Андрей Корбут - Гражданская война
-- Привет старик! -- пробасил мой незваный гость, ставя на столик бутылку виски и присаживаясь на койку, -- Боб, инженер первого уровня... Выпьем? -- подмигнул он.
-- Роберто Ленурье... Боб, дружище, извини, чертовски устал, -- как можно мягче попытался сказать я.
-- Роберто! Да здесь пить нечего! -- улыбался во весь оскал зубов Боб.
Он почти заставил меня наполнить бокал, но едва я прикоснулся к нему, как Боб живо обернулся на шаги в коридоре и воскликнул:
-- Эй ты, урод!!!
Через открытый люк я увидел мутанта. У него был выпирающий массивный лоб, глубоко посаженные и умные глаза, но вновь две головы, что сидели на толстых сильных шеях одного широченного короткого прямоугольного туловища, у которого были две руки и четыре ноги, кривых и тонких.
-- Урод!!! -- Боб закипел от ярости, -- я же сказал, не попадайся мне больше.
-- Господин Брайтон! -- оборвал его карлик-мутант и продолжил надтреснутым неприятным голосом одной из своих голов, подчеркнуто с презрением выделяя каждое слово, -- Господин Брайтон, это переходит все границы.
И ту же секунду он неожиданно обратился ко мне:
-- Собственно, я к Вам, господин Ленурье.
Боб не дал ему договорить.
-- Что?! -- вскричал верзила.
Боб Брайтон, бурей ворвавшийся в коридор, схватил карлика повыше пояса, поднял над собой, а затем, бросив его о стену, нанес всего один, но убийственный удар куда-то под дых. То, как все четыре глаза вдруг синхронно округлились, едва не выскочив из орбит, со стороны, может быть, и выглядело забавным, но у меня это вызвало лишь чувство жалости. Каждый рот его широко раскрылся, пытаясь поймать воздух, но тут же ртом и носом хлынула кровь.
Победитель мог торжествовать, впрочем, так оно и было.
-- Позвольте, -- отстранил я Брайтона, склоняясь над мутантом.
Заметив, что я не разделяю его хорошего настроения, к тому же недовольный моим поведением, Боб разозлился и на меня.
-- Отойди -- прогремел он.
-- Но дело дрянь, -- не поднимая на него глаз, сказал я.
-- Задавлю! -- это было словно раскаты грома.
Мне бы испугаться, но внезапно я услышал ироничный голос Ежи:
-- "Сколько лишних слов",
Я повернул голову: он стоял в пяти шагах за Бобом, а чуть поодаль и Жорж Дудинкоф.
-- Честное слово, на Вашем месте я отправился бы спать, -- сказал Ежи, сопроводив свой совет лучезарной улыбкой.
На мгновение Боб Брайтон то ли удивился, то ли растерялся.
-- Это ты мне, сопляк!
Ежи скорчил гримасу: "Да вы грубиян, сэр!".
-- Сопляк, -- заревел Боб и двинулся на смельчака.
-- Еще шаг -- и я стреляю! -- подал теперь голос Жорж, и в руке его оказался крошечный пистолетик.
Нет, ничто не могло отрезвить Боба...
Ежи отлетел в сторону, едва устояв на ногах, но о нем забыли -настоящим раздражителем стал Жорж. В том, что он выстрелит, я не сомневался...
Впрочем, сказав, что ничто не могло отрезвить Боба, я ошибся. Появление босса преобразило Брайтона мгновенно. Он застыл истуканом, изобразив на лице раскаяние.
-- У Вас проблемы, Боб? -- не скрывая иронии, спросил Майкл Шелтон. Однако, увидев распластавшегося на полу карлика, он нахмурился. -- Брайтон, ближайшим рельсом Вы будете отправлены на землю, а до того я запрещаю Вам покидать каюту... Господин Дудинкоф, пистолет! Вам должно быть известно, что на станции запрещается даже хранить оружие.
-- Думаю, если бы это правило соблюдалось столь неукоснительно, этот господин не лежал бы сейчас в луже крови, -- язвительно заметил Ежи. Жорж, напротив, молча протянул Шелтону свою "игрушку".
-- Господа, помогите перенести этого несчастного в медицинский блок...
Очень скоро карлик оказался на операционном столе. Положение было серьезным. Шелтон попросил Ежи позвать господина из шестнадцатой каюты. -"Он хирург, к тому же без него нам не справиться", -- так он пояснил эту просьбу; тем не менее операцию мы начали втроем.
-- Сэр! -- Минуты через три-четыре нарушил напряженную тишину чей-то голос, я готов был поклясться, что это был голос карлика. Я опешил, поднял глаза и едва не выронил зажим. Приготовившийся ассистировать вместе со мной Шелтону и стоявший у стола доктор, я готов был поклясться, -- был Ламоль; от лежащего под наркозом двойника он отличался лишь ростом и, пожалуй, возрастом.
-- Ленурье! -- строго окликнул меня шеф.
Я пришел в себя... Спустя полчаса все благополучно завершилось. Вряд ли, конечно, карлик смог бы приступить к работе в ближайший месяц, но угроза для его жизни миновала.
-- Знакомьтесь, Ламоль-младший, -- представил мне двойника Шелтон.
Повторюсь, этот Ламоль не был карликом. Он был одного со мной роста, чуть выше среднего, и, разумеется, в два раза шире своей меньшей копии.
-- Кстати, пока его отец не выздоровеет окончательно -- ваш руководитель группы, -- тут Шелтон как-то очень заметно осекся и внимательно посмотрел на меня, затем обратился уже к мутанту -- в вашу группу войдет и Ежи Стовецки, и постарайтесь завершить эксперимент с обезьянами...
* * *
Ужинали я и Ежи в столовой, причем одни. И только вошедший сюда Майкл Шелтон развеял наше недоумение.
-- На "Большом Джо" все просто помешались на бильярде, сегодня поединок "титанов": Ламоль-младший против Циклопа.
На Ежи это известие произвело совершенно неожиданный эффект, вполголоса он заговорил скороговоркой, а глаза его загорелись, словно у ребенка, оказавшегося в салоне игрушек.
-- Роберто, откроюсь тебе, мало того, что я азартный человек, я еще и раб этой игры... Я не играл уже почти неделю! выпалил он на одном дыхании.
Увы, мне, как человеку, равнодушному к бильярду, пришлось покорно согласиться:
-- Что ж, надеюсь, нас это развлечет.
Когда мы присоединилась к собравшимся в кают-компании, сражение на зеленом сукне было в самом разгаре. Циклопом оказался совсем юный на вид невысокий блондин приятной наружности, с обычными двумя глазами, серыми, прищуренными: играл он одной левой, правая же рука, судя по всему, являлась чем-то вроде балласта. Поразительно, как он еще ухитрялся наносить точные, порой виртуозные удары кием.
-- Но почему Циклоп? -- тихо спросил я Ежи.
-- Вот и Вы, господа! -- подошел к нам Жорж Дудинкоф, -- жаль, что вы пропустили начало, прилично играют. Говорят им нет равных на станции. Особенно хорош урод.
-- Циклоп -- имя или прозвище, -- поинтересовался я.
-- Не знаю, его все так называют. И раз его это устраивает, то не все ли равно...
Не прошло и десяти минут, как мы убедились в обратном.
-- Циклоп, дружище, вы проиграли,-- словно извиняясь, проговорил Ламоль-младший, но соперник во внезапном, казалось, для него бешенстве бросил кий на стол.
-- Артур Крайс, мое имя Артур Крайс -- вне себя зашипел он, -- ты хорошо усвоил?
