужасно грубый человек. Ни образования, ни манер - совершенно. И грязные ногти - подумать только, обследовать больного руками с грязными ногтями.
- Конечно, во всем виновата эта проклятая война. Она родила на Земле совершенно новый тип человека. Бразилия ни единым поводом не дает думать о ее усталости, а тем временем правительство…
- Генри, бедный мальчик не хочет слушать о войне сразу после возвращения домой. Они даже начали вводить ограничения на продукты! Они пичкают нас одной пропагандой, по телевизору ничего, кроме пропаганды, не показывают. Вдобавок снизилось качество товаров в магазинах. На прошлой неделе я вынуждена была купить новую кастрюлю…
- Устраивайся здесь поудобнее, Гусей. Конечно, во всем виновата война. Не представляю, что с нами со всеми станется. Новости из сектора 160 совсем неутешительные, правда?
Фиппс отвечал:
- Там, в галактике, никто не интересуется этой войной, все это для меня, честно говоря, как снежный ком на голову.
- Но в тебе не пропал патриотизм, Гусей? - заволновался отец.
- А что такое патриотизм, если не продолжение самовлюбленности? - спросил Фиппс, радуясь виду на мгновение замершей отцовской груди.
Натянутую паузу своим замечанием прервала мать:
- Как бы то ни было, дорогой мой, ты почувствуешь разницу, пока будешь в отпуске в Англии. Кстати, как долго ты будешь здесь?
Этот маленький вопрос застал его, увлеченного родительскими разговорами, врасплох, и Фиппс почувствовал какую-то неловкость из-за того, что мать с отцом с нетерпением ждали ответа. Он знал это сдерживаемое стариками чувство. Они ничего от него не хотели, кроме его присутствия и исполнения им роли слушателя. Они ничего от него не хотели, кроме его жизни.
- Я здесь пробуду не больше недели. Та очаровательная девочка, наполовину китаянка, которую я встретил в прошлый свой отпуск, А Чи, сейчас на Дальнем Востоке - у нее выезд на пленэр. В следующий четверг я вылетаю к ней в Макао.
Дальше идет по обычному сценарию. У отца определенно затрясется голова, у матери подожмутся губы, как будто она держит косточку. Не дав им опомниться, Фиппс поднялся.
- Я пока пойду наверх и распакую свой чемодан, если вы оба не против.
Глава 5
Пацтор, директор лондонского Экзозоопарка, был замечательным тоненьким человеком без седины в волосах, несмотря на свои пятьдесят два года. По происхождению он был венгром, в двадцать пять лет возглавил антарктическую экспедицию, в 2005 году продолжил устанавливать зоологический купол Теллуса на астероиде Аполло, а в 2014 году написал сценарий самого популярного видеоспектакля года «Айсберг для Икаруса». Спустя несколько лет он принял участие в первой экспедиции на Харон, во время которой была составлена карта и совершено приземление на эту тогда только что открытую очередную планету Солнечной системы. Харон так безжалостно замораживает на расстоянии трех тысяч миллионов миль за орбитой Плутона, что по праву заслуживает названия планеты Вечной Мерзлоты. Этим прозвищем наделил его Пацтор.
