Юлий Буркин - Королева в изгнании
Оказавшись в этом кабинете, ощутив неискренность в поведение его хозяина, она вновь заподозрила подделку. Но вот она видит своего двойника во плоти... И странное оцепенение охватило ее... Чего, собственно, она хочет от этой девочки? От СЕБЯ... Спросить: "Ты кто?" - она и без того знает ответ... Сказать: "Я хочу тебе помочь..." - но ведь она не может сделать больше чем... она. "Откуда ты взялась?" А если этот вопрос та, вторая, задаст раньше?!
Все эти, порождающие смущение, вопросы пронеслись в ее голове буквально в несколько мгновений. Пока "Маша-2" не приблизилась. Когда же та сделала это, все моментально встало на свои места. Словно ветер подул, и густой туман рассеялся. Это была НЕ ОНА!
Не так опущены уголки губ, нет характерной легкой асимметрии бровей... И самое главное, самое разительное: ЦВЕТ ГЛАЗ! ТОЧНЕЕ, ОТТЕНОК.
Да, похожа. А одежда и грим сделали это сходство почти идеальным. Для посторонних.
Маша даже удивилось, как такое простое решение сразу не пришло ей в голову. И ТЕПЕРЬ АБСОЛЮТНО ЯСНО, ЧТО ЦЕЛЬ ВСЕЙ ЭТОЙ ЗАТЕИ - ЗАМАНИТЬ ЕЕ В ЛОВУШКУ!
Моментально вскипевшая в ее душе ярость вылилась почему-то не на того, кто явно был главным устроителем этого постыдного балагана. И, то ли противоестественность происходящего, то ли - сила пережитого потрясения заставила Машу совершить абсолютно неожиданный для себя поступок. Она вскочила и, вскрикнув: "Дрянь!", ударила самозванку ладонью по лицу...
И тут же опомнилась, ощутив стыд за содеянное. А та, ссутулившись и закрыв лицо руками, зарыдала так, словно эти слезы копились уже много дней. Сквозь жалобные всхлипывания прорывалось:
- Не я... я не хотела... Они заставили!.. Они угрожали маме...
Маша обернулась к Берману.
- Немедленно объясните, что все это значит! - сдерживаясь сказала она и не узнала своего голоса.
События явно развивались не так, как планировал Илья Аркадьевич. Он волновался.
- Я все объясню, - подчеркнуто спокойно, с расстановкой, ответил он. - Я прошу только одного: не исчезайте. Уверяю, все делается единственно для вашего же блага. Я просто не мог изобрести другого способа найти вас. Пожалуйста, сядьте... - Его голос звучал все тверже, он вновь овладевал ситуацией. - И ты - сядь! - приказал он псевдо-Маше.
Та послушно опустилась в кресло, а Машу окатила новая волна ярости, вызванная презрительной, даже брезгливой интонацией, с которой была произнесена эта последняя его фраза. Вдруг она поняла, что она и ее двойник находятся, по-видимому, в очень схожих положениях. С той только разницей, что она-то, исчезнув, может в любой момент прекратить этот фарс...
Все эти камеры, кабинеты, коридоры... Уж если на нее они наводят такую тоску, что же тогда говорить о человеке незащищенном? И она дала себе обещание во что бы то ни стало вытащить отсюда эту бедную девочку, даже если их отношения и останутся натянутыми, даже если они не понравятся друг другу... В конце концов, не по своей, наверное, воле та втянута в происходящую катавасию, и она - Маша - по-своему виновна в ее неприятностях.
Обдумывая все это, она пропустила мимо ушей несколько фраз Бермана, и вникать начала лишь с середины произносимой фразы.
- ...таким образом, вы подвергаетесь ежеминутной опасности быть расстрелянной без суда и следствия. И личный интерес генерального прокурора тут ничего не меняет. Мы же можем предложить вам очень и очень выгодные условия. Вы будете использовать ваш талант на благо нашей страны и при этом - щедро вознаграждаться. Законным, подчеркиваю, ЗАКОННЫМ образом.
Сделка. Опять сделка.
Маша встала.
- Как тебя звать? - спросила она девушку.
- Соня.
- Пошли отсюда, Соня.
Та испуганно переводила взгляд с Маши на Бермана.
- Но если я... они же могут все... Мама...
- Запомните, Илья Аркадьевич, - произнесла Маша с нажимом: - Если с головы ее матери упадет хоть волос... Если что-то случится с ней самой, вы об этом горько, очень горько пожалеете.
- Вы совершаете ошибку, - Илья Аркадьевич поднялся тоже. В голосе его звучала почти детская обида.
- Возможно, - с вызовом ответила Маша, повернулась и двинулась к двери, потянув Соню за рукав. Та послушно пошла за ней.
Щелчок снимаемого с предохранителя пистолета был знакомым ей звуком, и реакция не раз выручала ее.
Когда пули пробили пластиковую обшивку двери и прогремело два выстрела, Маша уже лежала на полу.
Первым ее побуждением было - исчезнуть. Но что-то остановило ее от этого привычного шага - то ли упрямое желание победить этого опасного и умного противника ЕГО ЖЕ - обычным - способом, без "запрещенных" приемов, то ли сознание неравенства в положении между ней и Соней - теперь уже ее подопечной.
Мягко спружинив, она поднялась лицом к Берману. Ствол пистолета смотрел ей в грудь, и ничто не мешало референту генерального прокурора вновь нажать на спусковой крючок. Но страх уступил место какому-то странному отчаянному азарту.
- Стреляйте, - онемевшими от напряжения губами улыбнулась она. - Но учтите, это ваш последний шанс. Если я выживу... я растопчу вас как мокрицу. Только не так быстро. Вы будете умирать долго и страшно...
Лицо Ильи Аркадьевича исказили ненависть и страх. Но длилось это долю секунды. Он умел держать себя в руках. И он улыбнулся в ответ. Опустил пистолет.
- Мы еще встретимся?
Дверь с грохотом распахнулась, и Маша краем глаза увидела того самого молодого старшину, который привел Соню.
- Руки! - крикнул он боязливым звонким голосом. Но Берман, не отрывая взгляда от машиного лица, остановил его жестом.
- Мы еще встретимся? - настойчиво повторил он.
Почему-то она не ответила "нет". Все с этим человеком было не просто. Она ответила:
- Я помню ваш телефон.
- Вас проводят, - кивнул тот. - Больше сюрпризов не будет. ОБЕЩАЮ.
- Обойдемся без провожатых, - как-то обыденно, словно отделываясь от назойливого кавалера, ответила она.
- Вас без него не выпустят, - окончательно вернув самообладание, покачал головой он. - До встречи.
- Дайте мне пистолет, - шагнула она вперед и кивнула на старшину, - я ему на выходе отдам.
- Хорошо. Играем в светлую. - Илья Аркадьевич плавно и точно бросил пистолет ей, и она легко поймала его. - Только верните, это еще одна статья.
- Пока, - пробурчала она, не зная что ответить, и повернулась к старшине: - Пойдем что ли? Слышал, что начальник сказал?
- Дела-а-а!.. - протянул тот и поплелся вперед.
- ...Куда едем? - спросил Гога, разворачивая машину.
Появлению Сони он не удивился. "Я пока тебя ждал, сам до того, что это - двойник, додумался", - объяснил он, когда они садились.
- Куда тебе? - глянула Маша на Соню. - По пути поговорим или заедем куда-нибудь? Ты есть хочешь?
