Георгий Гуревич - Погонщики туч
"ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ БУНТАРИ"
ВОЗРАЖЕНИЯ дяди останавливали Шуру, но не надолго. Идея прочно владела ею - она думала о ней днем и ночью, читала книги, считала и через некоторое время находила как будто бы убедительные опровержения. Дядя с неохотой спорил с ней, и Шура в конце концов стала обращаться к помощникам старика Хитрово - к его собственным сотрудникам: ведь каждый из них бывал у них в доме и знал Шуру уже много лет.
Кое-кто из них заинтересовался. Решено было повторить Шурины опыты в Сельскохозяйственном институте. В самом институте образовалась целая группа, как их называли там, "электрических бунтарей", и после нескольких чрезвычайно бурных заседаний Ученого Совета профессор Хитрово скрепя сердце должен был согласиться, чтобы рядом с его оркестром обосновались конденсаторы и разрядники электриков.
Лучший ученик Александра Петровича - аспирант Нерубин - надежда старика, как он называл его - "сын но работе", изменил профессору и возглавил работу группы. Многие научные сотрудники - среди них такие, как Карпов, - которые не один год возились с музыкой Хитрово, перешли к "бунтарям". Кроме того, были приглашены со стороны инженеры-электротехники Глебов и Кирюшин.
Сама Шура работала в группе нерегулярно. Она была занята своими лекциями и экзаменами и могла приходить в Сельскохозяйственный институт только но вечерам или во время каникул. И хотя идея электростатического передвижения облаков по-прежнему называлась в группе "методом Шуры Хитрово", девушка видела, как в процессе работы от ее первоначальных предложений остались лишь пунктирные очертания. Менялись не только технические подробности, но даже принципиальные основы. Шура, например, предполагала ловить конденсатором естественные облака, в лаборатории же гораздо лучше удавался предложенный Нерубиным метод искусственной заготовки облаков, при котором водяной пар из воздуха осаждался на заранее заготовленную наэлектризованную пыль или кристаллы хлористого кальция. Недаром столько раз повторял Шуре Глебов при прощании:
- Больше всего я верю в пыль!
Шура очень любила приходить в институт после долгого перерыва (это бывало во время экзаменов). Сначала казалось, что ничего не изменилось - точно так же Кирюшин, попыхивая трубкой, водит движком логарифмической линейки, Глебов носится по лаборатории, кричит на чертежниц. Нерубин горбится в углу над справочниками, зажав уши ладонями, но потом оказывалось, что у каждого припасен какой-то сюрприз для Шуры: Глебов привез опытную модель с завода, Кирюшин закончил макет, Нерубин проделал новые опыты, и можно прочесть их подробные описания в журнале.
У самой Шуры не было строго определенных обязанностей. Обычно она помогала тому, у кого было больше всего работы, - проводила эксперименты, вела протоколы, конструировала, считала и не гнушалась даже копировать бесконечные рабочие чертежи Глебова.
Когда она пришла в институт, у нее не было еще опыта научной работы. Ей казалось: если идея решена правильно, через неделю-две все будет готово. На правильном пути возникало столько неожиданных практических мелочей, и все эти мелочи каждую минуту ставили под сомнение самую идею.
Нерубин учил Шуру стойкости, широте мышления, умению охватывать множество смежных вопросов, Кирюшин - терпению. "Главное - система", говаривал он, выколачивая трубку. "Электробунтари" так и звали его: "Система".
Почти год работала группа над созданием специальных шарообразных конденсаторов. Несколько сот их пришлось объединить в электростатический невод, тот самый, который буксировал самолет Зорина. Глебов и еще два человека из группы работали исключительно над системой управления невода. Одновременно Кирюшин начал разрабатывать электромагнитный облакопровод - нечто вроде газопровода, по которому тучи шли бы беспрерывным потоком от морских берегов в засушливые области.
И еще год прошел, прежде чем был испытан наконец электростатический невод на лугу за институтом. Удалось провести клочки тумана на буксире у автомашины и затем вызвать дождь при помощи наэлектризованного песка. В то же время была создана и модель облакопровода.
Таким образом, первые успехи были достигнуты. Мною было еще неясного, хотелось и нужно было поработать еще, однако природа не ждала. Уже с конца апреля над Волгой установились яркие голубые дни и безоблачное небо - погода, такая приятная для загорающих и такая опасная для всходов! Стране угрожала новая засуха, и в этих условиях работа "электробунтарей" становилась все более актуальной. В конце концов, проведя ночь за спорами, группа составила телеграмму в Кремль в 224 слова и в этих 224 словах, изложив все свои успехи и надежды, просила, в частности, предоставить в ее распоряжение самолет, чтобы произвести опыт доставки промышленного дождя с Каспийского моря в Саратов.
Страшнее всего было на почте. Очень уж дикими глазами смотрела телеграфистка.
Ответа из Кремля ожидали недели через две, но уже на третий день прибыл вызов: представителя группы требовали в Москву для доклада. Естественно, поехал Нерубин - самый способный, самый солидный. Его проводили 9 мая, и, гораздо раньше чем пришли oт него какие-либо известия, Саратовский аэропорт проедал институту самолет, а еще через два дня в дверь Шуры постучались летчик Зорин и бортмеханик Бочкарев.
О том, что первый полет совершит именно Шура, было решено заранее, как только выяснилось, что от института может полететь только один человек (больше самолет не вмещал).
Хотел лететь Глебов - проверять работу невода, хотел лететь Кирюшин, чтобы проследить за движением облака в электрическом поле. Нерубин прислал телеграмму, чтобы подождали его - старику Карпову необходимо было изучать явления конденсации, и в конце концов все сошлись на кандидатуре Шуры. Она помогала каждому, никто не знал работу группы так всесторонне. Кроме того, это было ее почетное право - быть первой. Она не была вождем "электрического бунта", но, во всяком случае, главным зачинщиком.
Что было дальше, Зорин и Василий видели сами. Найдя наконец у самой иранской границы подходящее дождевое облако, Шура развернула свою электростатическую сеть, зарядила ее и хотела захватить часть облака.
Произошла неудача, возможно зависевшая?.. Шура сама не знала точно, от чего зависела эта неудача - может быть, она не успела зарядить невод до необходимого потенциала. Но других облаков поблизости не было, и тогда она решила применить другой метод, безотказно получавшийся в лаборатории, - "пылевой". По этому методу в воздух, насыщенный водяными парами, вводилась наэлектризованная пыль, и на ней оседала влага. Шура решила лететь в Баку за дымом, а затем над морем (где наверняка достаточно водяного пара), чтобы собрать испарения на частицах дыма. Но и этот метод почему-то отказал, и теперь Шура не знала, что делать. Она гнала сомнения и с тревогой спрашивала себя, не зря ли она гак настаивала, чтобы ей доверили первый полет, не подвела ли она себя и группу неудачей, не поспешили ли все они с письмом в Кремль.
